Лучшее за год XXV/II: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Страница 114

— Черт. А что другие парни об этом говорили?

— Ничего. Я только знаю, что в одну ночь Этан был на корабле, а на другой день не пришел на работу.

— Кто еще был с центаврами?

— Только федералы.

— Для чего вы выходили в море?

— Не знаю. На борту было что–то в больших пластиковых мешках. А команда уходила с палубы примерно так на час, пока мы кружили вокруг тех раздолбанных нефтяных вышек. ФБР и центавры оставались на палубе. Хрен его знает, чем они там занимались. А потом мы шли обратно.

Маккенна снял с Бадди наручники и помог ему выбраться из машины. К его удивлению, Бадди держался на ногах хорошо.

— Знаешь Хорхе?

— Кого? А, этого мокроспинного?[3]

— Его самого. Ты сейчас тоже мокроспинный.

— Что? А, это… — Бадди оценил шутку и, надо отдать ему должное, ухмыльнулся. — Слушай, не сажай меня за травку, и мы в расчете, согласен?

— Ты джентльмен и грамотей, Бадди.

— Чего?

— По рукам. С завтрашнего дня не суй свой нос в эти дела, или я снова привезу тебя сюда, чтоб почистить.

Бадди потупился:

— Знаешь, а ты прав. Пора начинать честную жизнь.

— Со мной ты был честен уже сейчас.

Они даже пожали друг другу руки.

Когда Маккенна свернул на засыпанную устричными раковинами дорогу, в его мусорнике рылся енот, обходящий свои владения. Он шуганул его, затем бросил в мусорник арбуз, который уже начал портиться.

Потом он сидел на крыльце, потягивал каберне и приходил в себя после эмоций на автомойке. Жена как–то сказала ему, что, пройдя все этапы служебной карьеры — сперва рядовой патрульный, потом работа в полиции нравов, потом отдел борьбы с мошенничествами и, наконец, отдел по расследованию убийств, — он стал жестким человеком. А он никогда не говорил ей, что, может быть, ее долгая болезнь заставляла его быть дома тихим, настороженным и подозрительным… Но в конце концов скорее всего верны оказались обе причины. Его никогда не интересовали светские разговоры, зато он овладел способностью убеждать свидетелей раскрываться.

Сейчас, обработав Бадди, он почти ничего не испытывал. Он проделал это со смутным интуитивным ощущением, что парню необходима пробуждающая встряска. Да, конечно, но пошел он на такое больше из–за того, что его в этом деле явно блокировали. А он не мог выпустить его из рук. Возможно, оно помогало ему заполнить внутреннюю пустоту, которую он ощущал без стыда или чувства утраты, не как отсутствие, а как полое пространство — открытость, из–за которой вздохи ветра и плеск волн были для него не всего лишь фоном, а самой жизнью, проходящей, пока большинство людей игнорирует ее, забалтывает, пытается удержать и пригвоздить ее словами. И на закате, сидя на покоробленных досках своего причала, он вслушивался, как дышит во сне планета. Мир, никогда полностью не раскрывшийся, планета со странностью внутри.

На следующий день они с Лебу работали по обычным делам, связанным с бандами. И планировали. Лебу был заядлым рыбаком и всегда готов выйти в море, лишь бы нашелся повод. Уговаривать его не пришлось. Никакой другой план им в голову так и не пришел. Их начальнику позвонили из ФБР и, разумеется, облили Маккенну грязью. Но не пожелали ничего сообщить по делу, да еще попытались выведать, что известно Маккенне. Шеф ушел в глухую оборону и послал их подальше. Мексиканский пат.

Незадолго до сумерек Маккенна напылил на себя из баллончика шорты и рубашку. Состав в баллончике был относительно новым, удобным и легким, и ему захотелось его испытать. Шорты были черные, из самого дешевого состава, с дырочками по всей поверхности, чтобы кожа могла дышать. Живот у него был толстоват, а бедра жилистые, но все равно его никто не увидит, если Маккенна сам не захочет. «Умные» волокна чуточку щекотали кожу, сплетаясь на запястьях, формируя манжеты и укладываясь по контурам его тела, а выделяющееся при этом тепло подбодрило Маккенну. Он доехал до лодочной пристани чуть западнее Байю–ла–Бэтри, набирая полные легкие солоноватого закатного бриза и заряжаясь энергией.

Лебу ждал его в алюминиевой лодке с электромотором и запасными аккумуляторами, взятыми напрокат в Мобиле в компании, обслуживающей рыбаков. Отличная посудина для тихой ночной работы, с прожекторами и радиотелефоном. Лебу, радостно ухмыляясь, проворно грузил в нее снаряжение.

— Я тут подумал, что смогу по пути немного порыбачить, — сказал он, укладывая в лодку большой шест и ящик с рыбацкими снастями. Не забыл он и про набор разделочных ножей и ящик со льдом. — Никогда не угадаешь, когда попадется крупная рыбка.

Туфли Маккенны зашуршали по бетону пристани. Внизу негромко шлепала по сваям вода. Лодку поднимал медленно накатывающийся прилив. Мимо проплыла дохлая нутрия с остекленевшими глазами, на ней примостился синий краб, неторопливо закусывая. Обычное дело в кафе «Дарвин».

Чтобы добраться до расчетной точки встречи, они запустили подвесной бензиновый мотор, экономя аккумуляторы. Накануне под вечер Маккенна подсадил на «Промотанные бабки» маячок, заслав на корабль нанятого в Байю–ла–Бэтри темнокожего парня под предлогом поиска работы. Теперь их устройство слежения — трекер — сразу поймало сигнал микроволнового маячка. С помощью встроенного в трекер приемника GPS они могли держаться примерно в миле от корабля и легко следовать за ним. Лебу совершенно не разбирался в технике и ни разу не назвал Маккенну «прохфессором».

Лебу включил сонар и увидел на экранчике скользящее назад песчаное дно, постепенно переходящее на глубине в илистые наносы. Дул бархатный ветерок. Лодку проглотила ночь.

Поначалу им овладел азарт, но потом они вышли в море, и мерный ритм накатывающихся волн сморил Маккенну. В последние дни он недосыпал, поэтому на первую вахту заступил Лебу, которому не терпелось порыбачить. Отпуск Лебу провел, рыбача возле Форт–Лодердейла, и был счастлив снова заняться любимым делом.

Три часа спустя Лебу разбудил Маккенну.

— Думал, ты разбудишь меня на вахту, — пробурчал Маккенна.

— Ничего, я ведь все равно следил за снастями. Одна рыбина даже сорвалась.

— Как обстановка?

— Судя по трекеру, они дрейфуют.

Они бесшумно приблизились к кораблю на электромоторе. Трекер поймал сигнал неподвижного предупреждающего радиомаяка.

— Наверное, он на нефтяной платформе, — решил Маккенна.

Лебу немного изменил курс, направив лодку в ту сторону.

Вскоре из мрака появился перекрученный скелет платформы. Главная площадка на четырех пилонах торчала к воде под углом. На ее стальных пластинах валялись обломки разбитого навеса буровой. Три жалких вращающихся маячка подмигивали в беспокойную морскую даль.

— Креветколов далеко? — спросил Лебу.

Маккенна посмотрел на экран трекера, взглянул на шкалу масштаба.

— Ярдов триста. Не движется.

— Давай укроемся под платформой, — предложил Лебу. — Так нас трудно будет заметить.

— Даже не знаю, много ли я разгляжу в инфракрасных очках на таком расстоянии.

— А ты проверь.

Инфракрасные очки ночного видения, которые Лебу выцыганил на складе отдела спецопераций, расположились на голове Маккенны наподобие жирного паразита. В них он смог разглядеть на палубе корабля лишь перемещающиеся точки — размытые тепловые силуэты людей.

— Еле–еле, — сообщил Маккенна.

— Дай–ка мне попробовать.

Они осторожно завели лодку под стальные плиты футах в двадцати над головой. Лебу закрепил лодку, привязав ее двумя канатами к пилону, и ее стало меньше болтать на волнах. Здесь, из более глубокой темноты, Маккенна смог лучше разглядеть корабль. Понаблюдав за ним некоторое время, он сообщил:

— Они движутся в нашу сторону. Но медленно.

— Хорошо, что мы укрылись. Интересно, почему они выбрали район платформы?

Со стороны платформы, направленной к берегу, многие из ее стальных костей были выдраны и согнуты вниз, и теперь их концы скрывались под волнами. Защитники окружающей среды выжали из этого обстоятельства все возможное, назвав эти обломки местами нереста рыбы. Возможно, так оно и было.