Лунный зверь - Страница 24

Картина прояснялась; пропущенные детали были не так уж важны. Пендрейк сидел, помрачнев, спокойно представляя в голове катаклизм, который превратит лунный рай в ад. «Эти идиоты — Моррисон и ему подобные, — подумал он, — просто ждут, как стадо испуганных овец, начала бойни, посвистывая, чтобы скоротать время, веселые мелодии». Пендрейк уже открыл было рот, но не успел ничего произнести — сзади раздался чей-то рев:

— В чем дело, Моррисон? Пленник уже набрался достаточно сил, чтобы встать, а ты еще не сообщил об этом? А ну-ка пошли, незнакомец. Я доставлю тебя к Большому Олуху.

Несколько секунд Пендрейк сидел неподвижно. Внутри него все оборвалось. Наконец появилась четкая мысль: «Я слишком устал, слишком слаб. Кризис наступил слишком рано!»

Тем не менее он был настороже, когда шел по улице деревни. И то, что он способен был идти, ободряло. Пендрейк не осмеливался пока на какие-либо действия с применением силы, но он должен продержаться еще несколько «дней» — выиграть время, чтобы понаблюдать, оценить ситуацию и организовать испуганных «добропорядочных» мужчин, которые, если верить словам Моррисона, были обречены на смерть во время бойни.

Он почти не смотрел на дома и замечал пестрый контингент неряшливо одетых мужчин и сердитых женщин в военной форме — все свое внимание он сосредоточил на попытках определить важнейшие стратегические бастионы города.

Пендрейк сразу же отметил военную организацию во всем, что касалось важнейших ресурсов города. Он увидел двух полуобнаженных мужчин с голубой кожей и широкими плоскими носами, охранявших ручей, который вытекал из стены и скрывался из виду в отверстии в земле. Под охраной находились и другие объекты, в частности, четыре больших здания, но нельзя было сразу же сказать, чем была вызваны такие меры предосторожности.

Пендрейк прошел несколько метров, потом остановился. Почти в самом центре города, наполовину скрытый за деревьями, стоял частокол, сооруженный из связанных между собой древесных стволов. Это совсем не вязалось с видом домов, похожих на раковины с их приятным глазу цветом. Но не возникало никаких сомнений, что именно там, в этой уродливой крепости, и находилась центральная власть лунного мира.

Мысль оборвалась, когда один из стражей, одетый в лохмотья мужчина со шпорами на высоких сапогах, — неудачная карикатура на ковбоя, бросил:

— Ведешь мужика к Большому Олуху, Трогер?

— Угу! — ответил бородач зычным голосом. — Хотя лучше обыщите его на всякий случай.

— А что с Моррисоном? Он тоже идет с вами? — спросил второй стражник — мужчина с темными глазами, одетый в сверкающие лохмотья того, что некогда, должно быть, было черным смокингом. Пендрейк вздрогнул, когда в его карманах начали рыться руки стражника, он понял, кого же тот ему так поразительно напоминает, — киновариант карточного шулера из вестерна.

Неожиданно Пендрейк пришел в сильное возбуждение. Поневоле, хотя он и решил не глядеть ни на что, что могло бы смутить его, он обращал внимание на этих людей. Раньше они маячили где-то на периферии его зрения, теперь же он четко видел их — поразительный контингент людей, собранных со всех времен освоения Дикого Запада, хотя кое-кто из них не совсем соответствовал этой картине.

Но Пендрейк не почувствовал и тени сомнения. Они все были выходцами с запада Америки. Словно с Луны закинули на Землю какую-то сеть, выловили ею людей из среднего периода освоения Дикого Запада, а затем доставили их сюда и, подобно этому вечному поселению, сделали невосприимчивыми к тлетворному воздействию времени. С того места, где стоял Пендрейк, у ворот частокола он видел примерно сотню людей. Семеро из них были индейцами в набедренных повязках, краснокожими, высокорослыми, с луками за спиной. Они вполне соответствовали сложившейся у него картине. Да и все эти неряшливо одетые мужчины в рубашках с открытым воротом и в перепоясанных ремнями узких штанах. Не говоря уже о ковбоях.

А вот Моррисон не особенно соответствовал этой картине, хотя, вне всякого сомнения, похожие на него клерки жили в поселениях Дикого Запада. Здесь было еще несколько коротышек с грубыми чертами лица и смуглокожих красивых на вид мужчин, которые тоже выпадали из этой картины; и, кроме того, Пендрейк увидел полуобнаженного голубокожего мужчину с плоским носом. Кто бы ни собрал эту коллекцию, он получил в свое распоряжение самых крутых персонажей, которые когда-либо бродили по Дикому Западу.

Огромная рука схватила Пендрейка за воротник, выводя его физическое состояние и ум из положения стороннего наблюдателя.

— Пшел вперед! — услышал он голос Трогера.

Пендрейк отреагировал автоматически. В противном случае — если бы он не погрузился слишком глубоко в свои мрачные раздумья, — он успел бы вовремя сдержать себя. Но оскорбительная грубость оказалась слишком неожиданной, и он непроизвольно резко прореагировал: одна рука взметнулась вверх, пальцы ухватились за запястье обидчика, и в следующий миг по его натянутым нервам энергия влилась в его мышцы.

Потом раздался рев боли и глухой стук — Трогер описал в воздухе дугу и рухнул метрах в шести от Пендрейка. Трогер тут же вскочил и заревел в ярости:

— Я вышибу тебе мозги! Никто не может…

Он замолчал — его взгляд застыл на ком-то, находившемся за спиной Пендрейка, и все его тело оцепенело. У Пендрейка кружилась голова от израсходованных в этой короткой схватке сил, он был зол на самого себя из-за собственной глупости (зачем было показывать свою силу) и, пошатываясь, повернулся.

В воротах стояло существо, одного взгляда было достаточно, чтобы понять: это и был Большой Олух, огромный неандерталец.

Он имел человекообразную форму тела, голову с глазами, носом и ртом. Но на этом физическое сходство с человеком и заканчивалось. Ростом он был в пять футов и четыре дюйма, не менее трех футов имела в обхвате грудная клетка. Кисти свисали ниже колен. Лицо у него было… звериное: из огромных толстых губ выпирали длинные клыки.

Он стоял там, словно какое-то существо из первобытных джунглей, обнаженный и волосатый, если не считать полоски черного меха вокруг пояса. Какой-то неуклюжий на вид. Пендрейку понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что похожие на свинячьи глаза неандертальца внимательно изучают его. Едва только мелькнула эта мысль, как существо открыло свой чудовищный рот и произнесло на гортанном, но вполне понятном английском:

— Введите парня внутрь! Я буду говорить с ним, восседая на троне. Запустите еще около пятидесяти человек.

Внутри частокола находился большой, светящийся, похожий на раковину дом. Слышалось журчание ручейка, дающего воду фруктовым деревьям и садам. Пендрейк увидел деревянный помост, на котором стоял огромный деревянный стул.

Этот стул и был троном, и помрачневший Пендрейк понял, что тот, кто пытался дать Большому Олуху представление о королевской власти, сам не до конца представлял пышность, долженствующую соответствовать подобному сану.

Однако Большой Олух уверенно устроился на троне и спросил:

— Как ваше имя?

Сейчас не время для проявления неподчинения. Пендрейк спокойно назвался.

Большой Олух повернулся на стуле и ткнул толстым волосатым пальцем высокого сероглазого мужчину в выцветшем черном смокинге.

— Что это за имя еще такое — Макинтош?

Тот пожал плечами.

— Английское имя.

— О! — Свинячьи глазки вернулись к Пендрейку и задумчиво уставились на него. Потом человекозверь произнес: — Вот что, незнакомец, лучше колись побыстрее.

Гнусавость речи, свойственная Западу, почти помешала Пендрейку понять, что он присутствует на собственном суде. Ему пришлось заставить свой разум преодолеть это психологическое препятствие. Наконец до него дошло, что от его слов зависит его жизнь, и он пустился в объяснения. Закончив их, Пендрейк перешел в наступление, повернулся на каблуках и оказался лицом к лицу со своим тюремщиком.

— И Моррисон, — звонким голосом произнес он, — присутствующий здесь, подтвердит каждое мое слово. Он скажет, что я говорил все это в бреду. Я прав, Моррисон?