Лунный путь - Страница 54

— А как вы относитесь к смерти? — ученик едва тронул пальцем холодный кончик клинка, вопросительно взглянув на мастера.

— К смерти? Странный вопрос, — она пожала плечами. — Я думаю, что это просто переход.

Ветки, сгоравшие в костре, негромко трещали в ночи. Я сидела на поваленном дереве недалеко от огня, смотрела в выплясывающее дивный танец пламя и размышляла, только все мысли были почему-то ни о чем. Разные мысли, переплетающиеся между собой образы и ассоциации, события последних дней… Но перебивали все остальные мысли об одном человеке.

Талеис. Никогда его не видела и не горю особым желанием увидеть. И почему-то его намерения мне абсолютно безразличны. Да, он хочет меня убить. Вероятно, даже мечтает — ведь таким способом он как бы отомстит мне за отца… С которым когда-то поругался, причем, судя по слова Л'арминдела, — серьезно и надолго. Что заставило его сейчас пересмотреть свое отношение к отцу и встать на дорогу мести? Что заставило посылать мне бесчисленные угрозы? И почему он до сих пор не явился ко мне сам?

Неужели боится? Вряд ли. Если бы Талеис меня боялся, он бы не стал посылать мне сообщения с обещанием уничтожить и стереть с лица земли. Значит, что-то не то. Значит, у него есть довольно веские причины не находить меня сейчас. Готовится что-то грандиозное?

Странно, но даже эта мысль не вызвала у меня никаких эмоций, пускай даже я прекрасно понимала, что против Талеиса имею очень мало шансов. Еще немного посмотрев на пламя, я расстелила одеяло на земле и легла спать. Даже странно, но сон пришел сразу — видимо, сказался недосып.

Я проснулась на рассвете от холода, которым тянуло от земли. Не спасало даже тонкое одеяло. Я перевернулась на другой бок, закуталась плотнее и закрыла глаза. Полежала немного так.

Бесполезно. Сон не шел, и не оставляло пришедшее с рассветом смутное ощущение тревоги. Какого-то беспокойства. Не за себя.

Серебряный ребенок во мне беспокоился, рождая уже знакомое ощущение. Ощущение, памятное мне еще по Длаиру, когда рядом умер человек. Тогда было такое же возмущение ментального фона.

Буквально через секунду после этой мысли ментальный фон дрогнул еще раз. Просьба раскрыть сознание… Мьоллен.

Каиса?

Все-таки какие-то оттенки эмоций передаются через телепатию. Во всяком случае, я чувствую, что алед очень взволнован.

Что случилось?

Беспокойство начало разливаться и по моим жилам. Не просто так мужчина связался со мной в такую рань, на рассвете.

Каиса, тебе необходимо срочно прибыть по этим координатам.

Я с трудом удержалась от того, чтобы открыть глаза и прервать контакт. Беспокойство усилилось очень плохим предчувствием.

Что произошло?

Ответ пришел быстро, почти мгновенно.

Иллестор мертв.

Думаю, что самому Мьоллену тяжело дались эти слова.

Мир пошатнулся, меня словно ударили по голове чем-то тяжелым. Иллестор… мертв… Это не правда, это просто не может быть правдой.

Ты уверен?

Под пальцами как-то сама собой очутилась жесткая грива Мракобеса, безошибочно почуявшего мое настроение и решившего поддержать меня.

Да.

Последнее слово прозвучало раскатом грома.

Прибудь, пожалуйста. Как можно скорее.

Я ничего не ответила. Молча подхватила координаты, молча отключилась. Думаю, что Мьоллен понял мою реакцию.

Рассмотрев координаты, я кивнула. Значит, сейчас все в Тио'лларе — городе, в котором у Иллестора был свой дом. Что ж, я не могу не прибыть.

Потратив последние силы на перемещение в Долину, а потом в Тио'ллар, я вышла из портала на главной площади города.

Тиа'ллар я знала очень плохо, поскольку была в этом городе лишь пару раз в своей жизни. Даже странно.

Но путь к дому Иллестора я помнила достаточно хорошо.

Сапоги бесшумно ступали по камням мостовой, когда я неслась по улицам. Задыхаясь, я бежала по проулкам и площадям, походя огрызаясь на прохожих, весьма недовольных моей спешкой. Мне было на все это наплевать, потому что в голове билась только одна мысль.

Мой друг мертв. Да, пускай он не был моим лучшим другом, но… Друзья — они друзья всегда, очень близкие и понимающие. А уж если это друзья еще со времен учебы…

Дом наконец выплыл из-за поворота, представ передо мной во всем своем величии. Сам Иллестор еще говорил, что этот дом напоминает ему о родовой усадьбе, которую оборотень покинул в шестнадцать лет.

Иллестор… я-человек не может пока принять правду, но моя Серебряная половина настойчиво напоминает о его смерти.

Человеку не понять, что я сейчас чувствую. Никто не знает, что чувствуют Серебряные Дети, когда кто-то покидает мир, а особенно когда покидает мир кто-то близкий. Никто не знает, какую горечь я чувствую и какую пустоту. Черную пустоту, холодную… страшную. Я, не боящаяся Той Стороны и перемещающаяся туда, как на прогулку, боялась этого ее дыхания. Тех моментов, когда холод и смерть приходят в Жизнь. Той Стороне не место в этом буйстве красок, но я не могу не чувствовать отголосок.

Словно ледяной ветер в жаркий, душный день. Я тряхнула головой, стараясь отогнать эти неприятные ощущения. Подняла голову на здание.

Дом стоял передо мной. Царственный, надменный. Но надменности в нем в меру, и она не перетекает в гордость и высокомерие. Хотя гордиться есть чем.

Стройные колонны, кружево окаймляющих ступени и террасу перил. Зеленый плющ, укрывающий половину стены. Красиво.

В этом доме хотелось жить. Ходить среди стройных, гладких колонн, наслаждаться видом из окна. Танцевать в пустых залах под аккомпанемент лунных лучей… В этом доме даже мне хотелось оставаться.

И мне совсем не хотелось сейчас идти туда, внутрь. Ведь если я сейчас его увижу… это будет значить, что действительно все. Что его песня закончилась, полет прервался, а перья осыпались к ногам. Это значит, что океан в постоянно меняющихся глазах успокоился, став ровным… вместо бурного, переменчивого, полного эмоций и ощущений.

Если я сейчас его увижу, то наконец пойму — все. Не будет взрывов хохота над его шутками и сложенных им баллад. Будет только успокоившееся, похожее на маску лицо с по-птичьи редкими чертами. И холод. И пустота. И орлиное перо на гладком, отполированном годами полу.

Не будет слез. Боль не так сильна, чтобы ее было не под силу пережить. Он был не таким близким другом.

Но — другом.

Почему же он умер?

Я не взбежала, а буквально взлетела по ступеням. Толкнула рукой скорбно скрипнувшую дверь и стрелой промчалась по пустынным залам и коридорам.

Я знала, куда нужно идти. Чувствовала, и бежала в дальнее крыло дома по многочисленным, запутанным переходам. Ворвавшись в светлый зал, словно вихрь, я замерла.

Помещение утопает в светло-голубом цвете. Голубые цветы, драпировки голубой, словно небо, ткани.

В отдалении, около стены — возвышение, чем-то напоминающее алтарь. По бокам — складки ткани, словно отражающей небеса. А на самом возвышении…

Черные волосы резко контрастируют с бледной, словно бы бумажной кожей. Глаза закрыты, и без того резкие черты лица кажутся вырезанными из камня. Светлая одежда, вышитая тонкой серебряной нитью.

Около траурного ложа каменным изваянием замерла Ториаль. Голубое платье, ярко выделяющиеся на нем рыжеватые волосы. Слезы на бледных щеках, блестящие в солнечных лучах.

Все сразу стало понятно, да все понятно было и еще давно, при его жизни, когда оборотень и эльфийка ходили вдвоем на долгие прогулки. Когда в серо-зеленых глаза плясали искорки радости, сейчас сменившиеся неизбывной, ничем не излечимой горечью.

Безысходностью.

Я где-то читала, что эльфийская любовь вечна…

Я посмотрела на девушку. В огромных, едва подведенных глазах явственно читался вопрос — что будет дальше? Если бы я знала…