Лунное сердце - Страница 13

Но уверенность, что Жан-Поль лжет, ничуть не помогала понять почему. И боль она не облегчала. А больше всего Киерана сбивало с толку то, что он по-прежнему чувствовал, как искренне привязан к нему Жан-Поль.

– Иди спать, mon ami, – повторил Жан-Поль. Киерану казалось, что голос друга звучит откуда-то издалека. – Комнату помнишь? Вторая направо на верхней площадке. Поговорим утром, когда оба отдохнем, non? Bonsoir. [41]

– Bonsoir, – отозвался Киеран, глядя, как Жан-Поль выходит из комнаты.

Он слышал, как скрипит лестница под ногами друга, ему хотелось броситься следом и вытрясти из него правду. Но время еще не пришло. Сначала нужно получить ответы на другие вопросы, а уж тогда он встретится с Жан-Полем лицом к лицу. Где же все-таки старик? Какую роль сыграл в его исчезновении Жан-Поль, и сыграл ли?

Киеран понимал, что нельзя поступать опрометчиво, подобно какому-нибудь рыбаку, залившему в себя слишком много рома. Затянувшись в последний раз, Киеран затушил сигарету и пошел искать свою комнату.

Это была та самая комната, в которой он всегда жил, останавливаясь у Жан-Поля. В ней решительно ничего не изменилось. У одной из стен стояла двуспальная кровать. Ее покрывало зеленое лоскутное одеяло, свисавшее с обеих сторон до самого пола. В ногах кровати лежал его рюкзак, а рядом на полу – гитара. Войдя в комнату, Киеран загрустил – она напомнила ему о лучших временах, когда между ним и Жан-Полем не возникало никаких подозрений.

– Ты тоже так думаешь, Том? – спросил он пустую комнату. – Думаешь, что мне следует подозревать старого друга в двуличности?

К нему вернулось ощущение, что нужно что-то срочно предпринять, это ощущение погнало его из Фокс-Пойнта в Галифакс, чтобы успеть на поезд. Том исчез. Он не умер, но исчез. Однако осталось все, чему он когда-то учил Киерана. Свет и тьма. Черное и белое. Было ли когда-нибудь все так определенно? Себя Киеран видел в серых тонах. А Жан-Поль? Может, он и лжет ему по каким-то причинам, но все равно не враг Киерана? Киеран посмотрел на свое отражение в зеркале на комоде, нахмурился. И повернулся к окну.

Эти занавески в цветочек он хорошо помнил. Раздвинув их, он долго всматривался в улицу Пауэлл. Это была респектабельная улица, вся из кирпичных и деревянных домов со слуховыми окнами, с закрытыми верандами, садами и ухоженными лужайками, окруженными высокими вязами и кленами. На таких улицах обычно живут законники, архитекторы и помощники заместителей министров, каковым и был Жан-Поль. Они владеют этими домами. Но, как и все фасады на свете, многие из здешних фасадов тоже скрывают тот факт, что дома за ними на самом деле разделены на квартиры, в которых живет кто угодно – от чопорных старых леди до странных личностей, если они, конечно, могут позволить себе непомерно высокую квартирную плату. Киеран разглядывал улицу, но это не помогало успокоиться его растревоженному уму. Может быть, он слишком мнителен? И видит заговоры там, где их нет? Ему не на что было положиться, кроме того шестого чувства, пользоваться которым научил его Том.

– Относись к этому, как… как к ясновидению, – говорил ему старик. – Это пригодится тебе для многого – для освобождения от иллюзий, для проникновения в самый корень вещей. Когда имеешь дело с людьми, такое шестое чувство может быть чем-то вроде детектора лжи. А если его правильно развить, оно будет куда эффективнее любой машины, изобретенной человеком. У нас все вот здесь, – добавил Том, постучав себя по черепу. – Нужно только уметь этим пользоваться.

Киеран вздохнул и отошел от окна. Он растянулся на кровати, даже не потрудившись раздеться и распаковать вещи. Не исключено, что он несправедлив к Жан-Полю. Но все изменилось. Если он здесь останется, ему, возможно, и не будет грозить опасность, но рисковать нельзя, ведь есть вероятность и того, что окажется как раз наоборот. Старик исчез, и кроме Киерана искать его некому…

Киеран подождет, пока Жан-Поль заснет. И уйдет. Если он ошибается – извиниться никогда не поздно.

Киеран приказал внутреннему будильнику разбудить себя через час, закрыл глаза и заснул.

Через шестьдесят три минуты Киеран, словно привидение, стал спускаться с лестницы, ступая бесшумно, как контрабандист, сходящий на скалистые берега Новой Шотландии. На спине он нес рюкзак, в руках – гитару. Немного задержавшись у входной двери, он с грустью подумал, что покидает дружественный дом, и скользнул в ночь, осторожно закрыв за собой дверь. Она захлопнулась с вполне явственным щелчком. Киеран остановился на крыльце и оглядел улицу, напрягая свое шестое чувство. Поэтому человека, наблюдавшего за домом из машины, увидел раньше, чем тот заметил его.

Киеран отступил в тень и слился со стеной. Машина стояла на противоположной стороне улицы на расстоянии трех домов от дома Жан-Поля. Киеран вглядывался в это подтверждение своих до последней минуты безосновательных страхов, и в нем пробуждался черный юмор. Если нужно осязательное доказательство двуличности Жан-Поля, то вот оно, убедительное, как сама жизнь. Он оказался прав, но никакого торжества при этом не испытывал.

Перед ним были две возможности: через задний двор Жан-Поля выйти на улицу Клемоу и оказаться в безопасности, по крайней мере временно, или подойти прямо к наблюдателю и кое-что узнать о происходящем.

– Иногда уместнее уклониться от опасности, – сказал бы Том, – а иногда лучше встретить ее лицом к лицу. Если решишься на это, иди смело. Помни, неважно, насколько силен твой противник, у тебя тоже есть силы.

Переложив гитару из правой руки в левую, Киеран вышел из тени и направился прямо к машине. Он шел спокойно, широкими свободными шагами, пересек улицу, и сидевший за рулем человек заметил его, когда Киеран уже приблизился к машине. «Дремлет, – подумал Киеран. – Надоело ему, видно, здесь!» Киеран поискал в себе нужное умение и призвал эту силу на помощь. Он нагнулся к окну водителя, в темноте его глаза сияли странным блеском, так у кошки в глазах отражается свет фар.

– Не звони! – приказал Киеран.

Он говорил тихо, но его слова проникали сквозь толстое стекло. Палец водителя задержался на кнопке радиотелефона. Глаза Киерана зажглись дьявольским огнем, и, даже не успев сообразить, что он делает, водитель отдернул руку от устройства связи и стал опускать стекло. На лбу у него выступили капельки пота.

– Я… я… не буду звонить, – медленно и невнятно проговорил он.

Мужчина был крупный, широколицый, с богатырскими плечами, с коротко остриженными темными волосами. Судя по его виду, это явно был полицейский, и физиономия у него была типичная. Он был одет в стеганую лыжную куртку и коричневые брюки. «Замаскировался», – подумал Киеран и улыбнулся. Ему повезло. Не так-то легко столь быстро подчинить кого-нибудь своей воле. Главное – застать человека врасплох.

– На кого работаешь? – требовательно спросил Киеран, не давая водителю опомниться. – На Конную полицию?

– На особое подразделение, – кивнул водитель.

– Что за подразделение?

– ППИ – подразделение паранормальных исследований.

Ну и ну! Что нужно от него Конной полиции? И зачем им сдалось специальное подразделение для изучения паранормальных явлений? Прямо какой-то ужастик! В реальную жизнь это никак не укладывается, и Киеран не мог себе представить, какие у такого подразделения перспективы? Никаких реальных перспектив. Но если все так и есть, чего ради они прицепились к нему? Подразделение входит в состав Канадской Королевской конной полиции. Это – федеральная полиция. Самая красивая служба в Канаде, свой оркестр, и все в красных форменных мундирах. Конные полицейские всегда поймают того, кого преследуют… Однако…

– Что тебе нужно от меня? – спросил Киеран.

– Ничего. Приказано за вами наблюдать.

– Зачем?

Полицейский молчал. Киеран почувствовал искушение схватить его за горло и вытрясти из него ответ, но взял себя в руки.