Лунный камень Сатапура - Страница 6

— Замечательное бунгало, очень интересная планировка: все комнаты выходят на веранду. Оно так всегда в английских официальных постройках?

— Да. Горные бунгало приходилось строить быстро, чтобы успеть между периодами дождей, а материалы завозили на ослах. Вы, возможно, заметили, что у дома очень крутая крыша — чтобы вода поскорее высыхала.

— Да, это логично. — Семья Первин владела строительной компанией, которая уже два с лишним века возводила деловые и жилые здания в Бомбее, поэтому Первин хорошо разбиралась в строительстве. Про эту постройку ее покойный дедушка сказал бы: «пукка» — сработано на совесть, никаких дефектов, — но при этом бунгало выглядело достаточно скромно, никакой тебе изысканной лепнины и резного мрамора, которые украшали их фамильный дом. Интересно, а у Сандрингема характер тоже «пукка»? Хороший вопрос.

— Вы спросили про расположение комнат, — прервал ее мысли Сандрингем. — Высокие двойные двери в середине веранды ведут в гостиную и в столовую, где мы сегодня будем ужинать. Готовят в отдельном здании на задах. Раз вы на месте, я отдам Раме распоряжения по поводу ужина. Вы едите курятину?

— Конечно. — Первин три года страдала от английской кухни и могла лишь вообразить себе, какой ужасный ее ждет ужин.

— Вот и хорошо, потому что ничего другого у нас нет. В репертуаре Рамы всего одиннадцать блюд из курятины. Я предоставлю выбор вам.

Она кивнула, подумав, что это довольно странный вариант гостеприимства. С другой стороны, он же холостяк. Значит, все здесь шиворот-навыворот.

— Можем предложить вам куриный кебаб. Куриные котлеты. Куриное карри. Жареную курятину или тушеную. — Мистер Сандрингем заговорил наподобие зазывалы-кокни. — Томленую курятину. Вареную. Придавленную. Запеченную. Куриный фарш. Куриный бирьяни.

Первин слегка успокоило его дурачество, а также то, что на ужин предлагают и индийские блюда.

— Я бы попробовала придавленную курятину. Звучит загадочно.

— Тушку разделывают, присыпают специями и зажимают между горячими камнями. Лично мне нравится, но на приготовление уйдет целый час.

Она кивнула, пытаясь представить себе вкус. За едой мысли явно отвлекутся от всех этих сложностей.

— Ничего страшного. Я за это время приведу себя в порядок.

Рама уже зажег у нее в комнате свечи в подсвечниках и канделябрах, и следующий час Первин распаковывала вещи и осматривалась. В длинной ванной комнате с каменным полом стоял старомодный стульчак с деревянным сиденьем, рядом ведро воды для смыва — она ждала худшего, хотя раковины с краном не оказалось, только тазик на тиковой подставке, а за ним круглое зеркальце.

Глубокая цинковая ванна была наполнена теплой водой. Первин поняла, что воду грели на костре, который она заметила в саду — он горел в яме: какой-то слуга-горемыка, видимо, второпях носил воду ведрами по коротенькому коридору, чтобы все подготовить. Здешний образ жизни — без электричества, водопровода и кухонной плиты в доме — напоминал ей времена полвека назад. Первин и представить себе не могла, что в 1921 году английский чиновник будет жить вот так; впрочем, если он не ропщет, то не станет и она.

Первин взяла свежий кусок мыла, пахнувшего листьями азадирахты. Пока она оттирала грязь и пот, скопившиеся за долгую поездку в почтовом фургоне, в голове утвердилась мысль, что Сандрингем все-таки очень странный англичанин. Она ждала увидеть кого-то вроде сэра Дэвида, да и по выговору Сандрингема поняла, что он родом из высших классов. При этом жил он скромно и относился к этому с юмором. Кроме того, он же не заставил Раму готовить вареную курятину, а предоставил ей выбрать, что ей нравится.

Искупавшись, Первин завернулась в халат и пошла назад в спальню, там открыла свой виттоновский саквояж и вытащила несколько сари — каждое из них Гюльназ, их настоящая владелица, свернула идеальным квадратом. Первин стала рассматривать слои роскошного розового, бежевого и светло-зеленого шелка: изысканные сари, в которых, по мнению Гюльназ, не зазорно было показаться перед махарани. Первин боялась их измять, поэтому на сегодня выбрала одно из своих сари: шелк размытой голубизны, простеганный золотыми нитями. Довольно официальное сари, а кроме того, достаточно плотное, чтобы согреть в прохладный вечерний час. Под него Первин надела шелковую сорочку с золотым шитьем на манжетах — манжеты закрывали запястья. Первин порадовалась, что у нее есть одежда с длинными рукавами, потому что услышала писк первых комаров, которые совершали тренировочные полеты перед началом ночной смены.

— Не подхвати тропическую лихорадку, — наставляла ее мать, когда они обсуждали всевозможные предосторожности на время поездки. — Не выходи из дома после наступления темноты. В саду смотри себе под ноги. Первин, я все-таки не уверена, что тебе нужно брать на себя это государственное дело.

— Дело на два дня, а оплата как за двадцать часов работы с клиентами, — ответила Первин. — Оплачиваются все путевые расходы, в перспективе можно будет получить другие заказы от местной знати. Папа будет очень этим доволен.

Да, она рассчитывала на все это — но не смогла предугадать, каким странным и далеким покажется ей этот мир. На фоне прочего комариные укусы выглядят такой мелочью.

Войдя в гостиную, Первин едва не ахнула вслух. Да, она видела снаружи островерхую крышу, и все равно ее поразила высота потолка — не меньше десяти метров. Стулья и банкетки из розового дерева, стоявшие вдоль одной из стен, будто бы тянулись в ту же высь — спинки у них были длиной метра три. Больше подходят для гигантов, чем для обычных людей.

Впрочем, англичане в Индии и мнят себя гигантами.

Первин продолжила незаметно осматриваться, подметила, что вместо открытых книжных шкафов в комнате стоят трехметровые застекленные альмиры. Хотелось подойти поближе и почитать названия книг, но тут она поняла, что в одном из немногочисленных мягких кресел с низкой спинкой сидит Колин Сандрингем, а перед ним на тиковом кофейном столике разложено множество писем. Одновременно Первин поняла, что могла бы и не трудиться с переодеванием к ужину. На Колине были те же джодпуры и сапоги. Он разве что переменил рубашку. Первин не знала, следует ли ей обидеться на то, что он не считает ужин с нею достаточным поводом, чтобы привести себя в порядок, или порадоваться, что он не пытается ее соблазнить.

В парсийском гуджарати есть смешное словосочетание, описывающее подобную небрежность: джитра питра. Первин услышала ее в голове и беззвучно рассмеялась. Лучший способ почувствовать себя увереннее в таком странном месте — вспомнить собственные корни.

Мистер Сандрингем поднял на нее глаза.

— Отлично! — произнес он с непринужденностью, будто и не заметив изменений в ее облике. — Ужин готов. Вы не слишком устали, чтобы сесть за стол?

— Нет. Горячая ванна — как раз то, что было нужно усталым костям.

Сандрингем встал и, прихрамывая, зашагал в сторону стола в столовой.

— Как видите, Рама все принес: придавленную курятину, жареный картофель, карри с местным шпинатом. Сейчас готовит роти[14] и дал. Если желаете, открою бутылку кларета.

Первин замялась. Мало того что она будет ночевать в одном доме с мужчиной, но, приняв его предложение, подставит себя еще под одно порицание: она пила с ним спиртное. Она смущенно посмотрела на бутылку. С другой стороны, ведь она пила понемногу с родными по торжественным случаям. Кроме того, она сомневалась в чистоте питьевой воды.

— А что в гостевом доме с водой?

— Она кипяченая, но вкус так себе. А вот во дворце, говорят, вода очень вкусная.

— Тогда мне, пожалуйста, большой стакан воды и чуть-чуть вина. Мне завтра в дорогу — я не могу рисковать головной болью.

— Да, про дорогу я вам сейчас расскажу. — Он налил ей в бокал немного вина, долил воды до половины. — Произнесем тост?

— Да. За успех нашего начинания в Сатапуре, — сказала Первин, подняла бокал, потом поднесла его к губам. Кларет оказался хорошим: он будто бы преображался у нее во рту, оставляя под конец легкий цветочный привкус.