Любимая игрушка Барона - Страница 6

– Я не согласна!

– Да ладно? – изогнулись в порочной улыбке его губы. – Хочешь в бордель вместо протекции? – Барон снова потянул за хвостик пояска, и тот поддался ему.

Я вся дрожала, не готовая к тому, что будет дальше. И мужчина прекрасно это понимал. В этом освещении я видела адский огонь, полыхающий на дне его глаз, и думала о том, что невозможно противостоять самому Дьяволу.

– Нравится брать женщин силой? – сжала плотно челюсти, чтобы не стучать зубами.

– Мне просто нравится брать то, что я хочу, – дернул пояс, и он упал на пол, а следом за ним Барон распахнул полы моего халата.

Представив, что он со мной сделает дальше, я не выдержала. Картинка перед глазами размылась, и я начала сползать по стене.

– Приходит в себя, – слышала я голоса, выплывая из темноты.

– Все, реакции идут, – светили мне в глаза фонариком.

Поморщилась, понимая, что надо мной склонился какой-то мужчина. Никак не могла поймать его в фокус. Черты казались размытыми,

– Ну все! Все с ней в порядке, – выпрямился он. – Переутомление, стресс. Девочке надо отдохнуть, если хочешь, чтобы она была способна на что-то.

Совершенно не понимала, где нахожусь. Попыталась приподняться, но голова закружилась, и я упала обратно. Зажмурилась.

– Тихо, тихо! Куда так резко встаешь? Тебе отдыхать нужно, – произнес какой-то мужчина. – Видишь, надо отдохнуть девочке. Если не хочешь, чтобы она кони двинула.

И как только головокружение прошло, я задумалась о том, что, собственно, случилось. Когда воспоминания о последних событиях стали всплывать в памяти, внутри меня все резко оборвалось.

“Родители умерли!” – пронеслась в голове мысль, обдавая внутренности обжигающим холодом, а затем по венам расползся дикий, неконтролируемый ужас.

Он парализовал, отравляя. То, что я в борделе, вспомнила практически незамедлительно. Но уже воспринимала это как неизбежность. Мной овладела апатия и абсолютное безразличие к тому, что будет дальше.

– Понял, Гор, – послышался тот самый голос, при звуках которого сжались все внутренности и сердце ухнуло куда-то в пропасть. Если воспоминания о знакомстве с ним я готова была забыть как страшный сон, то реальность и новый виток наших отношений пробудили во мне те самые эмоции, от которых хотелось спрятаться туда, где никто и никогда меня не сможет найти.

Звук шагов и тихий щелчок дверного замка, и в комнате повисла гнетущая тишина. Снова в ноздри пробрался этот проклятый запах благовоний и масел. Открыв глаза, прикрыла веки, лишь бы не видеть этот блядский красный свет.

Его мощная энергетика подавляла и казалась такой осязаемой, что я буквально ощущала давление физически.

– Упертая ты… пианистка, – говорил он, появившись в поле моего зрения.

Увидела мужские бедра и торс, но не поднимала взор выше, к адским пропастям его глаз.

– Добилась своего все-таки, – присел передо мной, так, что наши глаза оказались на одном уровне.

Как только он установил зрительный контакт, меня будто схватило за шею невидимой рукой и сжало так, что затрясло все тело.

– Вы отпустите меня домой? – спросила с надеждой.

– Нет. Забудь об этом, – усмехнулся он, пробежавшись по мне плотоядным взглядом.

– Тогда что? – говорила тихо, практически шептала.

– Пока что не трону тебя. Отлежишься пару дней. И как только док даст добро, ты вернешься в зал.

– Только в зал? – мысль об игре перед его извращенными гостями вызывала у меня отвращение. Я не знала, как смириться с тем, что придется раздеваться каждый день, чтобы эти похотливые животные возбуждались и платили больше денег, приглашая меня в ВИП.

– Все зависит от тебя. Я озвучил свое предложение. Твое дело – принять его или отказаться. Что последует в случае отказа, я тебе уже объяснил. Думай. У тебя есть время до следующего появления дока, – поднялся он, поправляя черные брюки.

– Где я буду жить? – этот вопрос не давал мне покоя. – Ели домой мне нельзя, то куда?..

– Я решу этот вопрос. Сегодня же тебя отвезут в твой новый дом, – произнес так, что у меня мурашки ужаса выступили на коже.

Страшно было представить, что этот демон приготовил для меня.

– Почему мне кажется, что в этом всем есть какой-то подвох?

– Возможно, потому, что это не то, чего ты ожидаешь.

– Я буду жить с другими девочками? – старалась прикинуть возможные варианты того, что он задумал.

– Нет. Девочки живут у себя по домам, – равнодушно произнес он, еще раз напомнив мне, насколько жалкой теперь будет моя жизнь.

– И что? Я теперь все время буду жить под присмотром?

– Зависит от тебя, пианистка.

– У меня есть имя, – я ощутила раздражение и нестерпимое желание кинуть в этого надменного индюка чем-то потяжелее.

– Да? И какое? – на его лице не дрогнул ни один мускул, когда Барон изображал удивление. Это означало лишь то, что он прекрасно знал, как меня зовут.

– Есения.

– Есения, – повторил он, будто пробуя мое имя на вкус. – Красивое… впрочем, как и ты сама, – заметил он с какой-то неохотой. – Как так получилось, что у такой красивой девушки не было мужчины, способного защитить ее?

– Не все хотят быть за кем-то. Многие предпочитают стать кем-то, – произнесла, вспоминая свои детские иллюзии по поводу того, что я стану следующей великой пианисткой.

– В музыкальной школе стать кем-то? – вопросительно приподнял бровь и засмеялся.

Пренебрежение в его голосе злило. С каждым мгновением моя неприязнь к этому человеку только росла. Я хотела, чтобы он куда-то исчез и меня не трогал.

Я не ответила на его вопрос, сверля взглядом.

– Три дня, пианистка, – снова вернулся к основной теме. – И я закончу то, что мы начали, – прошел к двери и шагнул в коридор.

– Куда вы меня везете? – спросила я у бородача и лысого.

– На новый адрес, – гоготнул Борзый. – Быстро же ты сообразила, как улизнуть, – не переставал посмеиваться низким басом.

– Я не намеренно… Что это за место, куда мы едем?

– Просто место, – пожал он плечами, в то время как бородач сверлил меня молчаливым взглядом. – Сама все увидишь.

Понимая, что больше информации из этих двоих мне не выудить, я не предпринимала попыток расспрашивать их. Смотрела прямо перед собой, на проезжающие мимо машины и улицы, замечая, что очень быстро мы оказались за городом. И стремительно уезжали прочь.

Спустя где-то час машина свернула с трассы и уехала в сторону полей, дальше защитных полос деревьев, а затем снова свернула в сторону, и я увидела рощу, посреди которой оказалась проложена асфальтированная дорога. Перед нами вырос высокий кирпичный забор с массивными металлическими воротами, которые начали сразу отъезжать в сторону, как только наша машина притормозила.

Ворота отъехали, и перед нами раскинулся пустынный сад, в глубине которого виднелся огромный дом. Мы подъехали к крыльцу кирпичного трехэтажного здания, и я вздрогнула, когда в окно машины уперлись две лапы и уткнулась рычащая морда ротвейлера. Я вскрикнула, когда и со второй стороны в окне показался еще один злобный пес.

– Не дергайся, цыпа! Сейчас все будет в шоколаде, – усмехнулся лысый, посасывая спичку и перекатывая ее во рту из одной стороны в другую.

Я сидела, вытянувшись, как струна, и даже боялась дышать, вглядываясь в озлобленные морды.

Послышался свист, и псы исчезли.

– Пойдем, – вышел на улицу бородач, протянув мне руку.

Я не приняла его помощи. На самом деле мне было не по себе от этого мужчины. От тех взглядов, что он кидал на меня, и его постоянного стремления меня коснуться. Даже во время поездки я чувствовала его ладонь, прижатую к моему бедру, и пальцы, едва заметно поглаживающие мою ногу.

Вышла на улицу, морщась от промозглого ветра, оглядываясь по сторонам.

На крыльце стояла женщина лет шестидесяти. Ветер трепал пряди ее волос, выбившиеся из пучка. Между губами она зажимала незажженную сигарету и куталась в красную лаковую куртку, сверля нас черным, острым взглядом. А позади женщины на крыльцо один за другим выходили такие же жгучие брюнеты. Они казались очень хмурыми и опасными. И выглядели они все как головорезы.