Луи Армстронг - американский гений - Страница 2
И все же: в чем основная заслуга Армстронга перед джазом? Он - в полном смысле первооткрыватель этой музыки, пожалуй, самый яркий и талантливый исполнитель раннего джаза. В Новом и Старом Свете, на глазах у восторженной публики (речь идет прежде всего о 1920-1930-х годах), Армстронг создавал джаз, чеканил его оригинальный язык и форму, утверждал непреложность и безграничность джазового канона, действующего и поныне. Дж. Коллиер справедливо замечает: "Бывает так, что кто-то один, собрав в своих руках все нити, начинает ткать из них совершенно новый узор. Таким человеком в музыке стал Армстронг".
Именно он определил художественные ориентиры в джазе, реконструировал его первичные, внешне простые формы, нашел в них новые импульсы, выразительные средства, прежде остававшиеся незамеченными. Он поднял джаз на качественно иной уровень и тем самым оказал решающее влияние на музыкальные течения, которые впоследствии из него вышли, - рок-музыку и все ее разновидности. Наконец, Армстронг доказал, что джаз есть нечто большее, чем музыка, под которую едят, пьют и танцуют. Он продемонстрировал миру, что это искусство обладает особой эстетикой, что его экспрессивные ресурсы огромны, что джаз можно играть и изучать бесконечно, но так и не раскрыть его тайны.
Дж. Коллиер с уверенностью делает вывод: "Если бы не было Армстронга, то и весь наш современный музыкальный мир был бы иным. Вот почему его можно считать музыкальным гением своей эпохи". И позже добавляет: "Американским гением".
Действительно история Армстронга типична для Америки. Она не могла бы случиться ни в какой другой стране. Общество наложило на нее неизгладимую печать. Жизнь музыканта не просто вписана в действительность, но прямо из нее вытекает, объясняется ею. В книге Дж. Коллиера это показано наглядно. Одно из главных ее достоинств - историческая достоверность и целостность повествования. Автор видит Америку "в упор", представляет такой, какая она есть, - во всем ее размахе и кричащих контрастах, с характерным противостоянием ослепительного богатства и неизбывной бедности, всесильных властителей жизни и малых мира сего. Не случайно Дж. Коллиер говорит о драме Армстронга. Его рассказ - безжалостно правдивый, горький и одновременно поучительный. Шаг за шагом проходит герой книги свой многотрудный путь - от трущоб Сторивилла к вершинам мировой славы.
Армстронг изведал все самое жестокое, унизительное, страшное, что только может быть в жизни. Атмосфера его детства и юности ужасает: вопиющая бедность, расовое угнетение, гангстеризм, наркомания, пьянство, продажные полицейские, продажные женщины. Фактически он жил в негритянском гетто, на самом дне американского общества. И все-таки люди и здесь оставались людьми. В беде поддерживали друг друга, стремились к лучшей жизни.
Читая книгу, особенно начальные ее главы, я ловил себя на мысли, что эти описания бедствий человеческих мне знакомы - отчасти по диккенсовскому "Оливеру Твисту", отчасти по горьковской драме "На дне". Та же бездна страданий, та же безысходность - и та же вера в высокое предназначение человека.
Малограмотные, влачившие жалкое существование, жители Сторивилла не имели доступа к настоящей, большой культуре. Но у них была музыка. Она заменяла им все. Именно в музыке новоорлеанского быта, в среде беднейшего негритянского люда, зарождались эмбрионы джаза. На этой почве всходил и удивительный талант юного Армстронга.
Дж. Коллиер прав, говоря, что "расовая принадлежность оказала такое же решающее влияние на формирование психики Армстронга, как нищета и постоянная заброшенность".
У Армстронга не было никакого образования, никаких музыкальных или философских концепций. Казалось, в его творчестве царит одна интуиция, порыв, и он беззаботно играет то, что приходит на ум. Однако на деле все было не так или не совсем так. В искусстве Армстронга правили те же законы, что и в любом высоком творчестве. Вдохновение, знание, опыт - еще не все. Подлинное искусство вырастает из личности и судьбы художника. Не иначе. Нужна напряженная внутренняя жизнь, неподдельные радость и боль. У Армстронга в достатке было и то, и другое.
Когда читаешь о его скитаниях, житейских бедствиях, нравственных страданиях, невольно задаешься вопросом: как из всего этого могла рождаться музыка, да еще такая, полная веселья и счастья? Но ведь рождалась! В жизни Армстронга не было никакой гармонии, покоя, уюта. А искусство его светилось, было полно любви, поражало искренностью, простодушием.
Хочется назвать две артистические судьбы, на первый взгляд далекие, но в чем-то главном родственные Армстронгу, - судьбы Чарли Чаплина и Эдит Пиаф. Сколько совпадений, какое печальное сходство! Вот Чаплин, начало его жизни: детство среди шлака и мусора закопченных пустырей лондонской окраины, семья, брошенная отцом-пьяницей, нужда, голод, Хэнуэлский приют для сирот и бедных, наказание розгами, запомнившееся на всю жизнь... И редкие радостные минуты, когда мальчик убегал в соседний бар "Белая лошадь" - здесь была другая жизнь, звучала музыка!
Не меньше испытаний выпало и на долю Эдит Пиаф, прославленной французской певицы. "Бродяжка Эдит", клошарка, брошенная матерью, отданная на воспитание бабке, содержавшей публичный дом, годы болезней. Как и Армстронг, Пиаф не получила ни воспитания, ни образования. Она росла на задворках Парижа, среди падших женщин, воров, сутенеров. Если у Армстронга было много "отчимов", то у Пиаф - много "мачех". Вот ее слова: "Мне суждено было родиться на последней ступеньке социальной лестницы, на ступеньке, которая погружена в грязь и где не существует надежд" 1. И еще: "Моя жизнь была отвратительной. Это правда. Но моя жизнь была и восхитительной. Потому что я любила прежде всего ее, жизнь" 2. Эти откровенные, полные достоинства слова могли бы повторить и Чаплин, и Армстронг!
Преклоняясь сегодня перед великими артистами, великими личностями, не будем забывать выпавшие на их долю тяготы. Они победили! Победила воля, жизнелюбие, стойкость, вера в добро и правду.