Любить не обязуйся - Страница 14

И тут я поняла, что апокалипсис уже начался. И была права. Отец пригрозил мне, точнее не так он прямым текстом мне сказал. Либо я делаю аборт, либо он забудет обо мне как о дочери. И было всё это всерьёз. Я не ожидала такого, хотела услышать слова поддержки всё что угодно. Но отец задел меня за живое, он хотел убить моего не рождённого ребёнка, я узнала о нём несколько минут назад и отказаться от него я уже не могу.

В конечном итоге отец проревел мне в трубку, что я делаю аборт и это не обсуждается. Я расплакалась, набрала номер мамы, рассказала всё как было. Говорила не останавливаясь. Рассказала о том, как познакомилась. Как мы стали общаться и как он вот так просто ушёл из моей жизни, как и пришёл. Говорила я долго, сбивчиво и постоянно повторяла, что он ни о чём не узнает и самое главное, что это не хочу я.

– Всё будет хорошо, слышишь, не нервничай. Отец отойдёт, ты же его родная дочь.

Я молчала и не верила уже ни чему.

Ты меня слышишь?! – напряжённо спросила мама.

Я чувствовала её беспокойство и уже сто раз пожалела, что позвонила и что-то начала рассказывать. Слёзы так и не останавливались. Я положила руку на живот. А голову на руль. Мимо моей машины прошло несколько автолюбителей, один из них на меня посмотрел в упор и поэтому я решила скрыть свои глаза. Расспросы или попытка помочь от чужих людей мне не нужна.

– Я слышу…– вдруг захотелось прервать затянувшийся разговор. – У меня самолёт через несколько часов, я позвоню.

– Милая, я к тебе приеду, хочешь я тебя встречу? Или нет! Что за глупости я говорю! Приезжай ко домой, приезжай к нам, ты приедешь, мы всё обсудим, спокойно всё обсудим.

– Мама… я останусь в городской квартире. Не нужно ко мне приезжать. Я прилечу поздно и скорее всего, захочу отдохнуть, встретимся завтра.

– Милая моя девочка, я так за тебя переживаю. Береги себя, слышишь?! На счёт всего этого ты не переживай, всё будет хорошо.

Аэропорт встретил меня шумным гулом поднимающихся самолётов и постоянно перекрикивающих друг друга людей. Я была чужой, ощущала себя покинутой. Хотя именно в этот момент было ни одна. Мимо проходили пассажиры, чей-то рейс задерживался, а кто-то напротив спешил, чтобы пройти регистрацию. Родители и маленькие дети, подростки, представители разных субкультур, пожилые люди, сотрудники аэропорта все они вмиг превратились в одну скучную и серую массу, а я словно замерла. Конечно, выставив парня в вон не дав даже опомниться, а потом что-либо требовать это глупо. Тогда сидя в аэропорту, я пожалела о том, что позвонила Марку, потому что со стороны я теперь выгляжу как девушка, которая опомнилась и собирается повесить свои обязательства на, уже как тогда я думала чужие плечи. Я бы так и сидела за увлекательным занятием по самобичеванию, если бы не безумная трель моего телефона. Звонок, тягучий и долгий кто-то явно не оставляет попыток до меня достучаться. А я не хочу, просто не хочу отрывать свой взгляд от противоположной стены. Звонок… не обращаю ещё какое-то время внимание на него, вплоть до того как шестидесятилетний мужчина не решил вмешаться и подтолкнуть меня к действию. Рассеянно извинившись, я смотрю на экран, и сердце медленно начинает набирать обороты, теперь его биение слышит весь аэропорт.

– Я вас слушаю. – Безжизненным голосом рапортую я.

– Что у тебя случилось? – голос Алекса спокоен, но нотки волнения я чувствую всё равно, интересно это, потому что я ношу его ребёнка, или нет.

– Извини, что отвлекла тебя. – Сглатываю, чтобы набраться больше решимости и как можно спокойнее говорю, мысленно надеясь на то, что звонок отца, который был несколько часов назад, не накладывает табу на возможность звонку Алексу. – Просто я не знаю, что делать…– слезы начинаю душить вновь, и я сразу же забываю о том, что изначально трубку взяла девушка.

–Тише… всё будет хорошо! Расскажи мне что случилось. – Бархатный голос умиротворяет. Алекс старается утешать меня, но он ещё не знает, что проблема кроется и в нём самом, точнее посредством его вмешательства в жизнь мою.

– Я знаю, что… точнее понимаю, что это тебе уже…точнее не интересно… – я бы путалась так и дальше, если бы Алекс не надавил на меня, тем, что с нажимом произнёс:

– Мне интересно все, что происходит с тобой! Я слушаю!

– Алекс… я – я замолкаю, а на том конце мой собеседник раздражённо втягивает воздух. – Я беременна – И не знаю для чего, добавляю. – Семь недель.

Убийственное молчание, кажется длиться вечность. Мне страшно, поистине страшно, поэтому по моему лицу всё ещё текут горючие слёзы. Гул от ударов сердца, заглушает всё вокруг… я не слышу всей той суеты, что распространяется за пределами моего сознания.

– Фиби, милая. – После этих слов я почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. Я ждала слова порицания, точнее я старалась к ним подготовится. Но то, что он сказал в следующую секунду, заставило немного утихомирить сердечный ритм. – Ты сейчас где?

Вскинула голову, огляделась и поняла, что нахожусь в здание аэропорта, мой самолёт вылетает через пятьдесят семь минут.

– Я в аэропорту. – Бесцветным в тон водной глади голосом отвечаю я.

– Что ты там делаешь? – Прозвучало уже с нажимом.

Алекс разговаривает со мной как со зверьком, которого мало того, что загнали в клетку так ещё и подтравливают.

– Жду объявления посадки…

Секундное молчание и я слышу, как Алекс выдохнул. В голове проносится ужасная мысль, «Не уже ли он рад, что больше не будет иметь со мной дело?».

– Куда ты летишь?

– Туда, где меня ждут…

И от осознания безысходности своего положения в груди образуется комок. Я молчу, но мне так хочется крикнуть: «Спаси нас!», но я молчу и неосознанно считаю гулкие удары своего сердца.

Не дождавшись никаких слов, просто сбрасываю.

Уже сидя в самолете, вновь зазвонил мой телефон, стюардесса недобро на меня посмотрела. По сути мне было всё равно, и я приняла входящий.

– Да.

– Останься.

Его голос я узнала сразу. И снова эта дрожь безысходности, голова, отяжелевшая от информации отказывалась думать, кажется, я и внешне стала походить на робота.

– Не могу.

– Нет! Это я не могу сейчас сорваться и приехать для того чтобы выволочь тебя и самолёта и оставить тут.

Резкость его голоса меня испугала. Разговаривали со мной как с вещью, которую он вправе забрать. Меня бы это возмутила, но я слишком устала, а впереди у меня ни один час полёта. Именно поэтому я не отреагировала на это жёстко.

– Я не хочу оставаться здесь. Мне здесь делать больше нечего.

Мне было всё равно, почему то стало всё равно, хотя именно этого я от него и ждала. Не знаю, старался ли он поступить как джентльмен или… Хотя нет, если бы я была ему нужна то он не ушёл бы так просто, не забыл бы сразу после той ночи. А он забыл, потому что только эта характеристика действий подходит человеку, который так ни разу не позвонил за целый месяц. Я не могу сказать, что ждала его звонка, нет, всё было не так, я старалась выкинуть навязчивую мысль о том, что с ним мне было хорошо. Это сложно и оказалось куда сложнее, чем вычеркнуть из жизни Стива. Марк оставался для меня загадкой, говорят, что загадка должна быть в женщине, так вот, я могу с этим поспорить.

– Если ты не хочешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь. Зачем ты мне позвонила?

Вопрос был не в бровь, а в глаз! Что я должна была сказать? Сказать правду? Сказать, что знаю кто он и что мой ребенок, так же как и я, первый враг в моей семье? Я молчала, а он продолжил.

– Молчишь… что ж, я сделал свой вывод.

И на этом наш разговор прервался.

Я вздохнула и откинула голову понимая, что даже отец моего ребёнка решил скрыться в небытие. Что ж это судьба, с которой несколько лет я не хотела мириться, сейчас это сделать придётся. Мой ребёнок будет жить, я буду любить его, отец когда-то поймёт, что был не прав. Всё будет хорошо. Завтра я проснусь, завтра всё будет хорошо я это знаю. И положа руку на живот, инстинктивно защищая, я ещё раз подумала о том, что мы справимся.