Любимец моих дьяволов - Страница 4

– И где сейчас этот Антонио?

– Рассорились они. Уж не знаю, что за черная кошка между ними пробежала. Но догадываюсь. Елизавета обожает все назло папочке делать. И принца притащила поэтому. Он же к ней не подпускает мужиков. Вечно всем грозит яйца отрезать. А принца одобрил, можно сказать… Рвался свадьбу готовить… Хочет дочурку аристократкой сделать. Ну а она, как обычно, назло. Отказала, и тот в Монако свалил не солоно хлебавши. Нравится ему там. В карты играть. А может на лыжах кататься, не знаю, чего там богачи делают. Перед твоим приходом у Лизы как раз опять вязание началось. В доме сразу тишь да гладь, кайф. Хочется надеяться на по крайней мере месяц спокойствия. Мне сказали, вас двое на работу? Брат у тебя?

– Нет, друг. Ему аппендицит только удалили. Так что постельный режим рекомендован.

– Ну, надеюсь, справимся. Пока Елизавета спокойна, полный штиль.

Иван показывает мне новое жилище – двухэтажный кирпичный дом, специально для охраны, располагается за садом из яблонь и слив, в ста метрах от особняка. Заходим внутрь – длинный коридор, комнаты, где-то по двадцать квадратов. В каждой – телевизор, кровать, небольшой стол, кресло. Санузлы общие – две штуки, по одному на этаж. Меня Иван селит на второй, а Пашку решаем оставить на первом – трудно ему со второго спускаться пока. Да и с собакой внизу удобнее. На первом этаже также есть общая гостиная, соединенная с кухней. Спортзал с грушей и тренажерами, бильярд. И даже сауна. Короче, рай. Если б не Лиза Брейкер. Но говорю себе, что должен справиться. Негоже из-за бабы хорошую работу терять. Пусть в прошлом у нас разное было. Даже в больничке по ее милости успел поваляться. Когда Артуру о нас с Мотыльком растрепала. Странно, но в этом я не винил особо Брейкер. Она такая, какая есть. Стерва до мозга костей. Я себя винил. Что не устоял в ту ночь. Не надо было Василину трогать. Ведь понимал уже тогда что она по уши в Принце своем погрязла. Но не хотел верить. Желание накатило… Свою вину перед ней, перед Артуром постоянно чувствовал.

Может это карма у меня такая, Лизка – она ведь как кривое зеркало для меня. И вот снова судьба сводит нежданно-негаданно. И по идее бежать от нее надо, как от чумы. Вот только не в моих правилах от бабы бегать. Если дурить начнет – поставлю на место. А может мне повезет, и девчонка перебесилась и поумнела. Будет сплошь вязанием да учебой занята. Ну или еще какого принца себе найдет. Полгода – и свалю отсюда.

Иван помогает мне перетащить Пашку из машины. Тот уже воет – на солнцепеке его разморило, жалуется на тошноту и уверяет что у него солнечный удар.

– Сейчас ноябрь, какой удар. Печку надо было выключить, дурень.

Толстый с интересом обнюхивает все подряд, носясь по территории.

– Хороший пес, – говорит Иван. – Но у хозяина и правда аллергия. Не разрешает он живность. А Белоснежка вечно домой подбитых собак да кошек тащит. Потом пристраивает.

– С Толстым решим вопрос в первую очередь, – обещаю Ивану.

Вот только я еще не в курсе, что в это местечке ничего нельзя обещать и загадывать.

***

Вечером выхожу на прогулку с Майло. За нашим домиком охраны расположен, можно сказать, лес. Сосны, ели, березы. Дальше идет забор, в котором обнаруживаю маленькую калитку, выходящую прямо в поле. Дальше еще лесок. Короче – рай для псины. Толстый собака послушная. Можно выгуливать без поводка – никуда не сбежит. Далеко не отходит, словно чует, что я не против от него избавиться. Так что еще не известно, кто за кем внимательнее наблюдает – я за ним, или он за мной.

Сегодня мне не хочется тащиться за калитку, хоть Иван дал мне ключ. Я решил что Толстый вполне может сделать свои дела под ближайшую ель. Пашка вышел с нами – сказал, что воздухом хочет подышать. Погода и впрямь ничего для ноября, пара градусов мороза, едва заметные хлопья снега кружат в воздухе – по мне куда лучше, чем слякоть.

Неожиданно замечаю направляющуюся к нам Белоснежку. Ей идет это прозвище. Тем более она сейчас в белой норке, длинной, до пят. Похоже для нее эта дорогущая вещь сродни домашнему халату, потому что подойдя ближе, она с восторгом наклоняется к подбежавшему псу, не обращая внимания на грязные следы, которые Толстый оставляет на ее шубе.

– Какой очаровашка! – восклицает Леа. – Это ваш?

Она обращается к Пашке – у того в руках поводок, я курю поодаль.

– Да… – смущается дружбан. – То есть… не совсем. Моя бывшая девушка должна его забрать.

– Уже месяц как, – добавляю, подходя ближе.

– Странно видеть тебя рядом с собакой, – холодно обращается ко мне Леа. Ну да, со мной она не Белоснежка, скорее – Снежная Королева.

– Мне тоже странно видеть, что с псом сюсюкаешься. Тебе больше клеенчатый фартук да скальпель подходит, – отвечаю в тон. Почему мне всегда хочется язвить ей? Как никому?

– Как его зовут? – Лизка снова обращается к другу, игнорируя мой выпад.

– Толстый, тьфу, то есть Майло. Знаете, как в фильме с Джимом Керри.

– Конечно. Он прелесть!

– Он толстая помесь, – снова влезаю, ощущая себя старым ворчуном. Ну правда – пусть милуются с собакой, мне то что. Но я б и рад уйти, только вдруг Пашка не дойдет сам? Он слаб еще, и сюда доковылял с трудом. Нам возвращаться пора, а тут барышня некстати нарисовалась…

– Майло, малыш. Какой ты красавчик! – сюсюкается Леа.

– Нам пора. Паш, у тебя губы синие уже.

– Идите. Я с ним погуляю, – заявляет принцеска. Интересно, с чего решила такую милашку из себя состроить?

– Неудобно, что вы, – галантно произносит Павел. Весь аж распрямляется несмотря на очевидную боль.

– Пошли, Казанова, – шиплю ему на ухо. – Хуже ведь будет. Пусть девчонка играется.

– Мы можем перейти на ты, – улыбается Пашке Белоснежка. – А вот ты, Якоб, меня на вы, будь добр называй.

– Ага, щас. Размечталась.

– Тебе лучше быть покладистым. Не в том ты сейчас положении… – не остается в долгу Брейкер.

– Да что ты говоришь? Угрожаешь? Думаешь, если работаю на тебя, то управы не найду?

Сам не знаю, чего нашло. Зачем на рожон лезу. Вижу, что Пашка в шоке.

– Ну раз ты такой смелый – посмотрим, – бросает в ответ Лизка. Никогда за словом в карман не лезет – этого не отнять. – Собаку я приведу, Паш, не волнуйся, – кивнув другу разворачивается к нам спиной. А мы ковыляем в сторону дома.

– И чего это было? – мрачно спрашивает Павел. – Ох, не нравится мне ваш разговор. На застарелую вражду похоже.

– Так и есть. В точку.

– Но мы на нее работаем. Зачем раздуваешь? Девчонка вроде милая. Даже Майло приняла…

– Притворяется. Ничего там милого нет, уж поверь. Гниль одна. И зависть. И похоть.

– Да ладно, чувак, не гони. Она на ангела похожа. Парни ее Белоснежкой прозвали.

– Ведьма она, точно тебе говорю. И не вздумай к ней даже мысленно подкатить. Ты ее папаню еще не видел. Он одержимый. Без тормозов. Замочит и не заметит даже. Дочка вся в него, кстати.

Мы сидели с Пашкой и Иваном, мирно пили чай, болтали, узнавали подробности здешней жизни, когда минут через сорок послышался лай собаки – принцеска нагулялась. Услышав, что Лизка заходит в наш дом вместе с Майло я ушел к себе на второй этаж – сегодня хватит с меня Брейкер. Но видимо она решила иначе, потому что через пятнадцать минут поднялась вслед за мной.

– Чего тебе? – буркаю, не поворачиваясь. Но точно знаю – она на пороге. Стук каблуков. Духи. Мне кажется даже дыхание ее улавливаю. Охренеть, вжился бл*дь в роль телохранителя. Всего день тут, а у меня все локаторы на Лизку настроены. Но мне это не нравится.

– Хотела на твою комнату посмотреть, – тихо признается Брейкер. А у меня от ее признания горло сдавливает. Сразу понял, что не будет просто… но не до такой степени. Что во все щели лезть начнет. А главное – меня волновать. Мне не нравилось, что реагирую на нее. Принюхиваюсь, как кобель. Срочно с завтрашнего дня ищу себе бабу…

– Посмотрела? Тут все точно такое же как на первом этаже. Или это фишка у тебя такая – к охранникам наведываться?