Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила (сборник) - Страница 30

Каик все еще оставался там, где и был, он неподвижно стоял в спокойных водах гавани. На мачте – якорный огонь, его отражение мерцало футом ниже уровня бортового киля. Еще один огонь побольше горел на железной треноге в конце пирса. Остальная часть гавани была темна, а в воздухе стоял сырой соленый запах воды.

Юный моряк Алкис, должно быть, покинул каик на ночь, потому что ялик больше не толкался в его борт. Он лежал рядом с пирсом у наших ног.

Мы рассматривали его в молчании.

Потом рядом с моим локтем вдруг, заставив меня вздрогнуть, раздался голос:

– Вы хотите покататься на лодке? – Это был мой знакомец, мальчик Георгий. – Я возьму вас!

Я еще раз взглянула на каик, спокойно стоящий в темноте. Стратос отправился ловить рыбу, Тони был в баре, Алкис, предположительно, ушел домой. На первый взгляд нам представлялась возможность, которую не стоило упускать… Но… с Георгием? Если бы предложил Алкис – другое дело. Это было бы достаточным доказательством, и мы бы могли отказаться, благополучно исключив одну из возможностей. Но отправиться сейчас и, может быть, и в самом деле обнаружить там Колина… в деревне… в эту вечернюю пору…

– Что он говорит? – спросила Фрэнсис.

Я сказала ей о предложении Георгия и о своих собственных соображениях.

– Боюсь, ты права. Нам придется подождать выяснения до завтра. Ведь если мы и правда найдем его на «Эросе», – легкий смешок, – нам останется только поднять якорь и полным ходом идти прочь, навстречу другому каику. Несомненно, именно так и поступил бы твой многоопытный друг, надо признать, что это один из случаев, когда возможности женщины ограниченны. Ты ведь, я думаю, не умеешь управлять такой штукой, верно?

– Верно, не умею.

– То-то же.

– Есть лодка с веслами, – заметила я, уже не питая никаких надежд.

Она иронически хмыкнула:

– Я так и вижу, как мы гребем на юг вдоль побережья Крита в кромешной тьме и пытаемся найти каик, который спрятан где-то в небольшой бухточке. Извини, но нам надо считаться с нашими женскими возможностями и подождать до завтра.

– Ты, как всегда, права, – вздохнула я. – Так я скажу Георгию, что мы хорошенько попросим Стратоса утром. – Я взглянула вниз на мальчика, который с широко раскрытыми глазами следил за нашим непонятным диалогом. – Большое спасибо, Георгий, но не сегодня. Мы попросим господина Алексиакиса завтра.

– Мы можем попросить его сейчас, – сухо сказала Фрэнсис. – Вот он едет… Ничего себе! А если бы мы с тобой сейчас на «Эросе» как сумасшедшие дергались у штурвала и снастей? Я думаю, Никола, лапочка моя, нам надо придерживаться более спокойных законных путей.

Тихое пух-пух-пух двигателя лодки четко разносилось в воздухе, когда она поворачивала к пирсу.

– Вот и он! – радостно объявил Георгий, прыгая на краю бетонной кромки, где он стоял на цыпочках. – Он ловил на гарпун! Теперь вы увидите большую рыбу – морского окуня! Наверное, он что-то поймал, а то не вернулся бы так скоро!

Я обнаружила, что слежу за приближением лодки с облегчением и не без иронии: теперь, по крайней мере, не возникало вопроса о героизме. Более того, он был ни к чему. Мы легко могли узнать то, что хотели. И не надо было ждать утра.

Нам даже просить не пришлось, это за нас сделал Георгий. Лодка с заглушенным мотором уже скользила вдоль пирса, и Стратос, весело нас поприветствовав, бросил Георгию веревку.

– Что поймали? – спросил Георгий.

– Я не бил гарпуном. Я обошел ловушки. А вы, милые дамы, все еще прогуливаетесь? Если не ошибаюсь, мисс Скорби? Здравствуйте! Я вижу, вы не теряете зря времени, знакомитесь с нашим огромным городом. Жаль, что вы не пошли со мной, вечер замечательный!

– Дамы хотели попасть на «Эрос», – сказал Георгий. – Вам отнести это?

– Нет. Я перегоню лодку к гостинице. Я приехал оставить на «Эросе» кое-какие снасти. – Он ловко стоял в раскачивающейся лодке, глядя на нас снизу вверх. – Вы на самом деле хотите осмотреть «Эрос»? Там нет ничего интересного, но если уж вы хотите… – И он сделал приглашающий жест.

Я засмеялась:

– Собственно, это Георгий хотел нас покатать. Посмотреть «Эрос», конечно, интересно, но давайте подождем до утра и тогда отправимся. Что вы поймали?

– Это скарос. Завтра попробуете. Очень хороший.

– Слышала, но никогда не пробовала. Вот этот? Как вы их ловите?

– Ставятся ловушки, почти такие же, как на омаров, кладется приманка из огородной зелени. И уверяю вас, эти рыбы вкуснее омаров, да и красивые тоже, верно? Вот, Георгий, можешь этого взять для матери… Как мальчишка догадался, что я вернусь этим путем?.. – Это уже с усмешкой и гримасой, когда Георгий убежал, схватив добычу.

– Так он вас ждал?

– А как же. Он все знает, этот ребенок. Он был бы находкой для Скотленд-Ярда. Вас не подвезти до гостиницы?

– Нет, спасибо, мы еще погуляем по деревне.

Стратос засмеялся:

– Ночной Айос-Георгиос? Вам не понадобится гид или телохранитель, а то я бы предложил свои услуги? Доброй ночи.

Он оттолкнулся веслом от пирса, и лодка медленно двинулась к безмолвной массе «Эроса».

Мы пошли обратно к домам.

– Это уже кое-что, – сказала я. – Каик ни при чем, и наше путешествие по деревне Стратоса тоже не волнует. Не смущает его и то, что этот малыш, Георгий, болтается вокруг день и ночь и треплется со мной на греческом без умолку. Стратосу наплевать на все на свете. Где бы ни был Колин, он не беспокоится, что его найдут…

– Нет, не беспокоится, – вот и все, что сказала Фрэнсис, и очень некстати: мы как раз проходили мимо освещенного дверного проема, и я увидела выражение ее лица.

Мое сердце болезненно сжалось – так сокращается кожа от прикосновения льда.

– Ты все время была уверена, что Колин мертв?.. – решилась я спросить наконец.

– Дорогая моя, – сказала Фрэнсис, – какой им резон оставлять его в живых?

Ночь стояла очень темная. Хотя было около полуночи, луна не появлялась, а звезды были закрыты облаками. Я позаимствовала у Фрэнсис синее поплиновое пальто и, натянув его, ждала наверху, на каменных ступеньках.

В доме Софии еще горел свет. И хотя я заставила себя признать правоту Фрэнсис в отношении Колина, однако внутренне все же была с ней не согласна и готова была всю ночь не спускать с Софии глаз, а если она выйдет из дома, последовать за ней. Но наступила полночь, и прошло еще с полчаса, а свет у нее продолжал гореть, хотя в доброй половине домов уже погасли огни.

Лишь в половине первого произошло небольшое изменение: светящаяся щель вокруг двери исчезла и появился свет за плотными занавесками спальни. Она засиделась допоздна, возможно дожидаясь Джозефа, а теперь, видно, собралась лечь спать. Но я оставалась на месте: если София не вышла из дома и со двора, значит на то была серьезная причина. Я дам ей еще несколько минут, а потом – что бы там ни говорила Фрэнсис – загляну в этот двор сама.

Я, как привидение, скользнула вниз по ступенькам, придерживаясь фисташковых деревьев, обошла открытое пространство, как вороватый кот. Пыль под ногами скрадывала звуки шагов, и я бесшумно проскользнула мимо ограды сада Софии, обогнула ее дом, вышла на узенькую тропку, которая с окраины деревни, пятляя, шла вверх, в сторону виноградников под скалой.

Тут, в стене позади дома, была и калитка во двор. За ней смутно вырисовывались очертания большого конуса печи для выпечки хлеба, большой поленницы дров в углу и сарая, прижавшегося к стене, идущей вдоль тропки.

Я боялась, не скрипнет ли калитка. Хотела осторожно положить на нее руку, но рука встретила пустоту: калитка была открыта.