Любимая - Страница 3

Кинкейд мертв, да и Эд Уикс тоже. Остальные бандиты схвачены. Наверняка не составит труда заставить их признаться, где спрятано похищенное из почтовой кареты. Ну что ж, подумал Коул Роудон, наблюдая за тем, как кровь Кинкейда впитывается в сухую почву, утро потрачено не зря.

Как и в предыдущих случаях, убийство не принесло ему удовольствия. Угрюмый и усталый, он покидал каньон, предварительно похоронив мертвых. Женщина, судя по всему, не собиралась уезжать, и Коул оставил ей лошадь Кинкейда, прежде чем отправиться за своими пленниками.

Роудон ехал по узкому дну каньона. Справиться с бандой Кинкейда, размышлял он, оказалось не сложнее, чем с другими. Но денег, которые он получит за этих преступников, все равно не хватит, чтобы выкупить «Огненную гору» – если, конечно, он хочет этого. А хочет ли? Или он просто стремится помешать тому, чтобы ранчо, которое когда-то было его домом, продали этому жадному ублюдку, Лайну Маккрею? Отец получил бы отличный урок, если бы «Огненная гора» была утеряна навсегда из-за его страсти к азартным играм. Но отец давно мертв, он унес свой позор в могилу. Мертв и дед, который когда-то так гордился «Огненной горой» и умело управлял ею. Может быть, стоит оставить эту землю в покое, забыть о величественных диких холмах и обширных лугах его детства, остаться странником, свободным от всех и от всего? И все же, подумав о том, что Лайн Маккрей поведет железнодорожную ветку через земли деда, Коул скрипнул зубами от ярости.

Ему понадобится куча денег, чтобы перебить цену Маккрея. И очень скоро.

«Огненная гора»…

Усилием воли Коул прогнал из сознания мысли о красивой, просторной Аризоне и заставил себя задуматься о том, что делать с пленниками. Он находится в Богом забытом Нью-Мексико под нещадно палящим солнцем, ему предстоит забрать трех преступников, да к тому же апачи взялись за оружие, возмущенные нарушением договора. Такова реальность, суровая и полная опасностей. «Огненная гора» – это прошлое, далекое воспоминание. Это часть его жизни, которая закончилась двадцать лет назад, в день, принесший с собой смерть и разрушение.

«Огненная гора» – это мечта. А может, подумал Коул, кошмар? Его глаза потемнели от воспоминаний.

Колорадо,

апрель 1873 года

Пыльный вагон Канзасской Тихоокеанской железной дороги с непоколебимой решимостью муравья, пересекающего парковую лужайку, медленно тащился по колорадским равнинам. Джулиана Монтгомери, одетая в дорожное платье из бирюзовой тафты, смотрела в окно. Наряд дополняли шелковые перчатки, шляпка с перьями и изящные ботильоны. Ее руки были сложены на коленях, на лице читалось восхищение. Джулиана искренне восторгалась проплывавшим за окном пейзажем, не подозревая, что с каждой милей она приближается к расставленной для нее ловушке. Она не догадывалась, какую судьбу уготовили ей дядя и тетя. Недобрые предчувствия и сомнения не тревожили ее душу.

«Изумительно», – думала она, то и дело тихо ахая при виде пробуждавшейся к жизни весенней природы. Она впервые видела такие необъятные просторы. Казалось, прерия простирается до бесконечности. Тут и там из ровного ковра пастбищ, расцвеченных яркими пятнами полевых цветов, поднимался кустарник. Лимонно-желтое солнце дарило свой живительный свет и песчаным лилиям, и кораллово-красной дикой герани, и шотландскому чертополоху, украшенному пурпурными кисточками. Джулиану поразило многообразие кактусов. В начале путешествия кондуктор показал ей юкку с похожими на лезвия листьями и ярко-кремовыми цветами и растущий только в этих местах кактус с темно-красными цветами, которые четко выделялись на зелени травы. Девушку удивило изящество тополей. В зеленоватых водах Саус-Платт она разглядела качавшиеся на ветру дикие ирисы и рогоз. Восхитительно! В отличие от тщательно ухоженных садов, которые она в течение последних девяти лет видела в Сент-Луисе, яркие полевые цветы и причудливые кактусы радовали глаз и сердце.

– Ну разве здесь не прекрасно? – пробормотала Джулиана, не в силах оторваться от захватывающего дух пейзажа.

Дремавшая подле нее кузина Виктория поморщилась:

– Ты уже сто раз повторяла это.

Джулиана продолжала смотреть в окно.

– Взгляни на те вершины вдали, наверное, это Скалистые горы. Уверена, Денвер уже близко.

Сидевшая через проход Катарина Тобиас, тетка Джулианы, изнемогала от жары и неистово обмахивалась раскрашенным шелковым веером. Она была красивой элегантной женщиной. Господь наделил ее темными волосами, которые она собирала в пучок, глазами цвета красного дерева и широкими плечами, но начисто лишил чувства юмора.

– Во всяком случае, этот пейзаж интереснее, чем равнины Канзаса. Признаться, я уже начала побаиваться, что мне всю жизнь суждено смотреть на зеленую траву и скучные подсолнухи.

Дядя Эдвард отложил в сторону стопку бумаг, снял очки и, потерев красное пятно на переносице, устроился поудобнее.

– Мы будем в Денвере к ужину, – важно заявил он. Сидевший позади него мужчина принялся громко сморкаться в огромный носовой платок. Эдвард проигнорировал подобное нарушение приличий. – На вашем месте, девочки, я бы немного поспал, чтобы быть полными сил к вечеру. Мне бы не хотелось, чтобы у вас слипались глаза, когда мы отправимся на прием к мистеру Брину.

– Хорошо, папа.

Уставшая от яркого солнца, тряски, жары и духоты Виктория послушно откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. А Джулиана с мечтательной улыбкой на губах повернулась к окну.

«Ладно, – подумал Эдвард, опять водрузив очки на нос, – пусть вдоволь налюбуется дикой природой, раз у нее есть желание. Если все пойдет по плану, этот суровый первобытный край вскоре станет ее домом».

Он еще раз взглянул на девушку и остался доволен увиденным. Бодрая, жизнерадостная, его золотоволосая племянница олицетворяла собой пышущую здоровьем женственность. Даже в наглухо застегнутом дорожном платье из жесткой тафты и с прилипшими к потным вискам волосами она выглядела такой же очаровательной, как восхитившие ее полевые цветы. В вагоне было жарко и пыльно, женщины обмахивались веерами, мужчины обливались потом и облизывали сухие губы. В воздухе стоял тяжелый неприятный запах. Джулиана же, свежая и соблазнительная, как персик, сияла от восторга.

Эдвард продолжал с улыбкой изучать племянницу. Без сомнения, девушка будет иметь множество поклонников. С копной золотистых волос, с соболиными бровями и стройной и грациозной фигурой она напоминает сказочную принцессу. Впечатления не портит ни россыпь бледных веснушек на маленьком прямом носике, ни излишне широкий, по меркам нынешней моды, рот. Напротив, это придает ей еще больше очарования. А ее внутренняя теплота и только пробуждающаяся чувственность кого угодно сведут с ума. У нее низкий хрипловатый смех, яркая, как летний день, и ослепляющая улыбка. «Красавица», – утверждали все и были правы. К сожалению, эта красавица оказалась упрямой, а ее своевольный характер и сомнительное прошлое стали источником множества проблем. Несмотря на то что она пользовалась огромным успехом в светских кругах Сент-Луиса и за ней ухаживали самые привлекательные кавалеры, все считали, что ни один богатый и достойный молодой человек не решится жениться на ней.

«Но я им всем покажу, – сказал себе Эдвард, вытирая потные ладони о брюки. – Я выдам ее за самого богатого дельца Запада и благодаря связям с ним достигну небывалых высот». Отныне доходы Эдварда Тобиаса будут огромны, вот так-то, сэр. Отныне таких слов, как «обеспеченный», «видный» и «состоятельный», будет мало, чтобы характеризовать его. Он превратится в миллионера, в «шишку», в магната, как Джон Брин – причем всего лишь за год, если затея с замужеством племянницы удастся. А почему бы и нет? Ведь Джон Брин задался целью заполучить Джулиану после первой же встречи с ней. Уж Эдвард позаботится о том, чтобы девочка приняла его предложение. Только бы она не вбила себе в голову какую-нибудь глупость и не воспротивилась, иначе Эдвард ничего не получит. В прошлом году Джон Брин вложил небольшой капитал в фабрики Тобиаса. Эти деньги оживили производство, наметился какой-то прогресс. К тому же Брин пообещал, что, женившись на Джулиане, он откроет все двери перед Эдвардом, и тому будет гарантировано богатство, о котором мало кто может мечтать.