Любимое блюдо (ЛП) - Страница 10

***

…он опустил руку под воду, чтобы приласкать ее, и она ему это позволила. Девушка понимала, что будет либо его пленницей в той пустой камере, либо здесь ― в этих трех комнатах, где она может притворяться, что все в порядке.

Он впился в нее взглядом своих темных глаз, когда вытащил из ванны пробку. На то, чтобы стекла вода, должно было уйти несколько минут, и пока шло время, он поглаживал ее под толщей воды. Мужчина скользнул пальцами внутрь ее тела, и она ощутила, что выгибается навстречу его руке, умоляя о том, чтобы он позволил ей кончить.

Вода закружилась, оставляя после себя пенную массу. Он продолжил потирать ее клитор легкими круговыми движениями, из-за чего она захныкала и обхватила мужчину за плечи.

― Пожалуйста, ― взмолилась девушка.

Она была уверена, что умоляла его остановиться, не делать этого с ней, позволить ей сохранить свою душу. Но ее тело двигалось навстречу его прикосновениям, и какая-то темная часть нее боялась, что она попросит его никогда не останавливаться. Между ног стало еще более влажно, когда исчезла последняя капля воды, а его рука начала сильнее скользить по ее плоти, пока она задыхалась.

Этот мужчина был красив, и от него хорошо пахло. Он заставлял ее тело дрожать от удовольствия… он давал ей все. Ей не нужно было беспокоиться о том, о чем беспокоились остальные: счета, работа, социальное давление. Все, о чем ей нужно было беспокоиться, ― это как угодить ему.

Девушка не могла решить, хочет ли она, чтобы он поговорил с ней. С одной стороны, если бы он решил заговорить, то его слова могли оказаться жестокими и требовательными, и ее фантазия была бы разрушена. Хотя под шум ее мягких вздохов и всхлипываний притворяться было бы куда проще.

Он провел языком по ее животу и между грудями, прежде чем взять один из сосков в рот. Одной рукой мужчина почти болезненно впился в девичье бедро, пока исступленно трахал ее пальцами другой. Он не позволил ей кончить. Вместо этого он подвел ее к краю, к тому безумному состоянию, когда ты не в состоянии здраво рассуждать и готов сделать все, что угодно, лишь бы получить освобождение.

Мужчина вытащил ее из ванны и понес в другую комнату, пока она цеплялась за него, обдавая своим горячим дыханием мягкую впадинку между его шеей и плечом. Он поставил девушку на ноги и стер с ее тела пену полотенцем. А затем, в то время пока она была еще наполовину обезумевшей от желания, которое он в ней разжег, мужчина мягким, но уверенным движением поставил ее на колени.

Комната будто сжалась. Она внезапно стала слишком маленькой, тесной и вызывающей клаустрофобию. Девушке отчаянно захотелось сбежать куда подальше, но он сжал ее запястья, словно высмеивая мысли об отношениях, удерживая на месте в терпеливом ожидании.

Он мог в любой момент разрушить ее иллюзии. Все, что ему нужно было сделать, это накричать на нее или причинить физический вред ― толкнуть или изнасиловать, не обращая внимания на то, что ранит ее до крови. Но мужчина этого не сделал.

― Пожалуйста... не надо... ― взмолилась она.

Девушка продолжала смотреть на мужчину, желая найти в его глазах хоть крупицу человечности; хоть что-то, что объясняло, почему он вел себя с ней так не по-человечески. Но он просто наблюдал за ней и ждал. Потому что прекрасно знал, что молчание лишило ее всего.

Девушка не могла торговаться с ним, и поэтому торговалась сама с собой. Если она сделает то, чего он хочет, ей будет проще.

Она сомкнула губы вокруг его члена и начала сосать. Он отпустил ее руки, чтобы нежно провести ладонями по волосам своей пленницы. Лаская, успокаивая и даря утешение.

Пару лет назад у нее был парень, который научил ее делать «глубокую глотку». Время было потрачено не зря, потому что его дыхание становилось все тяжелее и громче. А затем он кончил. Он использовал одну из рук, чтобы помассировать девушке горло и помочь ей сглотнуть.

Она собиралась умереть, но он ей не позволил. Мужчина поднял ее с пола и уложил на кровать. А потом прижал ее запястья к бедрам и отплатил тем же.

Девушка закрыла глаза и притворилась, что это тот же парень, который был у нее в юности, который удерживал ее, чтобы довести до оргазма. Она вспомнила все последующие ночи, когда мастурбировала, прокручивая в голове то, что случилось. И задрожала под воздействием языка своего похитителя, кончая еще раз...

***

Он отпустил мои руки и подошел к гардеробной. Я все еще дрожала лежа на кровати, не решаясь сдвинуть ноги. Мужчина выбрал для меня другую пару дизайнерских джинсов и черный топ с капюшоном, а затем положил их на кровать, после чего оставил меня в одиночестве.

У меня тряслись руки, пока я одевалась. Я не парилась на счет лифчика или трусиков, я просто хотела побыстрее одеться, и мне показалось, что, скорее всего, он бы предпочел, чтобы на мне не было нижнего белья. Я возненавидела себя за то, что даже на мгновение задумалась об этом.

Меня мучила жажда, но он все предусмотрел. Я не заметила этого, когда он принес меня в спальню, но мужчина оставил для меня большую миску с фруктами: виноград, черника, клубника, мандарины и ананасы. Рядом с ней на тумбочке стояла бутылка с водой.

Он выставил все так, будто не причинял мне вреда; я делала это сама. Словно, я сама напрашивалась на неприятности своим неповиновением. Все, что от меня требовалось ― сдаться, подчиниться ему разумом и телом, чтобы больше никогда не испытывать боль. Он следил за каждой моей потребностью и давал мне все самое лучшее. Мой похититель оказался намного более хорошим любовником, чем большинство мужчин, которым женщины отдавались добровольно. Он доказывал это каждым своим действием, прикосновением, лаской, оргазмом, которые дарил мне. Мужчина давал мне все, чего я хотела. Он посвятил мне свою жизнь.

И в этот момент, я поняла. Мне придется его убить.

Глава 4

Я все сильнее погружалась в размышления, теряя остатки своего благоразумия. Я знала, что если не сбегу в ближайшее время, то другого шанса у меня просто не будет. Из другой камеры выбраться было невозможно, там не имелось никакого оружия. Здесь же я обнаружила, что буквально окружена им. Разумеется, не в классическом понятии, как пистолеты и ножи, но тут было много того, что я смогла бы использовать.

Внезапно все, что попадалось мне на глаза, приобретало ужасающие очертания. Занавеска в душе? Ей можно задушить. Ручка? Воткнуть ему в горло вместо ножа. Лампа? Вырубить его. Я нашла как минимум пятнадцать различных способов, как его обезвредить, и еще больше творческих вариантов того, как добить.

Я не могла оставить его в живых. Он слишком много обо мне знал. Мог навредить моей семье или друзьям, или использовать их, чтобы заманить меня обратно. Нет, он собственноручно подписал себе смертный приговор, когда решил меня похитить. И сделал все намного проще, вложив мне в руки оружие, чтобы я его прикончила. Он был не так умен, как думал. Если бы он был таковым, никогда бы не перевел меня в хорошую камеру так скоро, пока внутри меня все еще была маленькая частичка, которая делала меня мной.

Я всегда была брезгливым человеком. Меня пугала даже малейшая капля крови. Именно это было тем, что удерживало меня от агрессии. Кроме страха облажаться и получить ранение или оказаться замученной до смерти за свое преступление, я была чересчур брезгливой.

Раньше, когда я обдумывала план его убийства, то понимала, что должна буду узнать комбинацию цифр и вырезать его глазное яблоко, чтобы миновать охранную систему. Но меня останавливал страх умереть голодной смертью в одной камере с трупом.

Здесь же, в потолке камер не было. Вероятно, он решил, что я больше не представляла опасности. Должно быть, мужчина подумал, что то, что я прекратила танцевать, означало, что он полностью сломил меня, и так отчаянно нуждалась в его прикосновениях, что готова была сидеть в своей красивой клетке как послушный пес.

Он ошибался. Я выжидала, прикидывала варианты и планировала. Я не хотела, чтобы мужчина что-то заподозрил, так что на несколько дней затаилась, выполняя все его прихоти. Я ела фантастическую еду, которую он приносил мне; раздвигала для него ноги и позволяла ему делать все, чего он хотел. Я читала, принимала ванну с пеной, красила ногти и примеряла наряды.