Любить Не модно (СИ) - Страница 3

А это вообще придурок какой-то!

— Не знаю, откуда вы такая взялись, мисс-плохое-настроение, но здесь, как и в большинстве заведений этого города - самообслуживание. Так, на всякий случай сообщаю, если вдруг ещё кого-нибудь припахать захотите. — Толпа притихает, а парень улыбается мне стоит и даже безо всякой язвительности. Ну, вроде как сначала облил помоями, а теперь заверяет, что они мне к лицу.

Забрасываю телефон в сумочку и поднимаюсь с (ни фига не удобного, кстати) стула.

— Дамочка, значит? — повторяю язвительно и с возмущённым видом складываю руки на груди.

Глаза парня в подозрении сужаются.

— Нет? — спрашивает, и вдруг его осеняет словно! — О-о-о-о… а так сразу и не скажешь. Прости, парень.

— Кто?! — Нет, ну это уже ни в какие рамки не укладывается! — Я не парень! Понял, ты, — и слово такое гадкое с языка срывается, — фрик!

Толпа ахает и резко затихает.

Кажется, мне здесь не рады.

— Хм, — смотрит на меня в упор. — Знаешь, если бы я здесь работал, то…

— Вышвырнул бы меня отсюда? — с вызовом.

Глаза щурит:

— Попросил бы больше не приходить.

И тишина.

Прочищаю горло и раз я и так уже дрянь, то быть мне ею до конца.

— Это хорошо, что ты здесь не работаешь, — выдавливаю скользкую улыбку. — Потому что, если бы это была твоя работа, уже завтра пришлось бы искать новую.

Вновь руки в карманы прячет, коротко усмехается, не сводя глаз с моего лица, и словно выжидает чего-то.

— Мить? — зовёт его девушка за прилавком и ставит на него стаканчик с кофе. — Я это… кофе. Как ты просил.

— Ну надо же! — усмехаюсь. — Спасибо… Алина, кажется?

Бодрой походкой шагаю к прилавку, забираю кофе, возвращаюсь к этому придурку, достаю из сумочки купюру в пятьсот рублей и вкладываю в карман его рубашки.

— За кофе заплатишь, а остальные себе на чаевые возьмёшь, — подмигиваю и стучу каблуками к выходу. — Пролетариат.

ГЛАВА 2

— Ну и где здесь шкафчики? — Кручусь посреди школьного коридора второго этажа средней школы номер три, и пытаюсь сориентироваться в пространстве. Та ещё задачка однако, учитывая обстоятельства сегодняшнего утра, когда мне настолько испортили и без того не радужное настроение, что даже вот эти стены, выкрашенные в отвратительный грязно-зелёный, кажутся бесконечным, раздражающим лабиринтом.

Ай, к чёрту шкафчики.

Свет в фойе не горит, как и на всём этаже собственно, отчего приходится подходить к каждой двери вплотную и читать табличку с названием предмета.

— Кристина? — уже знакомый голос завуча Раисы Павловны (кажется, её так зовут), которая несколькими минутами ранее успела отчитать меня за опоздание в мой первый же учебный день, затем ознакомила со школьными правилами, потому что так положено, вручила расписание уроков и отправила в кабинет математики. На каком этаже этот кабинет и какой у него номер, видимо, сообщить забыла, а я в свою очередь напоминать не стала и решила самостоятельно отправиться на поиски, чтобы потянуть время, ведь до конца второго урока осталось не более пятнадцати минут.

— Почему ещё не на уроке? — нравоучительно осведомляется, упирая руки в бока, отчего бирюзовая блузка из стопроцентной синтетики натягивается на объёмной груди так сильно, что одна из пуговиц норовит отскочить мне в глаз.

— Я кабинет ищу.

— А я разве… — замолкает и резко нахмуривается. — Должно быть… Пойдём, я тебя проведу.

— А где мой шкафчик? — интересуюсь, поднимаясь вслед за завучем на третий этаж.

Бросает на меня хмурый взгляд через плечо:

— Шкафчик?

— Шкафчик для моих вещей.

— Но… Кажется, ты что-то перепутала, Кристина.

А… Блин.

Русская провинциальная школа.

— Забудьте.

Раиса Павловна доводит меня до тридцатого кабинета, но дверь открывать не спешит, вдруг поджимает губы и смотрит строго:

— Кристина. Я не стала говорить об этом при педагогах в учительской, но раз уж мы сейчас оказались наедине, то хочу попросить тебя больше не приходить в школу в таком… — пробегается взглядом по моей короткой юбке в обтяжку и вновь смотрит в глаза, — в таком виде. Не знаю, как было принято одеваться в школе в этой твоей… Америке, но у нас… в общем, в наше учебное заведение приходить в таких нарядах не позволяется. Наши дети они… более… более простые, понимаешь? Ты должна соответствовать им, если хочешь завести новых друзей.

— В каких – «таких»?

— Что-что, прости?

— Вы сказали, не приходить в школу в таких нарядах. В каких – «таких»?

— Эм-м… — горло прочищает. — В… в таких.

— В каких? — выжидающе выгибаю бровь, а Раиса Павловна, очевидно жалея, что вызвалась проводить меня до кабинета, терпеливо вздыхает и поджимает, выкрашенные в ярко-персиковый, губы. Кажется, такой цвет был в моде года три назад.

— В таких – скажем так, - вульгарных нарядах. Понимаешь о чём я? У нас нет официальной школьной формы, но есть определённые требования к внешнему виду учеников. И, да… твой макияж – тоже явный перебор. — Скупо улыбается, демонстрируя огромные передние зубы, и распахивает передо мной дверь кабинета.

Вот терпеть не могу такие моменты. Будто и не шло в классе шумного обсуждения чего-то там. Будто какой-то парень у доски с мелом в руках и не решал какой-то там пример. Будто не новенькая ученица в мини, а какая-то там завуч, появившаяся в дверях, поспособствовала гробовой тишине наступившей в кабинете. Вот только… все смотрят на ученицу, а не на завуча, и теперь, пожалуй, я готова согласиться с тем, что мой внешний вид слегка не укладывается в рамки школьных стереотипов.

Откуда вообще всех этих мышей понабирали?

Никто не слышал, что такое помада? Тушь для ресниц? Нет?..

Боже… всё ещё хуже, чем я себе представляла.

— Класс! Это Кристина Маркова - ваша новая одноклассница! — обводя учеников взглядом, сообщает Раиса Павловна, мягко похлопывая меня по плечу. — Кристина, это 11 «А».

Приятно познакомиться.

— Продолжайте урок, — дверь хлопает позади завуча, а такое чувство, что мне кто-то крепкий, невидимый подзатыльник отвесил.

— Тишина!

Следовало ожидать, что оставшееся до звонка время мы не будем решать математические задачки.

— Класс! Тишина! Чего расшумелись?

Следовало быть готовой к тому, что Раиса Павловна, ещё будучи на пороге кабинета, как бы невзначай обронит, откуда я приехала и последующие пятнадцать минут мои новые одноклассники, а также учитель математики займутся ничем иным, как расспросами меня о Штатах.

— Можно мне уже сесть на место? — интересуюсь, обрисовав картину своей жизни в общих чертах, разумеется, и словом не обмолвившись о папочке-предателе и о теперешней бедности моей семьи.

— А, да-да, — кивает мне Иосиф какой-то там, пробегаясь взглядом по классу. — Садись с Женей Карасёвой. Вон там – левый ряд, третья парта.

Пересекаюсь взглядами с той самой Женей Карасевой, которая приветливо мне улыбается и смотрит широко распахнутыми глазами сквозь стёкла толстых очков, отворачиваюсь, и вновь смотрю на учителя.

— Я хочу сидеть там, — произношу без единой эмоции в голосе и указываю рукой на последнюю парту на среднем ряду.

Учитель мешкает с ответом:

— Но… но там ведь никто не сидит.

— И это отлично! — поднимаю к верху большой палец и ободрительно улыбаюсь.

Пока прохожу по проходу к парте, которую выбрала, слышу, как-то из мальчишек свистит, за что тут же получает нагоняй от Иосифа… пф-ф… Яновича что ли, а я ловлю на себе взгляды девчонок, у которых, судя по кислым лицам, новая одноклассница восторга не вызвала.

Что за дискриминация коротких юбок в свободной стране?

И тут слышу:

— Свистят только шлюхам.

Ага.

Круто.

В общем, знакомство с моими новыми одноклассниками не задалось.

А главное что? Верно – мне плевать. Всё, что мне нужно, это парочку месяцев, а если повезёт – недель, продержаться в этом городе, в этой школе, а затем вернуться к своей прежней жизни и забыть всю эту несуразицу, как страшный сон. И да, я верю, что так и будет. Верю, что у папочки проснётся совесть, и он заберёт меня туда, где сейчас находится сам. Ха. Только если его действительно инопланетяне не похитили.