Лукоеды - Страница 62

Из затхлой уютной темноты мы вышли посмотреть, как ночь опускается над морем. Из зева монашеского туннеля. Черные вздымающиеся волны. Угасающий полумесяц. Набирающий силу прилив с грохотом бьет волны об утесы. Рядом с которыми на глубине присосались моллюски. И повиливает хвостом огромный угорь. В ожидании глотая рыбу, широко открыв огромную пасть.

В большом зале Кладбищенского замка собираются люди. Франц в костюме пирата стоит у входа в свою шахту. Говорит, что буровые работы все еще продолжаются. Под углом сорок пять градусов на юго-запад. Через слабо минерализованные породы. Но скоро они выйдут на богатую жилу. Не хотел бы я купить акции? Своей собственной шахты. Только что отпечатали. Еще горяченькие с печатного станка Эрконвальда.

Торопливо входит Персиваль. С руками полными подушек. Для того, чтобы люди подложили их себе под задницы, рассаживаясь на твердых стульях в бальном зале. У него огромные руки с почерневшими ногтями. Весь лоб в поту. Говорит, что такого вечера еще не видел. Что пришел Мик Силач и балансирует колесом от телеги на своем носу.

— Ей-богу, ваше высочество, слов нет. Вы еще такого сборища в жизни не видали. Ставки в рулетку делают, как будто молотки вколачивают в головы своих родственников. Комендант Макдюрекс прямо сейчас готов запустить ракеты с бастионов. Потерь пока только один человек. Пробка от шампанского угодила одному из повстанцев прямо между глаз. Сшибла его и заодно прополоскала ему волосы. Он претендует на боевое ранение. Но вам, ваша честь, лучше закутаться в плащ. У вас по моему отсутствует гульфик.

— О, Боже праведный.

— Ну, в такую ночь, как эта, ваша светлость, такой предмет можно и показать.

— Что ты предлагаешь, Персиваль?

— Не хотел бы никого обижать, но перед тем, как кончится ночь, мы увидим многих спинами вниз и задами вверх. Знаете, это как абсурд — пища для великих философов, сэр, так и смешанные компании — навоз для расцвета удовольствий, правильно?

— Неужели, Персиваль?

— Простите за фамильярность, сэр, но мне не хотелось, чтобы вы что-нибудь упустили в плане развлечений. Вы столько пережили. Крыша вся в трещинах. По стенам течет вода. Но именно это и спасло нас от пожара. Вы бы видели, как огонь отступал назад.

Передние ворота открыты настежь. Ветер доносит звуки цокота копыт и голоса с внешнего двора. Неуклюжий мужчина в потрепанном свитере, пятна грязи на крошечном лбу. Огромный ястребиный нос между сверкающими близко посаженными глазами. Стоит еще с одним. Покороче, потолще, покруглее. Ну, надо же, это тот мужчина, которого я последний раз видел с ремнем вокруг пупка, сидящего на корточках и какающего в мансардной комнате у Вероники. Пока она, отважная и голая, дралась с хозяином.

Эти двое. Приближаются в раскачку. Из грязной обуви торчат скрюченные язычки. Бросают взгляды на инструменты войны, оставшиеся висеть на стене. Идут прямо ко мне. Брюки висят мешком.

— Меня зовут Злой. Его Падлой. А вместе нас зовут Западлы. И слушай сюда. Таких как мы ты еще не видел. И, бля буду, вряд ли увидишь. За всю свою жизнь я ничего достойного не сделал. И не страдаю от этого. Делаю бабки, вытягивая из старух их сбережения. Единственной моей работой за всю жизнь был замер трупов, чтобы уложить в гроб и отправить в крематорий. Я их замерял на фут короче. Поэтому им ломали ноги, чтобы их туда впихнуть. Они там так и лежали, направляясь в огонь, высунув вперед коленки. Уверяю тебя, незабываемое зрелище для родственников.

Я — злобный и подлый. Если надо кому-нибудь скрутить шею. Скажи только слово. Мой друг знаменит своими грязными привычками. За ночь может произвести столько говна, что даже меня тошнит.

Западлы поднимаются вместе по парадной лестнице. Подбегает Персиваль. Держа в одной руке канделябр, дергает головой вверх, где стоят и смотрят вниз оба Западлы.

— Не нравятся они мне, сэр. Каких-то два случайно забредших типа. Как из канавы выползли.

Появляется все больше лиц. По слухам, целая охота на лошадях со сворой собак направляется сюда через горы. Молва быстро разносится по всей округе. Вплоть до врат столицы. Где уже все наверно знают, что здесь идет капитальная попойка. Так как вон там стоит г-н Обо из банка. И судя по характеру завитушек ее волос рядом с ним его жена. Высокая дружелюбная блондинка с огоньком в глазах. В руке держит мундштук. Вокруг плеч небольшое боа.

— Ваше высочество, познакомьтесь, моя жена. Я подумал, надо осмотреть ваше место. И посмотреть, что можно сделать для вас. Ущерб от пожара вроде небольшой. Первое впечатление такое, что сделать можно многое, если сократить накладные расходы. Вон там, что это такое?

— Шахта.

— Что вы говорите! И там что-то есть?

— Мой инженер, доктор Франц Пикл БФБ говорит, что здесь отмечается минерализация адекватная для проведения горных работ.

— Думаю, мои директора выразят заинтересованность, когда услышат об этом.

— Надеюсь.

— Ваше высочество, не будем отвлекать вас от остальных гостей. Но если вы не возражаете, я переговорю с вашим инженером.

Интересно, чем весь этот прием закончится. Кроме огромного счета и того, что я останусь без выпивки. Народ станет свидетелем того, как накроется вся эта грандиозная схема. А при жадном воображении, отдаленная перспектива покажется великой. Иногда во мне просыпается маленький чертенок. И говорит, весь мир базар. И для большего интереса, сделай цену для каждого разной.

Супруги Ута явились украшенные страусиными перьями. Которые дал им полностью изменившийся Эрконвальд. Уже с другой миниатюрной маской смерти на шее. Плюс хронометр для контроля время оргазмов Глории, пока она носит выражение смерти его матери. Оба гуляют везде под ручку, и Эрковальд, бывший вегетарианец, как волк, хватает куски сырого мяса, которые Глория подбрасывает в воздух, а он ловит их ртом. И впервые я услышал, как Эрконвальд смеется.

Явился Путлог с двумя скрипачами и ложечником, следом за ними появился джентльмен с переносным столом с бутылками, которым он дул в горлышко. Маленькая группа собралась у мутного зеркала в бальном зале. Путлог с веточкой ивы в руке дирижировал оркестром, сыгравшим несколько незамысловатых мелодий. А Мик Силач, рассадил братьев и сестер Шарлен по трое у себя на плечах.

Мини Монк принимает ставки. В темных очках слегка подергивая плечами и головой каждый раз, начиная крутить колесо. Ему помогает тощий ассистент с бледными глазами и черными набриолиненными волосами, зачесанными назад. Леди Макфаггер сидит, положив свою вечернюю сумочку из платиновой сеточки рядом с грудой фишек. Улыбается Блаю, ей очевидно понравилось, что он явился на бал в форме пожарника замка.

Эффектно появляются супруги УДС. Используя для этого двойные двери бального зала. Она в кресле-каталке с военной охраной из повстанцев по бокам. За ними следует Сам Искривленная Спина, разукрашенный как эльф. Несет огромный том с иллюстрациями архитектуры. Народ удивленно таращится на гобелены и картины. Струи шампанского бьют в потолок. Из рук милиционеров, которые говорят, что бутылку обязательно нужно встряхнуть. И тут самый высокий из Западлов, ошивающихся в самом дальнем углу, издает крик.

— С женщинами в постели действуй круче.

Клементин с серебряной короной филигранной работы на голове обозревает гостей. Которые бродят туда, сюда, как скот в поисках воды в пустыне. Гонит прочь на мгновение расплату завтрашнего дня. Уже пульсирующую в висках. Комнату заливает свет, загораются все до последней свечи. Запах фимиама. Мужчина в светло-коричневом пальто. И галстуке в красную полоску. У него гладкие круглые щеки и желтоватого цвета волосы. Ест канапе. Улыбаясь про себя. Увидел меня. И направился в мою сторону.

— Можно с вами поговорить? Никогда до этого не был на костюмированном балу. Меня зовут Стив. Но со мной никто не говорит. Только я вошел, как целая группа людей внезапно опустошила свои кружки до дна и вывалилась из паба. Полагаю вас пригласили Подумал я вот уйду на пенсию в этой стране. Странно. Но мне страшно надоел дом. Каждое утро я просто сижу и представляю, что занимаюсь тем же самым, что и все эти годы там в офисе. Сажусь в автобус, покупаю газету. Пью кофе на пароме, иногда съедаю хот-дог, пересекая залив. От трапа парома до офиса было ровно триста восемьдесят шесть шагов через парк. Я все еще считаю их каждое утро. Вижу себя, поднимающегося на лифте. Говорю доброе утро, парни. Слышу их голоса, как будто сижу за своим столом. Стараюсь поговорить с персоналом посольства здесь, но никак не могу добиться ничего существенного, они кажется хотят отделаться от меня и заняться кем-нибудь другим. Вы первый, из тех кого я знаю, кто просто стоит и слушает меня. И знаете, что. Раз вы оказались таким терпеливым, больше вас я беспокоить не буду. И благодарю