Лунный путь - Страница 68

— Долго объяснять. Когда окончательно вернусь, все обязательно расскажу, — я повернулась к членам совета, едва заметно поклонилась и вышла из зала через дверь. Так, у меня в запасе есть немного времени, нужно на пару минут забежать в свою комнату, переодеться, взять оружие и еще некоторые важные вещи.

В то, что на меня началась охота, можно даже не сомневаться. Я не уверена, что за всем этим стоит именно Тайлас, но не буду отметать эту идею. В конце концов, кому я еще нужна живой, как не этому безумцу, возомнившему, что он сможет подчинить себе Ту Сторону? В прошлый раз ему этого сделать не удалось, но, уверена, что за четыре года он придумал что-то новое, раз уж я ему снова понадобилась.

Остается открытым только один вопрос — почему именно я? Неужели по миру ходит настолько мало Серебряных Детей, что он и во второй раз решил использовать в своих целях именно меня? Впрочем, Тайласу, кажется, нужно было Серебряное Дитя с родословной, в которой бы были маги… а таких не так уж и много.

Идя по Долине к общежитию, я размышляла над тем, во что вляпалась на этот раз и что буду делать дальше. По всему выходило, что вляпалась я по уши. Если это снова Тайлас, значит, я ему нужна живой. И убить меня не попробуют.

Это не может не радовать.

Вот только… даже живой я не хочу попадать к нему, потому что он снова попытается меня использовать. Четыре года назад я уже имела неудовольствие встретиться с этим типом, и тогда он захотел, чтобы я открыла для него портал на Ту Сторону. Теоретически, я могла это сделать, такой ритуал существовал, и после его проведения я бы даже осталась жива, пускай и без капли силы в организме. Но открытие портала повлекло бы за собой непредсказуемые последствия, я понимала это как никто другой. Тайлас, к сожалению, понимать этой простой истины не хотел или, наоборот, мечтал о том, чтобы все было так. В итоге, в тот раз все провалилось, я получила свой самый нелюбимый шрам — на спине, Тайлас же обзавелся красной полосой во всю щеку. Слэр все-таки нашел меня, вытащил, едва не погибнув при этом сам, а потом еще и все дни, что я лежала в кровати, проводил рядом.

За четыре года Тайлас, видимо, восстановил все, что мы тогда ему разнесли. Отказываться от планов он, естественно, не пожелал, и теперь вновь искал меня, чтобы на этот раз все получилось наверняка.

Ненавижу. Ненавижу этого человека до тупой, бессильной ярости. До боли в уже давно зажившем шраме, до крика Серебряной Души, который я тогда услышала впервые. Тайлас сломал мне жизнь, так до конца и не склеившуюся. Важный кусочек все-таки потерялся, пропал среди цветного калейдоскопа, исчез в волнах бурного океана под названием «жизнь». И если бы я могла понять, что это за кусочек…

Я поднялась по лестнице и пошла по светлому коридору. Остановилась около своей двери, отпирая ее.

Ненавижу Тайласа еще и потому, что он изуродовал не только мою жизнь и мое сознание, так и не ставшее прежним. Этот человек сумел затянуть в жестокую игру, ведущуюся только между нами, еще и моих друзей. Моих близких.

Две смерти уже есть, одна жизнь сейчас висит на волоске. Жизнь того, из-за которого, если потребуется, я сотру весь этот мир к призракам.

Хм?..

Мой внутренний голос удивился, но я только усмехнулась себе под нос. Можно сколько угодно убеждать себя в том, что Мьоллен мне только друг. Лучший. Незаменимый. Уникальный. Кому я лгу, в конце концов? Обманывать себя? Так и шизофрению можно заработать, благо паранойя пришла ко мне уже давно.

Я прошла в комнату, окинув ее взором. Вроде бы все в порядке, все вещи на месте. Значит, Алемид еще не наведывался. Что ж, наведаться он сможет только через пару часов, а Тайлас места моего жительства не знает. Надеюсь, что не знает, конечно.

Нужно хотя бы переодеться. Но вместо этого я достала из кармана достаточно крупный не ограненный камень. Алмаз, если быть точной. Все-таки я успела записать в камень последние воспоминания Мьоллена, и сейчас ничто не мешает мне их посмотреть. Я же должна хотя бы приблизительно знать, в чем дело.

Я опустилась на колени, поскольку ноги после всего держали меня уже с трудом. Свет зажигать не стала, пока мне вполне хватало и лунных лучей, проникавших внутрь комнаты через окно. Я закрыла глаза, сложила ладони горстью, держа в них алмаз. Почувствовала, как запылала татуировка, когда я сконцентрировалась и прошептала короткое, всего в два слова, заклятье.

Погружаться в чужие воспоминания вообще не самое приятное занятие в мире. Погружаться же в чужие воспоминания без разрешения того, кому они принадлежат — верх неуважения, причем к самой себе. Потому что так издеваться над собой нельзя.

Воспоминания Мьоллена не хотели раскрываться передо мной, впускать какую-то растрепанную девицу в свой уникальный мир, но я была настойчива. Заработала себе мигрень, конечно, зато смогла считать их. Посмотреть, что же произошло на пригорке около деревни, пока я спала. А произошло там много чего…

Воспоминания о сегодняшней ночи начинались еще в домике. Просыпается Талеис, затем, словно бы что-то учуяв, он будит Мьоллена и Алемида. Спешно говорит им что-то, уверяет в том, что почувствовал опасность.

Три мужских фигуры выскальзывают из теплого дома в ночь, оставив меня спать. Странно, что я даже ничего не почувствовала, хотя даже во сне улавливаю колебания магического фона. Мьоллен идет, погрузившись в раздумья, Алемид тоже не особо разговорчив. Талеис держится позади всех, буравя взглядом затылок моего брата.

Стоп. Я «заморозила» картинку и считала использованное заклинание. Как я и думала, подчинение. Но почему Талеис использовал ее? И почему Мьоллен ничего не почувствовал? Возможно, потому, что его мысли в тот момент были заняты совсем не этим.

Так, троица выходит за пределы Торжца, и Мьоллен удивленно обозревает местность, тихую и спокойную. Оборачивается к Талеису, требуя объяснений, и видит только ухмылку на тонких губах. Пронзительные весенние глаза, полные талой воды — глаза, которым хочется верить — смотрят холодно и безжалостно. Думаю, алед был обескуражен. И тут сзади на него нападает Алемид, подчиняющийся воле Талеиса.

Зелено-золотые глаза полны непонимания, даже какого-то отчаяния, которое задержалось в них на секунду. Кажется, алед все-таки догадался мгновенно подключится к магическому фону… времени на осмысление ситуации у него не было, потому что Алемид, подчиняющийся теперь чужой воле, начал атаковать. Мой брат в обычной жизни — не мастер клинка, но тогда он действовал согласно желанию его куратора. Схватка, яростная и молниеносная, закипела сразу же. Думаю, Мьоллену сложно драться, но не от недостатка мастерства. Я уверена, что он не может поднять на друга оружие, даже понимая, что от этого сейчас зависит его жизнь. За это ему отдельное спасибо, хотя, сохранив жизнь моему брату, он почти потерял свою.

Талеис же стоит, не вмешиваясь в поединок ничем. Вот только это уже не совсем Талеис. Мужчина преображается. Волосы становятся чуть длиннее и темнее, они опускаются на плечи и спину. Рост становится выше, фигура — немного накачанней, меняется и лицо. Оно стало чуть уже, резко наметились скулы, линия взлетающих бровей ярко выделяется на коже. Глаза стремительно темнеют, из весенних они превращаются в полночные, цвета августовского неба, с чуть более узким разрезом. Последним на светлой, но не бледной коже появляется шрам — узкая красная полоса, раз и навсегда прочертившая правую щеку.

Я зарычала, глядя на это усмехающееся лицо, но не вырвалась из воспоминания. Все продолжала смотреть на то, как по пригорку мечутся в смертельном поединке две фигуры, и на то, как губы человека с темными волосами искажаются в улыбке. Неприятной, противной и холодной.

Вот и все. Ушел Талеис, парень с полными талой воды глазами, человек, которому хотелось верить. Вместо него на фоне темного неба стоял, усмехаясь и улыбаясь одновременно, тот, кого я ненавидела. Тайлас. Гениальный маг с немного съехавшей крышей, оставивший мне шрам на спине.