Лунная соната для бластера - Страница 6

Пронесло. Нет у него полномочий гермощиты вскрывать. Пока нет. Дело в принципе недолгое – мы ведь не на Антее и не на Аверне, позвонить на Землю можно. И будут у майора Меррилла все полномочия, какие душе его угодно. И ничего с ним не сделает сам президент-управитель. Одно утешает – в костный мозг аугментов пока не вставляют. Так что сдохнем все вместе.

Меня дернули за руку. Я обернулся. По лицу Сольвейг расползался нежнейший румянец, выдающий обычно высший градус бешенства.

– Миша, ты что – головой лифтанулся? – поинтересовалась моя сожительница, встряхивая меня еще раз. – Ты соображаешь, с кем связался?

– А что? – Глупый, конечно, ответ, все я прекрасно соображаю.

– Тебе прежнего мало?

Хотел я сказать, что давно уже много, но промолчал. С Сольвейг спорить бесполезно, особенно если она, как сейчас, права. Вечно я по своей неуемности получаю клизмы. И очередная меня уже ждет-дожидается. Ставлю дозу слэна против дохлого таракана, что очередную встряску моя прямая кишка получит через пять минут после того, как капитан Меррилл дозвонится до начальства. В принципе, сигнал уже должен был пройти – между Землей и Луной чуть более световой секунды, плюс задержка на релейных спутниках.

– Вот что, – довольно невежливо прервал нас Ли. – Кто-нибудь объяснит мне, что у вас творится?

Мы объяснили – наперебой и недружно. Заодно выяснилось несколько подробностей уже свершившейся катастрофы. Арбор в наши лунные пенаты занес какой-то иммигрант – кажется, вудуист с Гаити, потому что имечко у него еще то было, если мне память не изменяет, – нечто вроде Мишель Мбакумба-Юмба Франс. Как его пропустила медкомиссия в Эквадоре, не знала даже всеведущая Сольвейг, но сигнал поступил к нам уже после того, как Мбакумба вошел в лифт. Тут-то наш санитарный врач и перекрыл Отстойник, чтобы зараза не принялась разгуливать по всей Луне.

Очень не вовремя случился этот карантин. Вообще-то Отстойник закрывают уже не первый раз на моей памяти – впервые это случилось еще в мои школьные годы, когда на Луну едва не занесли летальную форму гриппа AV. Правда, от гриппа существуют прививки, а от арбора их не бывает в принципе. И грипп не передается, как арбор, через все подряд. И не выдерживает дезинфекции. Так что, когда все закончится, в Отстойник придется заходить в скафандрах и поливать из огнемета каждую щель.

Но все предыдущие заразы проникали сквозь двойную – на входе и выходе в лифт-систему – медкомиссию в более спокойные времена. А сейчас Колониальная служба, прежде не обращавшая на Луну особого внимания, точно с цепи сорвалась. Шеф совсем забросил дела, поддерживая президента-управителя в словесных баталиях с голубцами – и того у нас нет, и этого, и места мало, и рабочих рук, дескать, не хватает… Знаем мы эту светотень. Поток иммигрантов на Луну во все времена был хоть и постоянный, но небольшой, именно потому, что увеличить его непропорционально имеющимся ресурсам – задача для Геракла или Супермена. А из голубцов супермены – м-да… Но пытаются. А Джо взял да и перекрыл Отстойник.

В колониальную эпоху вся лифт-связь с Землей шла через одну станцию, куда выходили три кабины с Лагранжей – Центрального, между Землей и Луной, и двух косых. И покуда карантин не будет снят, наши контакты с Землей будут ограничиваться радиоболтовней с тетей Соней – попробуй найди дурака, который в наше время доверит цифровым каналам что-то по-настоящему важное.

Важное. Вот где собака зарыта. Все секретные данные в наше время перевозят курьеры, и я готов был прозакладывать свой инфор, что именно эти данные Меррилл только что пытался выцарапать из-за гермощита. Непонятно только зачем. Курьерские чемоданчики выдерживают, по слухам, даже ядерный взрыв, так что огневую дезинфекцию данные как-нибудь да переживут. Через неделю голубец получит свою очередную порцию совершенно секретных цеу безо всяких сложностей.

– Миш, – проговорила Сольвейг, внезапно прервавшись.

Я обернулся.

За моей спиной, по другую сторону щита, стоял человек в голубом мундире. Именно таким, в моем представлении, и должен был быть курьер – лицо, отличительных черт не имеющее. Вокруг него зияла зона отчуждения – несмотря на страшную давку, паникующие иммигранты не осмеливались подходить к голубцу ближе, чем на шаг.

– Немедленно поднимите гермощит, – произнес колониальщик.

Когда я понял, что слышу его голос – единственный, хотя за стеклитом беззвучно разевались рты и молотили кулаки – сквозь толщу сверхпрочной керамики, я взвился в воздух, подобно ополоумевшему кенгуру (никогда не видели кенгуру при пониженном тяготении?). И только потом углядел сонофор у него на воротнике.

– Тьфу, – ругнулся я вслух, – напугал, зараза.

– Поднимите щит, – повторил курьер.

Я покрутил пальцем у виска – жест, не изменивший своего значения за последние четыре столетия. Курьер пожал плечами и отошел, пронизывая спрессованные пласты иммигрантов, как вибронож.

Энц бедолагам. После арбора выживают немногие – правду говоря, вообще не выживают, если не считать отдельных счастливцев. А умирают страшно. Так страшно, что сам в петлю залезешь и с табуретки спрыгнешь, только бы от этой радости избавиться.

И тут инфор зазвонил снова.

Я опустил козырек. Само собой, это был шеф. Он ревел белугой и метал икру, черную, точно конгейский президент.

– Офицер Макферсон! – Ой, плохо. Обычно шеф всех нас называет по именам. – На вас наложено дисциплинарное взыскание!

Уже легче. Видал я эти взыскания… в прямой кишке… педерастического… представителя отряда человекообразных…

– Через пятнадцать минут к вам прибудет госпитальный наряд, – продолжал шеф. – Сдадите им дела… и чтоб духу твоего не было у Отстойника! Центровыми займись! И того гада найди, что мне бракованный чумак всучил!

Тоже история еще та. Третий оборот поймать не можем этого парня. Продает бракованные наборы бактериального дизайна под липовыми марками «Сандоз» и «Байер». Вот и шеф польстился, приобрел себе дизентерийный кухонный набор, в зелено-коричневых тонах. А бактерии вернулись к исходной вирулентной форме. Мы потом неделю радовались, получая вызовы из госпитального сортира. И унитаз ему пришлось менять, потому как бактерии оказались такие вредные, что сожрали под шефом пластик. Подсидели, так сказать.

А насчет заняться центровыми – мысль хорошая. У каждого на Луне свой пунктик, своя идея-фикс. Кто-то верит в Предтеч на летающих тарелочках, кто-то – в мировой заговор голубцов, кто-то не выносит аугментов, а я вот – торговцев центровыми. И пользователей тоже. Потому и занимаюсь этими делами – без особого, правда, успеха. Попробуй возьми электромана на месте! Легче бит из инфора вытащить. С Танкредом мне повезло, а на удачу в таких делах рассчитывать не стоит.

– Ну что? – спросила Сольвейг, когда я поднял визор. – Получил?

Я потер задницу, изображая, как она у меня ноет.

– Получил, – подтвердил я. – С бензином и иголками.

Тут у меня за ухом опять заверещал инфор. Я опустил козырек с такой силой, что чуть не сломал его о переносицу. И только тогда заметил, что вызов пришел всем – Эрику, Сольвейг и Ли.

Перед глазами снова замаячил шеф.

– Отменяю предыдущий приказ, – буркнул он. – Всему наличному составу приказываю поддерживать порядок во время эвакуации куполов 11-Q, R, M и O.

И отключился, оставив меня поднимать с пола челюсть.

Клянусь Семиугольной гайкой, к эвакуации назначены все прилежащие к Отстойнику купола. Это может означать только одно – Меррилл получил свой приказ. И плевать ему, что после выполнения уже не один, а пять куполов придется выжигать плазмой. Он вскроет Отстойник. Если понадобится – отверткой, но вскроет.

Что же там такого в этом Отстойнике, что до такой степени нужно голубцам? Контрабанда? Смешно. Преступник прячется? Так пусть и дохнет от арбора. Или просто земное начальство передало ну такую важную цидульку, что никак она не может подождать неделю? Словно мы все равно не будем еще дней десять отрезаны от всего Доминиона.