ЛВ 3 (СИ) - Страница 4

Поднял он взгляд на меня синий, темный, в глазах, словно буря нарастает, и ответил тихо да уверенно:

— Есть. Моя вина есть. Недооценил я ведьм, именно я недооценил, да мер вовремя не принял. И вот он итог, жизнь моя, все посвященные мертвы, а мне повезло — на моем пути ты появилась, от того и жив остался. Только вот ты за жизнь мою такой ценой заплатила, что я себе этого никогда не прощу.

— Пустое, — улыбнулась я. — Волков жаль до слез, это да, а я как лес — где просеку вырубили, там деревья вверх вскорости поднимутся краше прежнего, так что не тревожься обо мне, не стоит.

Ничего маг мне на это не ответил, но так посмотрел, что ясно стало — покуда жив он, не будет у меня больше ран, ни единой.

— Это ты сейчас так думаешь, — улыбнулась я, — а опосля… привыкнешь.

И как удар плети, воспоминание из прошлого «Валкирин, ты сможешь! Поторопись, Валкирин!»

— А ты что, мысли мои читаешь? — словно невзначай маг поинтересовался, вновь за книгу черную берясь. И поползли по руке его черные щупальца.

— Да нет, только эмоции вижу, коли яркие они, да недобрые, — я бокал взяла, еще махонький глоток сделала.

И вздрогнула, едва взгляд Агнехрана на себе почувствовала.

На него поглядела вопросительно, а маг мне тихо, но столь отчетливо, что у меня от этой отчетливость дрожь по телу прошла, произнес:

— Я не Тиромир.

А не стала я тему развивать, вино отложила, да за ужин молча принялась, сделав вид, что не вижу я взгляда напряженного, и вообще не замечаю, и вконец голодная. А когда тарелка моя опустела почти, спросила невзначай:

— Ну что, готово заклинание?

И протирая губы платком, глаза на Агнехрана подняла, да и вздрогнула невольно — он все это время на меня смотрел. Смотрел пристально. Так смотрел, словно взглядом прожигал, словно мысли мои увидать хотел, все до единой. И это я ужинала, а он за время это ничего не съел, глаз с меня не сводя.

— Я не Тиромир! — повторил жестко и зло.

— Да не Тиромир конечно, — согласилась я покладисто, — и не похож даже, и волосы темные, и браслета на тебе нет моего обручального, так что точно не он.

Ожидала я, что хоть улыбнется на шутку мою, да только Агнехран вдруг взгляд отвел быстро. С чего бы это?

— Заклинание, — произнес он как-то сдавленно. — Ты его на языке обычном произносить будешь, я правильно понял?

Правильно то правильно, а от чего на шутку мою отголоском вины отреагировал? Неужто аспид ему браслет мой отдал? Коли отдал, то напрасно, Агнехран с ним ничего поделать не сможет, потому как коли не я его на запястье жениха застегнула, не имеет он силы никакой. Совсем никакой.

«Лешенька, — послала я мысль другу верному, — найди аспида, будь добр, про браслет у него узнай мой, обручальный. Коли он его снял, да кому другому отдал, не будет у меня третьего варианта спасения, только на тебя с Водей уповать придется».

«Пошел искать, — мгновенно ответил леший».

Я же тарелку полупустую отложила, лист бумажный к себе придвинула, с тоской на кляксы посмотрела, перо гусиное вновь в чернила обмакнула, да и воззрилась в ожидании на Агнехрана. Тот вздохнул, посмотрел на книгу, оставляя левую руку на ней, к себе тарелку придвинул, да и начал, перемешивая поганки жаренные со сметаной, мне зачитывать:

— «In oceanum, sicut petra

Manere in aqua

In silentio et audire melodiam

Audi me lumen, et luna,

Ego tranquillitas, im ‘ non pugnatur».

Дочитал и на меня посмотрел, да и вопрос задал:

— Переведешь?

Посидела я, помолчала, подумала, да и начала осторожно писать, попутно читая вслух:

— Как камень в спокойной реке,

Я лежу в тихом омуте

Я слышу мелодию тишины

Я вдыхаю сияние луны,

Я спокоен, я больше не воин.

Дописала, посмотрела на мага. Агнехран удовлетворенно кивнул и высказался:

— Не совсем дословно, но учитывая реальность, вполне подходит. Однако заклинание предполагает океан.

— Я никогда не видела океан, а произнося заклинания лучше говорить о том, что ведаешь, — пожала плечами я. — Но, знаешь, вопрос у меня к тебе есть.

— Какой? — поинтересовался маг.

Подняла взгляд на него, да и спросила прямо:

— На кого заклинание это направлено?

Улыбнулся Агнехран, почти с восхищением улыбнулся, да и ответил:

— На тех, кто покоя ищет, Весенька.

Нахмурилась я, хотела уж было высказать, что таких мертвяков, что покоя ищут в Гиблом яру то немного, если вообще есть, мне бы тех, кто рвать да метать готов упокоить, они моя головная боль, они проблема моя, они…

— Все что у тебя есть сейчас — это могильный холод, Веся, — серьезно сказал Агнехран. — Только он. Как ни пытайся, как ни старайся, а всех упокоить ты не сумеешь, даже если себя отдашь без остатка. Да и времени у тебя, напомню, до рассвета только. Начни с малого, ведунья моя неугомонная, тогда хватит сил и на большее. Продолжим?

Я кивнула.

— Frigus, ventum, et

Corda vestra sunt, sicut lapis in mare

Ego addictos suffocatio in mea motus

Oceanum dixit omnia esse denique

Si vos ire ad somnum

Omnes inimicos et amicis dormientibus

Non scientes, lacrimis ego tenere

Nemo ergo solliciti esse, cum ego evanescunt

Withering, withering, withering.

На этот раз было сложнее. Помолчав, я некоторое время обдумывала слова, для начала перевела дословно:

— Холод отдать ветру

Ваши сердца просто камень в океане

Безнадежно задыхаюсь от эмоций

Океан сказал, что все будет хорошо

Если вы погрузитесь в сон

Все враги и друзья спят

Не зная слез, которые я держу

Никого не будет заботить, когда я начну исчезать

Увядание, увядание, увядание.

Агнехран кивнул, полностью согласный с переводом, вот только не была согласна я.

— Жестоко это, — высказалась в сердцах.

И не дожидаясь слов мага по данному поводу, начала менять на ходу:

— Снег на земле так прекрасен,

Тихо шепчет о чем-то ясень,

Ветер легко уносит всю боль,

Спи, он заберет с собой.

А за сном последует свет,

Как за ночью идет рассвет.

Успокойся, глаза закрой,

Я держу тебя за руку, я с тобой.

Все мое заклинание Агнехран прослушал очень внимательно, словно впитывал каждое слово, а едва я умолкла, требовательно спросил:

— Полагаешь, это подействует?

— У меня — да, — ответила ему.

Дописала последнее слово, подняла взгляд на мага, тот на меня глядит пристально.

— Не по нраву что? — спросила прямо.

— Да, — произнес Агнехран, — не по нраву. Слова «Я держу тебя за руку, я с тобой» мне не по нраву, Веся. Я не ведаю, как у вас, ведьм да ведуний это действует, но у нас, магов…

— Иначе, знаю, — прервала гневную речь его.

По строкам взглядом пробежалась, прикусив нервно кончик пера зубами, прочла еще раз, и снова, и…

— Я нечисть, Агнехран-маг, — взгляд на него подняла. — Я — нечисть. Я по краю иду между миром этим, и тем, что магией дышит. Понимаешь ты это?

Едва ли понимал, на меня смотрел с яростью холодной, да непримиримо смотрел. Улыбнулась, не сдержавшись, к блюдцу серебренному подалась, в синие глаза мага заглянула, и прошептала:

— Не боись, не погибну.

А он взял да и сказал:

— Боюсь. Очень боюсь, Веся. До того боюсь, что вздохнуть тяжело. Измени слова последние, прошу тебя, не упрямься.

Посидела я, перо гусиное разглядывая, да и так сказала:

— Иначе я не умею, прости, пожалуйста.

Смотрел на меня Агнехран-маг, да и молчал.

— Не случится со мной ничего, — поспешила успокоить, — леший прикроет, водяной на подхвате, а на случай-то крайний у аспида браслет обручальный мой, он подсобить сможет.

Если найдется аспид-то… но я об этом говорить не стала.

И тут распахнулась дверь в избу мою, шумно леший вошел, да трещал-скрипел от гнева невыразимого, и взгляд таков был, что мигом я руку протянула, блюдце серебряное вниз перевернула, связь разрывая, да на лешиньку воззрилась испуганно.