Лунный курьер
(Книга забытой фантастики. Том II) - Страница 16

— Ты?.. Ты успел ее сделать?

— Да. И горжусь ею. Это действительно совершенство механической техники, достойный представитель Земли!

— Ну, и как же действует твой механический человек? Часто тебе приходится его заводить?

— Дружище, ты уморишь меня своими глупыми вопросами, — ответил Эмиль с тихой улыбкой. — Неужели ты думаешь, что я стал бы тратить жизнь на постройку заводной куклы? Нет, это не простой автомат, хоть и сделанный из металла: это мое искусственное тело, которое будет работать в полном единении с беспомощной оболочкой, прикованной к этому колесному креслу. Это будет мой заместитель в физическом смысле. Я его воля, он — мое тело.

Я слушал его, не помня себя от изумления.

— Новейшие идеи современной науки, — продолжал он, — использованы для его конструкции. Он движется и управляется по принципу беспроволочной передачи энергии.

— Но ведь нынешнее радио в виде комбинаций приемника и вместе с тем передатчика слишком громоздко, чтобы всю систему можно было поместить в фигуру, не превышающую размеров человеческого тела, — вставил я свое возражение.

— Вовсе нет. Ты не видел, до какой компактности я довел аппарат. Мне удалось во много раз уменьшить размеры приемно-передаточной системы.

Мой «заместитель», благодаря радио, одарен голосом и слухом. Дальнее видение снабдило его зрением: я могу, сидя здесь за этим столом, видеть через его искусственные глаза. Радио-телемеханическое устройство, иначе говоря, беспроволочное управление на расстоянии, сообщает движение его ногам и рукам и придает ему какую угодно позу. Он обладает всеми внешними чувствами тела из плоти и крови, за исключением обоняния и осязания, которые я счел излишними.

Я попытался сделать его таким же сильным, как сильнейшее из земных существ, но после неоднократных неудач убедился, что это невозможно. Я был буквально ошеломлен новым для меня фактом: оказывается, что металл не может выдержать такого же напряжения, как тело насекомого, если представить его пропорционально увеличенным до механического прибора, имеющего размеры человека. Я с чувством уважения смотрю теперь на муравья, который, по сравнению со своими размерами, является одним из самых сильных земных животных.

В первый раз со времени несчастного случая я «встал на ноги», начал «учиться ходить». Первые недели я упражнял отдельные члены моего заместителя. Понемногу движения его делались менее угловатыми. С утра до вечера я тренировался во всевозможных телодвижениях от более простых до самых сложных Как переписчик на машине постепенно подчиняет ее себе, так я силой воли постепенно и неуклонно подчинял себе эти механические мускулы.

Сидя здесь перед стеклянным матовым экраном, этой приемной станцией моего телевидеоскопа, вооружившись парой наушников, имея против себя микрофон, управляя посредством клавиатуры усовершенствованным телом моего гонца, я смог осуществить невозможное — быть сразу в двух местах.

Мне пришлось поупражняться месяца три, пока мой «заместитель» усвоил достаточно естественную манеру двигаться и ходить. До вчерашнего вечера я не выпускал его за пределы моей фермы. Он производит впечатление существа, принадлежащего другому, более мощному и жестокому миру. Ноги его сделаны из системы коротких стальных пружин, образующих для его тяжеловесного туловища эластичные, как бы резиновые подпорки. Я часто заставлял его подпрыгивать с места на 10–12 метров, поддерживая его равновесие посредством расположенного в его груди гироскопа; в полости живота у него находится самый мощный электромотор, какой мне удалось построить. Этот мотор получает энергию от моего беспроволочного передатчика электросилы, находившегося до недавнего времени в третьем этаже той самой лаборатории, которая разрушилась прошлой ночью.

…Было уже несколько случаев нападения грабителей на некоторых дорогах в нашей местности. Человек среднего роста медленно шел по проселочной дороге невдалеке от города. Он был очень широк в плечах, держался прямо, шел свободно.

Напевая низким голосом какой-то мотив, не глядя по сторонам, он шел вдоль дороги. Достаточно было взглянуть на него издали, чтобы почувствовать, что это человек колоссальных физических возможностей.

Подле замаскированного автомобиля стоял человек, пристально всматривался в странного прохожего и перекидывался отрывистыми замечаниями с шофером. Тот хотя и умел в случае крайности развивать бешеную скорость, — когда надо было спасаться во что бы то ни стало, — однако, был труслив, как заяц; взглянув на беззаботно приближавшегося пешехода, он откинулся на спинку сиденья и принялся уговаривать своего компаньона задать стрекача, пока не поздно.

Но товарищ шофера был человеком иной складки; он презрительно усмехнулся, достал из потайной кобуры у себя под мышкой стальную штучку, прокрался шагов на двадцать вперед, прячась все время за живой изгородью, и остановился в ожидании.

Пешеход, продолжая напевать, остановился на дороге как раз против спрятавшегося налетчика.

— Ни с места! — крикнул бандит.

И налетчик шагнул к своей жертве… Вот с этого мгновения все и началось. Почему бандит стал стрелять — он и сам не знал. Из ствола автоматического пистолета вырвалась полоса огня, и тишина вечера прервалась выстрелами, которые так быстро следовали один за другим, что сливались в непрерывный треск.

Жертва издала крик, какой-то бесконечный басистый вопль, который, быстро возвышаясь и проходя через все известные октавы, становился пронзительным, как звук сирены. Он будоражил нервы. Потом он начал затихать, но не прекратился, а пропал в столь быстрых вибрациях, что человеческое ухо перестало их воспринимать.

Бандит издал раздирающий крик, чуть ли не похожий на крик этого чудовищного существа и, собрав последние силы, пустился бежать. Чувствуя за собою погоню, он обернулся и швырнул пистолет прямо в лицо своему преследователю. Тот поймал пистолет на лету — раздался треск ломаемой стали и взззз! — обломки автомата полетели над головой бандита со скоростью пули, едва не убив шофера, и пронизали щит автомобиля.

Бандит, до этого дня не знавший страха, потерял сознание в тот момент, когда железная рука поймала его сзади за платье и подняла на воздух.

Тем временем, шофер не дремал и раньше, чем прохожий успел подскочить, он бешено помчался по извилистой дороге, рискуя свернуть себе голову. Страх научил его быть храбрым.

Таинственный прохожий продолжал идти, неся лишенного сознания налетчика. Он уходил прочь от города, огни которого мерцали далеко на горизонте.

В сумерках вечера неясным пятном маячила сбоку дороги какая-то афиша на столбе. Будь это днем, можно было бы увидеть ярко разрисованный плакат и объявление о предстоящем в этот вечер цирковом представлении: борьба льва, «неукрощенного и неукротимого Цезаря, царя джунглей», с бесстрашным белым охотником.

Прохожий остановился перед афишей и бессмысленно вперил в нее взгляд. Что мог он прочитать в ночной темноте? Однако он как будто понял и, повернувшись в противоположную сторону, решительно двинулся к городу. Невдалеке от дороги ему попался на глаза стог сена. Прохожий подпрыгнул и на лету швырнул в сено свою все еще безжизненную ношу.

В шуме, который стоял над цирком, было что-то не совсем обычное. Потом наступила зловещая тишина. Раздались резкие окрики, встревоженные голоса…

Лев стоял у выхода из палатки. Гигант нервничал и бил хвостом. Он еще никогда не вкушал свободы и, как родившийся в неволе, был вдвое опаснее.

Лев издал рев, нацеливаясь прыгнуть в толпу людей, стоявших на дороге к его свободе. Хаос ужаса объял толпу. Женщины падали в обморок, началась давка среди теснившихся к выходу.

С противоположной стороны донесся звук, от которого все замерло. Он начался с низких, быстро повышавшихся нот. Он был ужасен. От него кровь свертывалась и застывала в жилах. Лев остался на месте.

Даже этот молодой гигант поддался действию страшного звука. Но недаром его звали царем зверей. Он поднял великолепную голову и грозным ревом откликнулся на вызов.