Любимая для колдуна. Лёд - Страница 2

Я улыбнулась. Наверно, сгущаю краски. Мы все совершаем проступки, а Эрик умел быть милым и обаятельным. Вот и сейчас он крепко держал меня за руку, гладил пальцы, исправляясь прямо на глазах.

– Хочу целовать каждый из них, чувствовать твои прикосновения, дышать тобой, любить тебя, – шептал на ушко, обжигая тёплым дыханием.

От его слов меня прошивало током, и обида отступала на задний план.

– Пойду выпью, – вдруг произнёс Эрик. – Устал как собака. Чуть позже вызовем трезвого водителя. Он нас развезёт.

– Делай как знаешь, – я пожала плечами. – Мне ещё надо обсудить условия заказа с Эльвирой.

– Чего хочет?

– Свой портрет в миниатюре.

– Смотри не продешеви! – по-хозяйски заключил любовник, открывая объятия. – Уже пора организовывать выставку твоих работ.

– Разберусь как-нибудь и с заказом, и с выставкой, – поморщилась я и пошла через зал к приехавшей гостье.

Оглянулась, бросив быстрый взгляд на мужчину. Стремление Эрика лезть не в свои дела порядком досаждало. Хотя его можно понять – он считал меня чуть ли не женой.

Через час с несколько захмелевшим Эриком и сильно пьяным Германом мы вышли из коттеджа. Праздник продолжался. Гремела музыка, шампанское и водка лились рекой. Порадовало, что Инга забыла обо мне и драконе. С неё станется меня доставать – приклеится клещом, не отцепится. Дай, да подари, да продай… Сколько раз сталкивалась с подобным.

Чёрный люксовый «Мерседес» урчал мотором. Возле него ждал щупленький парнишка. Большим пальцем он натирал очки. Я прищурилась. С таким трезвым водителем добраться бы затемно! Вечер постепенно вступал в права. Смеркалось. Хорошо, ехать недалеко.

– Градская закрыта. Там перекопали, – произнёс парнишка, выруливая на эстакаду. – Придётся объезжать.

– Долго?

– По городскому шоссе через парковый лес.

Машина легко набирала скорость, удаляясь от коттеджного городка.

– Дор-р-р-рогая Ев-ва, – икнул на переднем сиденье Герман, – тебе так неприятно ехать со мной?

– Да мне как-то всё равно, – парировала я, отворачиваясь к окну.

Конечно, я кривила душой. Терпеть не могу в стельку пьяных. А Герман как раз был таким. Когда только умудрился? Провёл на празднике всего час!

Мои пальцы крепко сжал в руке Эрик в знак молчаливой поддержки.

– Потерпи, – произнёс он.

– Отлить хочу! – заявила пьянь. – Эй, слышь, очкарик? На тормоз дави.

Машина летела по дороге в сумерки. За окном с такой же скоростью летел лес.

– Не очень хорошее место, – произнёс водитель. – Здесь находится разрушенная усадьба.

– Это чем же нехорошее?

– Да слухи всякие ходят. Люди теряются.

– Плевать на слухи! – В глазах Эрика разгорелся азарт, он рассмеялся. – А вот разрушенная усадьба – это забавно! Останови машину, Игорь, – поддержал он всхрапнувшего Германа. – Хочу воздухом подышать. Здесь весьма романтично. И нервы девушке пощекочем. Фотки получатся – супер.

– Как хотите, – пожал плечами Игорь и резко затормозил. – Простой водителя оплачивается дополнительно.

– Пф-ф-ф! – Эрик вылез из машины. – Не вопрос! Ева, пошли.

– Слушай, не уверена, что это хорошая затея.

– Хорошая, поверь! Вылезай, котёночек! – О да! Де Лавье море по колено. – Эй ты, пьяная рвань, – Эрик тряхнул Германа за плечо, – и ты вылезай!

«Пьяная рвань» невнятно бормотала ругательства, отметая дальнейшие попытки выудить её из машины. Впрочем, это не помешало Эрику вытянуть из салона меня и потащить через небольшой овражек прямо на холм. Хорошо, что на мне были джинсы и мокасины. Страшно представить, как бы всё обошлось, будь я на шпильках да в платье. Вовремя бог отвёл. А ведь хотела надеть!

– Зачем тебе это надо? – недовольно фыркала я, утягиваемая в лес.

– Селфи сделаем на руинах. Ну и пару фоток, – он тряхнул навороченным агрегатом с дорогущей линзой, – для новой выставки.

– Темнеет же!

– Мы быстро! – Эрик остановился и привлёк меня к себе. Кратко, отрывисто поцеловал. – Ну же, котёночек! Быстрее доберёмся – быстрее вернёмся. У меня такая мощная вспышка! Потом вместо фонаря включим.

Я промолчала. Иногда легче уступить, чем что-либо доказывать.

До каменных развалин мы добрались относительно быстро. Руины старинной усадьбы поражали воображение. Только представить масштабы застройки! И это – для одной дворянской семьи?

«Хорошо жили», – промелькнула мысль и пропала под вспышками фотоаппарата Эрика.

Возвращались уже в темноте. Или почти в темноте. Я осторожно ступала по еле видимой тропинке, стараясь не подвернуть ногу и не оцарапаться о свисающие колючие ветки.

– О! Евик! – вдруг остановился Эрик. – Чёрт! Я чехол забыл.

– Что? Ты в своём уме? – неожиданно разозлилась я. – Давай завтра вернёмся.

Если честно, я порядком устала. Незапланированная фотосессия была абсолютно не по душе, а тут ещё и чехол. Теперь придётся возвращаться. Снова в горку, потом вниз. Темнота сгущалась. Вот и добралась до дома пораньше!

– Блин, Евик. Я понимаю, что ты устала. Посиди здесь, я скоро вернусь.

– В темноте? В лесу? А если зверь выйдет?

– Какой зверь, дурочка? Это городской холм. Везде дороги. Скоро здесь коттеджей понастроят. Максимум бродячая собака явится. И то… – Эрик задумался. – Слушай, я мигом. Или пошли со мной.

– Нет. Я потихоньку пойду к машине. У меня есть фонарик на «сотке».

Лавье кивнул, а в следующее мгновение скрылся за раскидистыми деревьями.

Вот я дура! Дура-дура! Собралась идти в темноте!

Тяжело и обречённо вздохнула. Тропа одна. Поди не заблужусь. Тем более впереди виднелся тусклый свет фар нашей машины.

Я сделала около двадцати шагов, когда внимание привлёк плач. Такой реальный, натуральный девчоночий плач. Едва ли не за ближайшими кустами.

– Хэй! – тихо позвала я, сгорая от страха. – Не реви мамонтом!

– Каким ещё мамонтом? – неожиданно откликнулись мне жалобным голосом.

– Что ты там делаешь?

– Прячусь.

– От кого? – опешила я.

Вместо ответа там снова всхлипнули и разрыдались. Я не выдержала и раздвинула кусты. Осторожно наступая на камни и сухие ветки, продралась через заросли и вышла аккурат на небольшую площадку. В темноте разглядела девчонку моих лет, почему-то одетую в толстый длинный халат и меховую шапку.

Девушка всхлипнула и закрылась руками. Тогда я подошла и тронула её за плечо. Она вскинула на меня заплаканные голубые глаза в обрамлении тёмных ресниц и приоткрыла рот. Я отшатнулась. Пухлые губы, небольшой нос, чуть скошенный подбородок бросились в глаза как нечто хорошо знакомое. Очень-очень хорошо. Словно я смотрелась в зеркало.

Во взгляде девчонки тоже засветилось непомерное удивление. Она протянула руку и дотронулась до меня холодными пальцами. От её касания внутри растёкся жар, голова закружилась, сильно затошнило. На миг потемнело в глазах.

Когда стало полегче и я отдышалась, девчонка уже исчезла. Зато сильно похолодало. Так, словно меня выкинули из июля в позднюю осень. Промозглая сырость продирала до костей. Холодный ветер задувал сквозь тонкую ткань одежды. Кромешная темнота казалась зловещей, а попытка нащупать сотовый привела к разочарованию. Мобильника не было.

Я обхватила плечи руками.

– Что за чёрт?

Происходящее мне совершенно не нравилось. Это что же получается? Девчонка оказалась воровкой? И шубу у кого-то спёрла. Ага, в июле… Мысли прыгали от одного события к другому, пока из-за деревьев не показался свет.

– Э-э-эй, сюда! – заорала я и замахала руками, испытывая громаднейшее облегчение.

Но ровно до тех пор, пока не поняла: светится обычный огонь. Кто-то нёс сквозь тьму средневековый факел, уверенно раздвигая ветви и шелестя прошлогодними опавшими листьями.

Когда передо мной выросла бородатая громадина в меховой шапке и облезлом тулупе, я охнула и развернулась, мечтая сбежать. Куда угодно. Куда глаза глядят. Ринулась в сторону, но тут же наткнулась на каменное основание. В свете огня разглядела мраморные светлые колонны беседки. Дыхание сбилось. Я напоминала себе выброшенную на берег рыбу.