Любимая - Страница 72

Как у Коула, подумала Джулиана. Его избегали, боялись, он был одинок и замкнут, хотя в душе его жили доброта, мягкость. Мама бы восхищалась Коулом. А папа уважал бы его. Он сильный, гордый, независимый, но, как и папа, он нуждается в семье и любви.

«Он не понимал этого, пока не встретил меня», – не без самодовольства подумала Джулиана и прижала к груди портрет родителей.

Уэйд и Томми настояли на том, чтобы она приняла портрет в качестве свадебного подарка – первой части подарка, уточнили они. Вторая часть, заявили братья в день свадьбы, находится на столе красного дерева, в гостиной, среди свертков и коробок – подарков от Джози и Джила, Серого Пера и Янси – от всех, кто прибыл на свадьбу.

По мнению Джулианы, Коул затмевал всех присутствовавших на свадьбе гостей. Спускаясь по лестнице с букетом желтых роз, она видела не празднично убранный дом, не платтсвиллского священника, горящего желанием начать церемонию, – нет, она видела только Коула. Его темные волосы были зачесаны назад и ниспадали на воротник батистовой рубашки, на загорелом лице отражалось нетерпение. При виде любимого Джулиана испытала приятное волнение. В элегантном черном костюме и белой сорочке с шелковым галстуком он выглядел потрясающе красивым. Ее как магнитом потянуло к нему. С каждым шагом сердце Джулианы билось все быстрее и быстрее. Спустившись на последнюю ступеньку, где ее ждал Коул, она улыбнулась, и в этой ослепительной улыбке отразилось такое счастье!

Наклонившись, Коул посмотрел на нее через прозрачную ткань фаты. В его глазах горел яркий огонь любви. В этот момент снаружи послышалось пение колибри, отчетливо прозвучавшее в прозрачном утреннем воздухе.

– Приди ко мне и стань моей любовью, – тихо произнес Коул.

Ответом ему послужило восторженное выражение на лице Джулианы. Этот человек, который ни в ком не нуждался и стремился к одиночеству у костра и в пути, понял, что она нужна ему! И он нужен ей, она любит его каждой частичкой своего существа, всем сердцем и душой.

Джулиана вложила свою руку в его.

Церемония была простой и сердечной. А потом начался праздник. Гости танцевали, веселились, пили шампанское. Уэйд и Томми провозглашали тосты за новобрачных.

Между танцами Джулиана подошла к Джози и, обняв ее, радостно произнесла:

– Думаю, скоро мы будем танцевать на вашей свадьбе – твоей и Джила.

А потом она подошла к брату, уныло стоявшему в конце зала.

– Пожалуйста, Томми, попытайся порадоваться за них. Джози нужен спокойный и уравновешенный человек, надежный отец для Кельвина, – сочувственно глядя на брата, проговорила Джулиана. – Ты же, как мне кажется, еще не готов для этой роли, – добавила она.

К ее удивлению, Томми кивнул и слабо улыбнулся.

– Между прочим, мы с Уэйдом намерены остепениться и вместе с Коулом займемся разведением лошадей, если он, конечно, согласится. Но что касается женитьбы, ты права, Джулиана, я к этому не готов. Семейная жизнь мне кажется слишком спокойной. Кстати, – его улыбка стала шире, и перед Джулианой опять стоял прежний Томми Монтгомери, – должен признаться тебе кое в чем. Когда я ездил в Платтсвилл, то познакомился с новой учительницей из Канзас-Сити. Господи, до чего она симпатичная! И ласковая. Если ты не против, я уйду пораньше, потому что мы с ней отправляемся на пикник…

Джулиана больше не тревожилась за разбитое сердце Томми.

Гости разошлись перед закатом, и они с Коулом остались одни в «Огненной горе».

Осенний ветер принялся грохотать ставнями, когда Коул поднял Джулиану на руки и понес в спальню. Она положила голову ему на грудь, и последние лучи заходящего солнца окрасили ее волосы всеми оттенками золота.

На кровати с балдахином, застеленной покрывалом цвета морской волны, лежала маленькая коробочка из черного бархата.

– Открой ее, – попросил Коул, посадив Джулиану на кровать и вложив коробочку ей в руку. – Это мой свадебный подарок.

Джулиана впервые видела его таким счастливым. Его голубые глаза блестели, а сам он излучал довольство и спокойствие.

– Венчание преобразило тебя, – поддразнила она его и открыла коробочку.

– Впереди еще медовый месяц, – напомнил Коул.

Рассмеявшись, Джулиана взглянула на то, что лежало в коробочке. На бархатном ложе покоились золотой медальон в форме сердца и цепочка. Коул взял украшение и надел его ей на шею.

– Восхитительно, – восторженно прошептала Джулиана, ощущая, как ее переполняет счастье.

Коул сжал ладонями ее лицо.

– Когда я встретил тебя, ты украла мое сердце, Джулиана, – тихо проговорил он дрожащим от волнения голосом. – И теперь оно принадлежит тебе. Все без остатка. Надеюсь, ты всегда будешь помнить об этом – на тот случай, если я забуду выразить тебе свою любовь…

– Я тебе этого не позволю, – заявила Джулиана и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.

Их руки сплелись, тела пылко приникли друг к другу, и вспыхнувшая страсть разгоралась все сильнее и сильнее. А вокруг сгущались сумерки, которые плыли над горами, холмами и долинами «Огненной горы», над старым домом, являвшимся центром этого восхитительного пейзажа, и окрашивали их в сиренево-серые тона…

Когда наступило утро, яркое и свежее, на дубовом бюро возле окна Джулиана увидела перевязанную розовыми и голубыми лентами коробку, которую не заметила вчера.

– Это от Уэйда и Томми, – сообщила она Коулу, прочитав карточку.

– Вчера я видел, как Уэйд принес ее сюда, но забыл о ней, – рассеянно проговорил Коул, любуясь своей очаровательной женой, единственным одеянием которой был солнечный свет.

– Что они задумали? – пробормотала Джулиана, тщетно пытаясь развязать ленты. Коул без труда разорвал их и снял оберточную бумагу.

Открыв коробку, Джулиана смущенно ахнула.

– Детская одежда, – объявила она и начала вынимать крохотные ночные рубашечки, ботиночки, шапочки, одеяльца. – Ну разве они не прелестны? Ну и озорники эти мальчишки! Мы женаты всего один день…

– Строить планы на будущее не вредно, – солидно заметил ее муж и с улыбкой посмотрел на детские вещи. Их вид вызвал у него теплое чувство, оказавшееся созвучным тому, которое он испытывал, глядя на обнаженное тело и распущенные волосы Джулианы. – Думаю, нам подали отличную идею, – медленно произнес Коул и, заключив жену в объятия, с наслаждением вдохнул аромат ее волос. – Дом большой, и надо постараться заселить все комнаты. Мне не терпится начать. Что касается исполнения супружеских обязанностей, то лучшего времени не найти, я всегда это говорил…

– Что-то не помню, чтобы ты это говорил… – пробормотала Джулиана.

Он слегка шлепнул ее.

– Я же никогда прежде не был женат.

Их поцелуй был долгим и жарким.

– А теперь я женат, – добавил Коул, перебирая пальцами ее волосы. – Совсем женат. И у меня есть куча детской одежды. Но нет малыша, который носил бы ее. Нельзя же, чтобы она пропадала…

То, что он делал с Джулианой своими руками и губами, заставляло ее задыхаться от восторга.

– Нельзя, – еле слышно согласилась она, прижимаясь к нему. Радость, желание, страсть, любовь – все эти чувства нахлынули на нее. – Нам больше ничего не остается, – прошептала она и, закрыв глаза, отдалась приятным ощущениям.

Вопросительно подняв брови, Коул вгляделся в ее разрумянившееся лицо.

– «Приди ко мне и стань моей любовью», – с улыбкой повторила она слова, которые Коул сказал ей вчера. Сегодня они обрели для нее новый, восхитительный смысл.

– Звучит чертовски хорошо.

Крепко прижав к себе Джулиану, Коул нежно ласкал ее, отдавая ей всю свою любовь. В этот чистый и ясный день оба знали, что они действительно счастливы, став единым существом. Только через это смертные мужчина и женщина способны понять, что такое рай.

Они любили друг друга под ярким солнцем – и прикоснулись к звездам.