Лягушка-путешественница. Часть 2(СИ) - Страница 14

- Бога? - на всякий случай переспросила девушка.

- Владыки морей, пеннобородого повелителя волн, - торжественно, даже с каким-то придыханием произнёс Картен. - Когда-то он встретил первых поселенцев на берегу, и подарив золотую чашу, повелел основать Канакерн именно в этом месте.

- А сыновья метеков тоже могут прикоснуться к ней, если пройдут эфебию? - заинтересовалась Ника, вспомнив свою неудачную попытку пройти посвящение и стать охотников племени Детей Рыси.

- Нет, - покачал головой собеседник. - Эта привилегия граждан. Метек получает право прикоснуться к чаше Нутпена только как награду за подвиг, совершённый во имя города.

- И тогда он становится гражданином? - продолжала расспрашивать настырная пассажирка.

- Нет, - рассмеялся капитан. - Это величайшая честь. За всю историю города было только несколько подобных случаев.

"Везде одно и то же, - мысленно хмыкнула путешественница. - Люди всегда ревностно оберегают полученные с рождения привилегии от любых конкурентов".

Вечером она вновь вернулась к этому разговору.

- Насколько велик ваш город, господин Картен? Сколько в нём жителей?

- Много, госпожа Юлиса, - сытно рыгнув, купец какое-то время деловито выковыривал ногтем застрявшее в зубах мясо. - Почти две тысячи граждан.

- Сколько? - едва не прыснув от смеха, уточнила Ника.

- Две тысячи, - с апломбом заявил мореход, но тут же слегка стушевался. - Конечно, это не Обия или Радл. Но для Западного побережья это не мало.

- В это число входят только мужчины? - решила окончательно прояснить ситуацию девушка. - И только члены "хоры"?

- Разумеется, - важно кивнул рассказчик.

- А сколько женщин, детей и не граждан?

- Кто же будет считать женщин, а тем более детей? - рассмеялся Картен. - Число метеков точно знает разве что консул Вокр Рукис. Он занимается учётом податей.

- Каждый член совета отвечает за какое-то конкретное дело?

- Вы правильно всё понимаете, госпожа Юлиса, - похвалил её собеседник. - Первый консул Мниус Валер Септум надзирает за храмами и богослужениями. Это очень почётно и не слишком хлопотно. Мой друг Тренц Фарк следит за городским хозяйством. Колодцы, канализация, чистота улиц и общественных зданий. Вот у него полно хлопот. Так же как у Хромого Ниркина, распорядителя порта...

- А вы, господин Картен? - удивлённо поинтересовалась девушка. Все перечисленные купцом занятия требовали постоянного внимания, а значит, присутствия в городе. За что же он отвечает, если имеет возможность по полгода болтаться в море?

- На мне попечение над городским театром, - с напускной скромностью ответил капитан.

- В Канакерне есть театр? - вскинула брови Ника.

- Да, госпожа Юлиса, - гордо подтвердил собеседник. - Самый большой на Западном побережье. На полтысячи зрителей. Его начали строить давно, потом забросили. И только мой отец закончил, выложив сидения и площадку плитами из сурикского мрамора. А после смерти передал в дар городу.

- Пятьсот мест - это много, - уважительно протянула слушательница, на миг представив себе огромное здание, но тут же вспомнила, что все представления в этом мире проходят под открытым небом.

- Но, господин Картен, - она усмехнулась. - Где вы, а где театр?

- В моё отсутствие за ним приглядывает мой племянник Приск Грок. Он договаривается с актёрами, проводит мелкий ремонт...

Рассказчик сделал неопределённое движение рукой.

- В общем, делает всё, что нужно.

- Должно быть хлопотное занятие, - покачала головой девушка.

- За это он проживает с семьёй в моей усадьбе, - нахмурился капитан, видимо, уловив упрёк в словах собеседницы. - И получает часть платы за представления.

- В вашем городе есть свои актёры? - поспешила сменить тему пассажирка.

- Да. Но они дают представления только зимой. В то время, когда бушуют шторма в море, решаются выходить только самые отчаянные рыбаки. А рачительные хозяева прячут корабли в сараях на берегу.

Чувствуя, что у неё есть ещё масса вопросов, Ника собиралась задать их на следующий день. Но погода внесла существенные коррективы в грандиозные планы девушки. С раннего утра зарядил нудный противный дождь, загнавший под крышу весь экипаж за исключением рабов и вахтенных. Пассажирка, не желая тесниться в каютке с капитаном, расположилась в трюме, где прятались ганты и трое храбрых матросов. Заняв противоположный от неё угол, они тут же принялись травить байки, вешая лапшу на уши Орри и Рейко. Женщины либо спали, либо слушали ужасно правдивые рассказы суровых морских волков.

Ника тоже не стала терять времени зря, забросав Риату разнообразными вопросами о её жизни в семье Тура Мария Друна. Вдруг край плаща, отгораживавшего её закуток, отогнулся.

- Впустите, госпожа Юлиса? - улыбаясь, спросила Паули на ломаном радланском.

- Заходи, - вернула улыбку девушка, помня, что совсем недавно убила её соотечественницу и даже подругу. - Вернее - заползай. Тут во весь рост не выпрямишься.

- Зато сухо и не дует, - сказала гантка.

Дождавшись, пока она усядется и расправит платье, Ника вежливо поинтересовалась:

- Что нужно, Паули?

- Служить вам хочу, госпожа, - огорошила её женщина, тут же добавив. - Только не в рабах.

Девушка растерянно захлопала глазами. Предложение прозвучало так неожиданно, что где-то в глубине души тревожно звякнул колокольчик: "Уж не хочет ли она отомстить за Улсину? Втерётся в доверие, а потом прикончит".

Но жизнь у дикарей научила Нику хорошо скрывать свой страх. Мило улыбнувшись, она проговорила:

- Но путь мой далёк. Канакерн - лишь краткая остановка на нём.

- Так что? - пожала плечами гантка. - Возвращаться мне всё равно некуда и незачем.

Задумавшись, пассажирка краем глаза уловила ревнивый взгляд Риаты. Похоже, та уже видела себя единственной наперсницей и советницей хозяйки, что Нике совсем не понравилось. Тем не менее она со вздохом развела руками.

- Сейчас у меня слишком мало денег, чтобы тебе платить.

- За еду служить согласна, госпожа, - не задумываясь, ответила Паули. - Когда деньги будут - заплатите.

Гантка смотрела открыто и прямо, не отводя взгляд, так что девушке ужасно захотелось ей поверить.

- Как же Орри? - усмехнулась она. - И остальные.

- Молод он, госпожа, - грустно покачала головой женщина. - На Лаюлу больше смотрит. Плохо чужому счастью мешать. Рейко матросом у хозяина быть хочет. Другие пусть сами новую жизнь ищут.

Паули улыбнулась.

- А кто-то нашёл.

- Да ну! - встрепенулась пассажирка. - Кто?

- Прости, госпожа, - покачала головой собеседница. - Рано говорить. Счастье уйдёт.

- А ты мне служить хочешь? - Ника мялась, понимая, что необходимо задать тот самый главный вопрос. Но всё никак не могла решиться.

- Да, госпожа, - в который раз подтвердила Паули.

- Но мне же пришлось убить Улсину, - наконец, выдохнула девушка. Голос её дрогнул, в носу защипало, и она несколько раз моргнула, пряча набежавшие слезы.

- Что вы могли сделать? - собеседница все же отвела взгляд. - Улсина сама хотела вашей смерти.

Гантка опять посмотрела на Нику.

- Улсина мужа сильно любила. Горевала очень, когда умер. А её той ночью хозяин, а потом все... Такое нельзя простить.

"Я знаю", - согласилась девушка и поинтересовалась:

- Ты тоже не простила, Паули?

- Нет, госпожа! - глаза у собеседницы вспыхнули, но тут же потухли. - Я не буду мстить. Лучше уйти далеко. Не видеть этих арнаков.

Видя, что Юлиса всё ещё колеблется, женщина с неожиданным жаром вскричала:

- Верьте, госпожа, я буду хорошо служить вам... Только не рабой!

- Ладно! - решительно тряхнула головой Ника, гадая, хватит ли её средств, чтобы содержать ещё одного человека.

Кроме небольшого запаса серебряных монет Наставник подарил ей два сапфира пронзительно синего цвета. Девушка зашила их в рукав одной из рубах, хорошо помня слова названного папаши, что продавать их лучше как можно дальше от Канакерна, чтобы ненароком не навести беду на Картена.