Любимая, останься (СИ) - Страница 3

Она догадалась, почему ее решили подсадить именно к этому юному лекарю – чтобы не перегружать скакуна. Это только в книгах и фильмах лошади галопом скачут верста за верстой с двумя людьми в седле, а в жизни редкая лошадь выдержит двоих. Но Марта и Ламмерт вместе как раз весят примерно столько же, сколько любой другой из сопровождения герцога.

Пристроив Марту, Генрих тут же вскочил в седло и направил лошадь в сторону леса, который плотно обступал храм со всех сторон. Ламмерт и остальные всадники поскакали вслед.

Чем дальше от стен храма, которые подсвечивались фонарями, тем становилось темнее. Марте подумалось, что одного света звезд не хватит, чтобы разбирать дорогу в густых зарослях. Но зря она опасалась. Когда отряд въехал в лес, у каждого из людей герцога начал светиться медальон, свисающий с шеи. Медальоны давали тусклый синеватый свет, но этого было достаточно, чтобы не сбиться с пути.

Всадники выстроились один за другим. Передвигались в умеренном темпе. Не переговаривались, и, вообще, как показалось Марте, старались производить как можно меньше шума. Высокие деревья, подпирающие кронами небо, провожали путников безмолвно, лишь откуда-то сверху долетал едва различимый шелест листьев. Прохлада ночи, влажный аромат старого леса, тревожная тишина действовали на Марту отрезвляюще. В голове роились мысли. Жаль, что в основном – пустые. Ее мозгам требовалась пища – информация. А единственным доступным источником информации на данный момент являлся парень, к спине которого Марте приходилось прижиматься. Надо с ним заговорить. Тем более, что юный лекарь показался ей достаточно симпатичным и безопасным.

– Ламмерт, долго нам ехать до сторожки? – на пределе слышимости прошептала Марта. Ей не хотелось, чтобы ее слова долетели до чьих-то еще ушей.

– Недолго, около часа, – охотно отозвался парень.

Вроде бы ничего необычного не сказал. Но удивительная мягкость его тихого голоса располагала.

– Ты заметил на мне Сталовы Путы? Из-за них я ничего не помню.

– Это пройдет, как только их снимут, – с добродушностью Айболита успокоил Ламмерт. – Путы делают из паутины древесного крестового паука-шелкопряда. Они абсолютно безвредны.

И как он умудряется о такой малоприятной вещи как паутина говорить с таким невозмутимым спокойствием? Да, что-то от врача у него все-таки есть.

– Но пока их не сняли, я чувствую себя неуютно. Будто я – это и не совсем я, – поделилась Марта с неожиданной даже для самой себя искренностью. – Я не понимаю, что происходит. Расскажи мне.

– О ком?

– О Генрихе.

Да, о герцоге ей хотелось бы узнать в первую очередь. Она до сих пор не была уверена, правильно ли поступила, доверившись ему. Может, не стоило отправляться с ним в путь. Хотя особого выбора у нее, в общем-то, не было.

– Он владеет герцогством Сувельским в восточной части королевства, – начал рассказывать Ламмерт. – У него обширные земли, простирающиеся от Ландийских гор на севере до Стольской долины на юге. Недавно ему пришлось принять титул и ответственность за герцогство, так как его отец трагически погиб.

Трагически погиб? Не поэтому ли так мрачен Его Светлость? Скорбит по отцу? У Марты в душе шевельнулось сочувствие.

– Не знаешь, зачем я Генриху?

– Не знаю.

Ей показалось, что спина Ламмерта чуть напряглась. Действительно не знает или не хочет говорить? Ладно, у Марты и без того полно вопросов.

– Почему мной интересуются тайная канцелярия короля?

– Тобой интересуется тайная канцелярия?

Кажется, удивление Ламмерта было совершенно искренним. Получается, на этот вопрос он тоже не знает ответа. Хорошо, тогда у Марты есть еще один, на который у Ламмерта уж точно должен найтись ответ.

– Зачем собирают змеиный мох? Для чего он нужен? Используется в снадобьях?

– Не совсем... – Ламмерт неожиданно прервался посреди фразы и притормозил коня.

Марта почувствовала, как парень насторожился. Остальные всадники тоже замерли. Секундная напряженная пауза и воздух разрезали негромкие, но четкие отрывистые слова Генриха:

– Засада. Уходим, – и короткий приказ: – Ламмерт отвечаешь за девчонку головой.

Люди герцога развернули лошадей и поскакали в разные стороны. И в следующее мгновение Марте показалось, что весь лес пришел в движение. Конское ржание, голоса, свист раздавались отовсюду.

Ламмерт тоже пришпорил лошадь и скомандовал:

– Держись, что есть мочи.

Марта прижалась к нему еще сильнее, сплетая пальцы в замок. Картинка перед глазами понеслась, закрутилась, но боковое зрение выхватило фигуру, которая осталась на месте – Генрих. Почему он не скрывается от нападающих? Будет отбиваться?

Бешеная скачка длилась несколько минут, и когда уже начало казаться, что опасность миновала, лошадь вдруг споткнулась о невидимое препятствие и, не удержав равновесие, завалилась на бок. Каким-то чудом Ламмерт успел сгруппироваться и принять весь удар от падения на себя. Марта приземлилась мягко, сначала на самого Ламмерта и только потом соскользнула на траву. Боли практически не почувствовала. Но на несколько секунд оказалась совершенно дезориентированной.

– Ты в порядке? Не ранена? – вернул ее в реальность Ламмерт. Он навис над ней и смотрел пристально пару мгновений прямо в глаза. Затем его испытующий сканирующий взгляд прошелся по всему телу. Такой серьезный сосредоточенный. Между бровей залегла складка. Марта почувствовала себя как на приеме у врача. Причем не у доброго доктора Айболита, а матерого хирурга.

– Я в порядке.

– Тогда надо бежать, – Ламмерт обхватил Марту за плечи и помог подняться. – Дальше верхом не выйдет. Лошадь ранена, – кивнул он на скакуна, который прихрамывая удалялся прочь.

Легко сказать бежать.

– На мне эти чертовы Путы. Я могу только плестись. Сними хотя бы браслет с щиколотки, – Марта опустила взгляд на свою ногу.

– Я не могу снять, – качнул головой Ламмерт. – Нужен Ключ Воли.

– Зато я могу, – раздался из-за дерева скрипучий ехидный голос, заставивший вздрогнуть.

Глава 3. Что за птица такая?

Ламмерт среагировал молниеносно – задвинул Марту за спину. И из этой относительно безопасной позиции она наблюдала, как из-за ствола дерева показалась немолодая женщина. Ее длинные седые волосы были небрежно схвачены лентой. Безразмерный черный балахон закрывал почти все тело – только руки по локоть были обнажены.

– Атильда, – шепнул Марте Ламмерт.

Что бы это значило? Слово показалось смутно знакомым. Ничего отрицательного или положительного с атильдой у Марты не ассоциировалось. Память подсказывала, что речь про что-то нейтральное, при этом как-то связанное с магией. Кажется, так называют женщин с каким-то особым даром. Но вот с каким именно, Марте вспомнить не удалось.

Ламмерту явно не нравилось, что атильда начала приближаться.

– Что тебе надо? – спросил не очень-то вежливо, продолжая оттеснять Марту подальше от старухи.

– Я же сказала, могу помочь снять Путы, – бросила та с кривой ухмылкой и перевела взгляд на Марту: – Ты ведь этого хочешь?

Еще как хочет. Марта уже изрядно устала от того, что тело будто окостенелое, и в голове туман. Она бы с радостью бросилась к старухе, чтобы та избавила ее, наконец, от мучений, и останавливало Марту только то, что Ламмерт был от этой идеи, кажется, далеко не в восторге.

– Уходи, – прикрикнул он на атильду, грозно тряхнув головой.

Но та и не подумала. Избрала странную тактику – начала ходить вокруг них кругами. Ламмерт держал все ее передвижения под контролем, постоянно прикрывая Марту спиной.

Теперь, когда старуха была буквально на расстоянии вытянутой руки, удалось рассмотреть ее лицо поподробней. Глаза – маленькие глубокие прищуренные. Черты крупные – больше подошли бы рослому мужчине. Кожа гладкая – и не подумаешь, что женщина немолода. Что-то во всем этом образе было неправильное, цепляющее. И вдруг в памяти шевельнулось смутное воспоминание. Эх, только бы не упустить! Кажется, когда-то Марта уже видела это лицо. Когда, где? Нет, ничего конкретного вспомнить не получалось.