Лягушки, принцессы и прочие твари (СИ) - Страница 12

Я пожала плечами и продолжила свой путь, задумавшись, как эта высокомерная и мелочная девушка может быть дочерью столь уютной в общении тетушки Хос? Я поговорила с Хос всего-ничего, но она уже начинала мне нравиться, тогда как Лима произвела впечатление чего-то красивого, блестящего, на скользкого.

Я решила, что Лима — подкидыш. Поэтому она такая яркая блондинка при брюнетке-матери. Я бы придумала ей еще больше дурных деталей биографии, какого-нибудь эльфиса в дедушки, если бы не наткнулась в коридоре первого этажа, который мне надо было пересечь, чтобы пройти от боковой лестницы, по которой я спускалась, до зала, на тетушку Хос, стоящую на коленях и что-то высматривающую на полу.

— Здравствуйте. Вам помочь? — вежливо спросила я.

— Не стоит утруждаться, — ответила Хос, вставая с колен и отряхиваясь, — я потеряла сережку. Ты что-то хотела, девочка?

— Да, я хотела попросить кого-нибудь ужин нам в комнату занести, — я внезапно подумала, что это очень нагло, что Алка Рас не имеет права себя так вести, испугалась, что тетушка Хос обидится, и добавила, — или я могу зайти на кухню и взять поднос…

Хос удивленно встряхнула руками.

— Да что ты, девочка! Конечно, тебе все занесут, я служанке скажу, она и занесет. Зачем самой утруждаться? Там, кстати, шнурок висел, надо было за него дернуть. Мне мастер сказал, система как в королевском дворце, даже лучше. Неужели я сказать забыла?

Я неловко улыбнулась.

— Лима сервант перевернула, и вы побежали проверять, — напомнила я.

— Лима? Ты уже познакомилась с моей дочкой?

— Очень милая девушка, — поспешно сказала я, — я в комнату тогда пойду, опробую колокольчик.

— Колокольчик?

Я мысленно прокляла себя за длинный язык. Про колокольчик Хос ничего не говорила.

— Если есть шнурок, должен быть и колокольчик, — важно заявила я, делая вид, что раздуваюсь от гордости, — у меня дядя во дворце работает. Я пойду тогда, пожалуй.

И я поспешно развернулась и зашагала обратно, в комнату, обрывая диалог.

Хос производила впечатление очень умной женщины. Я очень боялась, что она обо всем догадается, как только узнает, что из дворца сбежала принцесса. Я в этом почти не сомневалась. Я очень надеялась, что Лер придет раньше. Ну, или что я узнаю какую-нибудь тайну этой джоктийки, которой ее можно будет шантажировать. А вдруг она самогон варит? Или, того лучше, краденым торгует?

Однако на подобную удачу я рассчитывала мало. А Лер приедет хорошо если завтра. А вдруг его вообще в тюрьме задержат? А я еще и все дареные колечки-браслетики отдала в качестве залога… Зря я, надо было парочку припрятать.

Я боялась. Одной на свободе, без Лера, без денег, с обузой на шее в лице Дальки, было страшно — но стоило бы мне страху поддаться, я уже ничего не смогла бы сделать.

Мне было очень страшно, но я собиралась звать на помощь. Не сейчас.

Никогда.

Лер придет сам.

Глава 3, в которой Лер задумывается о гробах и семье, а Лика почти решается предпочесть музыкальную карьеру женихам

Теллер Филрен, барон, начальник королевской разведки и королевский бастард чувствовал себя маленьким, жалким и ничтожным. Склонив голову, он внимал разъяренной королеве-матери, которая каждым словом вколачивала в Теллера осознание собственной дурости, точь-в-точь гвозди в крышку его гроба. Теллер отлично себе этот гроб представлял, дубовый, крепкий, а крышка непременно должна была быть резная, с перечеркнутым гербом королевского рода Хабрасо, все-таки Теллер — особа королевской крови.

Этот гроб представал перед ним во всей красе, и Теллер, хоть и не замечал в себе никогда склонности к ясновиденью, склонен был считать, что это его ближайшее будущее.

— Из дворца сбежали две младшие принцессы.

Это не было вопросом, это не было утверждением, это не было разгневанным криком. Это было изречением, настолько весомым, будто его выгравировали на Теллеровой мраморной надгробной плите вместо эпитафии.

Теллер склонил голову еще ниже. Он молчал. Любые оправдания выглядели бы жалко и фальшиво. К тому же Анталаита Хабрасо еще не закончила.

— Моего мужа пытались отравить.

Теллер внимательно разглядывал мраморную плитку под ногами. В любой другой ситуации он бы подумал, что атмосфера накаляется, но в данном конкретном случае от каждого слова королевы веяло холодом. Прямо-таки могильным холодом. Теллер удивлялся, как пол еще не покрылся изморозью.

— Скажи уже что-нибудь! — рявкнула Анталаита, внезапно теряя контроль над собой.

На какую-то долю секунды вскинувший голову Теллер увидел не Королеву, а мать: в льдисто-голубых непроницаемых глазах промелькнуло беспокойство, губы сжались в тонкую полосочку. Казалось, она сейчас всплеснет руками и заметается по залу… это было лишь мгновение, но оно помогло Теллеру выйти из ступора и перестать наконец выбирать себе гроб покрасивее.

Он потер переносицу.

— Мои люди поймали исполнителя.

— А Лифнадалия и Малаилика?

Теллер отметил про себя, что отношения межу венценосными супругами теплее не стали, раз уж Анталаита даже не захотела узнать имени отравителя. Хотя, возможно, она просто считала, что король сам о себе позаботится, а вот дочери нет. Теллер знал, насколько она заблуждалась, но разубеждать ее не имело смысла.

— Я склоняюсь к версии похищения. Похититель усыпил нянек Лифнадалии, — начал Теллер ровным тоном, — есть две версии: колдовство и снотворное. Я склоняюсь к версии снотворного. Вед с уклоном в ментальную магию просто не мог пробраться в замок извне, Араза давала гарантии.

— Ментальную?

Теллер никогда раньше не интересовался классификацией ведов. Знал в общих чертах, что веды бывают разными, так же как и феи, и только. Но теперь, когда Сила была ниспослана Дальке, он счел своим долгом перерыть библиотеку в поисках нужной информации.

— Снотворное заклятие — это чаще работа с разумом людей, — объяснил он, — конечно, есть опытные веды, которые могут работать с гормонами, чем бы это ни было, но таких в Мире — раз-два и обчелся. Вряд ли они стали бы размениваться на похищение.

Анталаита подозрительно посмотрела на Теллера, и ему захотелось попятиться. Королева будто видела его насквозь.

—А что, — сказала она насмешливо, — Малаилику тоже похитили? Тогда это был кто-то крайне близкий, иначе бы про нее просто забыли бы. Или с сегодняшнего утра мою среднюю дочь любая собака может заметить, не всматриваясь?

Теллер потер переносицу. Это было самое тонкое место в его версии, а Королева была умна и нашла это место мгновенно.

— Возможно…

— Барон Филрен! — холодно сказала Анталаита, — Не забывайтесь! — и добавила зло, — Я понимаю, ваши чересчур теплые отношения с моей дочерью не дадут вам сказать прямо, что она все-таки воспользовалась правом на предсвадебный побег, — тут ее голос сорвался на шепот, — но ты мог хотя бы не врать мне в лицо! Она сбежала и прихватила с собой Далию! Почему? Скажи! Ты знаешь, ты не можешь не знать! Почему она взяла ее с собой? Она не глупа, а младшая сестра лишь обременит ее!

Лер лихорадочно перебирал варианты и, наконец, остановился на самом простом и одновременно самом опасном.

— Я не знаю, — сказал он устало, махнув рукой, — Лика со мной в последнее время ничем не делилась.

Раз уж королева позволила себе вспомнить об их родстве, то и ему можно расслабиться и отвечать не по протоколу.

Анталаита долго вглядывалась в его неподвижное лицо. Лер снова изучал мраморный пол, считая едва заметные трещинки. Раз трещинка, два трещинка… на двадцатой трещинке Анталаита наконец сказала с такой горечью в голосе, что Леру захотелось броситься ей в ноги и извиниться, за то, что он никому не доверит тайны Ликиного местонахождения, даже ее матери. За то, что он не уверен, что конкретно у стен этого зала есть уши, за то, что он молчит о Далькиной Силе…

Но он вспомнил Мор и последовавшее за ним Наводнение в Джокте, и желание это тут же отступило.

— Скажи, они в безопасности?