Луна для пасынков судьбы - Страница 5

Хоген (живо). Слава тебе Господи, наконец-то взялась за ум! А было бы желание, пути найдутся. Нас с тобой, если мы что задумали, никто не перехитрит. Дай мозгами пораскинуть, и тебе советую.

Джози (с сердитой непоследовательностью). Не буду! Держи свой бред при себе. Слушать не желаю!

Хоген (будто бы тоже сердясь). Ладно. Иди к черту. Больше рта не открою. (Помолчав, поворачивается к ней; с глубочайшей серьезностью.) Только одно тебе скажу… (И когда она пытается его прервать, резко.) Я серьезно говорю, и ты меня слушай, речь идет об этой ферме, о твоем и моем доме.

Джози (глядя на него с удивлением). А при чем тут ферма?

Хоген. Не забывай, что, живи мы тут хоть двадцать лет, все равно мы только арендаторы, и нас в любую минуту могут вышвырнуть за ворота. (Поспешно.) Имей в виду, я не хочу сказать, что Джим это сделает, какую бы ренту мы ему ни платили, или позволит это сделать душеприказчикам отца, даже если бы те и захотели, а они не хотят, зная, что им вовек не найти другого арендатора.

Джози. Что же тебя беспокоит?

Хоген. А вот что. Последнее время я боюсь, что в тот день, когда Джим получит в руки наследство, он тут же продаст ферму.

Джози (с раздражением). Конечно, продаст! Разве он не обещал, что ты сможешь купить ее в рассрочку и за ту цену, какую сам назначишь.

Хоген. Джим с три короба наобещает, когда выпьет! Но спьяну и забывает легко.

Джози (с негодованием). Ничего он не забывает! А кому она нужна, эта ферма? Никто на нее все эти годы не зарился…

Хоген. А вот теперь нашелся желающий. По словам Джима, месяц назад он получил предложение, повыгоднее моего.

Джози. Глупости! Джим любит тебя дразнить. Он тебя разыграл.

Хоген. Ничуть. Я бы это почувствовал. Говорит, будто ответил, что ферма не продается.

Джози. Еще бы. А он сказал, кто хочет купить?

Хоген. Он и сам не знает. Предложение было сделано через агента-посредника, и тот не назвал покупателя. Я все гадаю: кто бы это мог быть? Какой кретин на нее польстился? Разве что какой-нибудь болван миллионщик, вроде нашего милейшего соседа, Хардера, этого воротилы из «Стандард ойл». Ворюга небось хочет расширить свое имение. (С жаром.) Чтоб ему на том свете ни дна, ни покрышки вместе с его управляющим, этим чертовым англичанином!

Джози. Аминь! (С презрением) Прирезать нашу землю к поместью? Если был покупатель и Джим ответил отказом, – это уж всё! Он ни с кем не будет сговариваться, раз дал нам слово.

Хоген. Я и не спорю. Так будет пока он в твердом уме. Но его могут втянуть в это дело, ему ведь спьяну начхать на весь мир. Тогда он сам ведет себя как последний проходимец, болтает, будто на свете важны только деньги, что всё и всех можно купить, дай только настоящую цену. Разве ты сама не слыхала?

Джози. Слыхала. Но меня он не проведет. Ведь он только делает вид, будто он бессовестный, – назло этой проклятой жизни, за то, что она его мучает. Да разве он один так?

Отец бросает на нее внимательный взгляд, но она этого не замечает.

Хоген. А иногда он пьянеет совсем чудно: вдруг, безо всякой причины становится сам не свой, мрачный, ни на что не глядит, словно в душе кого-то оплакивает…

Джози. Я знаю, что с ним. Вспоминает о своей бедной матери и горюет, что она померла. (С состраданием.) Вот бедняга!

Хоген (не обращая на это внимания). И виски тогда на него не действует. Как с гуся вода. Будто и не пьян, а на другой день – ничегошеньки не помнит. В такие минуты он чего только не вытворял, а потом простить себе этого не может.

Джози (с насмешкой). С каким пьяным этого не бывало? Но он бы никогда… (Сердито.) Не смей подозревать Джима безо всяких причин, не позволю, понял?

Хоген. А я его и не подозреваю. Я ведь только говорю, что, когда пьяный теряет соображение, он сам не знает, на что способен. Пусть нам ничего не грозит, но глупо не подумать заранее и не принять свои меры.

Джози. Ничего нам не грозит. Да и какие меры мы можем принять?

Хоген. Ну хотя бы веди себя с ним поласковее.

Джози. А как это, по-твоему, поласковее?

Хоген. Тебе лучше знать. Но дам тебе совет. Я заметил, что, когда ты разговариваешь с ним развязно, как с другими мужчинами, он хоть и скалит зубы, но это ему не нравится. Так что не очень-то распускай язык.

Джози (вызывающе вскинув голову). Ну, это дело мое! А кому не нравится, пусть не слушает. (Язвительно.) Хочешь, чтобы я разыгрывала недотрогу? Так он и поверил! Небось наслушался про меня в трактире всяких россказней. (Встает, резко.) Ладно, хватит болтать, не то весь день за этим пройдет. (Лицо ее становится злым.) Но если он изменит своему слову, как бы пьян он при этом не был, я тебе помогу. Какую бы подлость ты ни задумал. (Поспешно.) Но все это выдумки. Никогда не поверю. (Берет вилы.) Пойду на луг и докончу работу Майка. Не бойся, и без его помощи не пропадешь.

Хоген. Большую я от него видел помощь! Ленивая скотина, только и умел, что жрать, как стадо голодных свиней! (С неожиданной воинственностью.) Уходишь, а? А как же обед? Где мой обед, корова нерасторопная?

Джози. Суп на печке, недомерок злобный!.. Ступай налей себе. Я есть не хочу. Твои причитания в башке застряли. Пойду что-нибудь поворочаю, чтобы мозги на воздухе прочистились. (Идет направо.)

Хоген (глядит на дорогу). Погоди-ка. Кто-то идет к воротам, если не ошибаюсь, твое сокровище, собственной персоной.

Джози (сердито). Заткнись! (Лицо ее смягчается, на нем появляется жалость.) Погляди, какой он, когда думает, что его никто не видит. Смотрит в землю, еле-еле бредет. Как покойник за собственным гробом. (Грубо.) Ну и мутит же его, видно, с похмелья! Он нас увидел. Смотри, выпрямился, зубы скалит… (С обидой.) Не желаю я его видеть. Пусть с тобой паясничает. Он-то ведь только для того сюда и ходит. (Снова делает движение, чтобы уйти.)

Хоген. Ты что, от него прячешься? Видно и вправду в него влюблена.

Джози мгновенно останавливается и поворачивает обратно.

Ступай домой, вымой лицо, почисть платье и причешись. Не мешает тебе при нем выглядеть поприличнее.

Джози (в сердцах). Домой-то я пойду, но только поглядеть, не убежал ли суп, ведь ты, старая лиса, небось хочешь его задобрить и пригласишь поесть.

Хоген. А почему бы мне его не пригласить? Ведь я знаю, что он с утра никогда не ест. Его с утра только жажда мучит.

Джози. Ох, до чего ж ты мне противен, хитрый сквалыга! (Уходит к себе в комнату, хлопнув дверью.)

Хоген набивает трубку табаком, делая вид, будто не замечает приближение Тайрона, но глаза его блестят, он предвкушает потеху. Слева, по дороге, идущей от шоссе, появляется Джим Тайрон.

Тайрону лет сорок с небольшим, роста среднего, широкоплечий, с могучей грудной клеткой. Его от природы сильное тело обмякло от нездоровой жизни, но лицо еще красивое, несмотря на отечность и мешки под глазами. Редеющие темные волосы разделены на пробор и зачесаны назад, чтобы скрыть лысину. Глаза карие, белки воспалены. Крупный прямой нос придает лицу что-то мефистофельское, а всегдашнее циничное выражение еще больше это подчеркивает. Но, когда лицо освещает улыбка, – и улыбка открытая, добрая, – в нем чувствуется былое мальчишеское обаяние, покоряющее обаяние вечного неудачника, сентиментального и романтического. Эти его черты и юмор привлекают к нему женские сердца и располагают собутыльников. На нем темно-коричневый дорогой костюм, схваченный в талии, темно-коричневые, сделанные на заказ полуботинки, шелковые носки, белая шелковая рубашка, шелковый платочек в кармашке, темный галстук. Так одеваются франтоватые игроки с Бродвея, которые любят, чтобы их принимали за дельцов с Уолл-стрита.