Лучник (СИ) - Страница 15

– Вот, пусть тебя мажут этим, побои заживут быстрее, даже шрамов не останется.

Я покачал головой.

– За лук спасибо, но мазь убери.

– Сбрендил?

– Мне нужны обдумать всё, провести переоценку ценностей…и многое другое.

– Зим, не дури…

– Я сказал.

Крисси вздёрнула носик, вскочила с кровати и прежде, чем исчезнуть в тенях сухо бросила:

– Зим, ты просто сказочный…

Тьма поглотила конец фразы. Я прикрыл глаза и прошептал сам себе:

– Ты даже не представляешь насколько.

Галион живёт в небольшом особняке, вблизи городской стены и в достаточном удалении от деревень, окружающих Столицу. Утром просыпаясь от пения птиц, вместо истошных завываний петуха или воплей лоточников, я даже рад такому повороту событий. Крисси больше не приходила.

Вечерами и днём я беседую с Галионом о боях и последней войне рас. У толстячка оказалась обширная коллекция оружия, от коротких стилетов гильдии Убийц из Имперской столицы, до кривых клинков пустынных народов.

Внутри меня что-то так и не срослось, теперь свербит, впивается в душу каждую ночь. Я проиграл бой, пусть и лучшему из лучших. Пусть и, отчасти, намеренно. Я проиграл. Был на волосок от смерти…а что осталось бы после меня?

Моток грязной одежды и лук с парой ножей?

Я перебил столько погони, что крови хватит на полноводную реку, а трупами можно устелить дорогу отсюда до крайнего города империи. Но что изменилось? Ничего! Погонь так и лезет из всех щелей, ничего и никого не боясь. Женщина, выйдя из дома, даже днём, рискует быть изнасилованной и убитой.

Не обязательно в такой последовательности.

По сути, я ничего не сделал. Кошмары, мучающие каждую ночь, получены зря. Сонм мертвецов вдоль серебряной дороги, лишь капля в океане человеческой грязи. Даже будь подобных мне, вновь, тысячи, ничего бы не изменилось.

Я вообще на верном пути? Нет…он обязан быть верным! Что может быть правильнее, чем устранение гнили? Но почему её не становится меньше?

***

Сев на кровати, поднёс ладони к лицу и медленно сжал кулаки. Едва зажившие раны по всему телу мерзко заныли. Ногти до боли впились в ладони, костяшки побелели, крупные, хорошо набитые, способные дробить кости. Эти руки несли только боль и смерть, с искусностью достойной более благой цели. Например, строить дома, для сирот или ночлежки. Это всяко даст куда больший эффект в будущем, чем бездумное вырезание…

Да…кажется в детстве…точно, мой отец был плотником, наверное, я смогу припомнить пару его уроков. Или пойти охотников в вольные земли, да раздавать часть добычи нуждающимся…

«А что с Зеркальщиком? Что с Проклятьем? Что с убитым стариком библиотекарем? Они пытались убить тебя!»

«А не плевать ли? Меня пыталось убить куча народу, начиная с братца, заканчивая эльфийском генералом.»

«И сколько из них живы?»

Провёл ладонями по лицу, скрючил пальцы впивая ногти в кожу, встал и прихрамывая вышел из комнаты. Во дворе миниатюрный сад с клумбами пышных цветов и карликовыми деревьями. Лунный свет искажает перспективу, вытягивает тени, луна зависла в зените, как зрачок умертвия. Трещат цикады, где-то в лесу за стенами усадьбы поют птицы.

Сев на скамью откинулся всем телом, вперил взгляд в луну, пересчитывая каждую оспину на поверхности. Голова болит от теснящихся мыслей, виски заламывает, как от ударов молотка.

«Зачем я всё это делал? Нужно было изначально забить, подумаешь, попытались убить за отказ…в конце концов, снятие проклятья благородная цель. Это послужит началом новой войны рас, а значит я смогу убивать нелюдей.»

«У всего есть цена, а снятие столь мощного проклятья будет иметь циклопическую цену! К тому же, зачем эти бои? Точно не ради денег.»

В кустах напротив зашуршало, на дорожку выскочила серая кошка с толстой крысой в зубах. Увидев меня мотнула головой и вальяжно пошла вдоль цветочного куста, косясь, будто я могу попытаться отобрать добычу.

– Я…я всегда поступал правильно, по совести…

В ночной тишине голос показался чужим, даже детским, будто маленький мальчик утешает себя, оставшись один в тёмной комнате. Кончики пальцев зачесались, сжал кулаки пытаясь унять зуд.

«Почему меня раньше не посетили эти мысли? Сколько раз ходил по краю смерти и вот только сейчас плотину прорвало? Что-ж похоже действительно прорвало. Я…я сломался?»

– Мне нужно совсем этим разобраться.

Встал, придерживаясь за подлокотник, повёл плечами, в груди разрастается жжение и настойчивый голосок свербит в ушах.

– А что, если ты просто обычный убийца? Просто прикрывающийся благими мотивами? Маньяк, упивающийся смертями и кровью, погрязший в самообмане?

Спустя неделю кровоподтёки сошли, оставив на теле широкие пятна синяков. Голова болит от резких движений, но не постоянно, я даже смог показать Галиону пару приёмов. Чем привёл толстячка в щенячий восторг. Тяжелые мысли, мучавшие с злополучного случая на арене, улеглись массивными пластами, давят на сознание каждую ночь.

Утром, начавшимся ближе к полудню, Галион с улыбкой пригласил на конную прогулку. Я согласился и вышел во двор, закинув лук за плечо и закрепив тул на поясе. У ворот ждёт, ударяя передними копытами землю, пара коней, чёрных, как смоль.

Пара слуг помогла Галиону взобраться в седло, конь фыркнул, покосился карим глазом, мотнул головой. Я взобрался в седло без помощи, сжал поводья левой рукой, ладонь правой положил на бедро.

– Ух…ну что, дорогой друг, вы готовы? – пропыхтел Галион, берясь за повод обеими руками и стараясь поймать стремя левой ногой.

– Вполне, хотя давно не ходил верхом, очень давно.

– А я вот…уф…стараюсь каждую неделю…это…ух…знаете ли полезно для здоровья и вес помогает сбросить.

Я вгляделся в раскрасневшееся лицо, с крупными каплями пота на лбу, вежливо улыбнулся. Слуги выглядят не лучше, будто заколачивали сваи в сухую, каменистую землю. Ворота распахнулись бесшумно, кони с готовностью потрусили по дорожке, даже без понуканий. Галион качнулся в седле, как бурдюк полный вина, прокричал нечто на странном гортанном наречии.

Подковы коротко прозвенели по каменным плитам, бодро застучали по утоптанной земле. Тёплый ветерок ударил по лицу, запутался в волосах, я недовольно провёл пальцами. Зарос, надо навестить цирюльника, а вот бородку…бородку можно и оставить, разве что подровнять слегка… Хотя нет, в пекло лишнюю мороку, да и враг может уцепиться.

Мимо проплывает густая стена леса, в траве порхают бабочки, странное зрелище для начала осени. Деревья уже начали окрашиваться в жёлтый с примесью фиолетового и алыми вкраплениями. Галион весело рассказывает о сделке по продаже вина на острова и крайне выгодном курсе на магическую руду.

Кони идут бок в бок, потряхивают головами, дорога плавно свернула на холм, показалась деревня. Галион удивлённо замолк, у въезда в деревню столпился народ, ветер доносит злобные вопли. С вершины холма видно, как крестьяне окружили лохматого мужика и скопом охаживают оглоблями. Лохматый катается по земле, закрывает голову локтями, палки часто ударяют по земле, вскидывая клубы пыли.

Галион стукнул коня пятками под рёбра, неожиданно гикнул. Животное всхрапнуло и нехотя перешло на бег. При виде двух всадников крестьяне расступились, держа оглобли наготове.

– Что здесь происходит? – с любопытством спросил Галион.

От толпы отделился старик с седой бородкой, низко поклонился, сказал слегка дребезжащим голосом, контрастирующим с широкими плечами:

– Доброго вам дня, господарь Галион. Разбойника судим, давеча шайка налёт сделала, двух коров увели, а пастуха Ляшко посекли насмерть. Этого вот, поймали, когда девку на сеновал тащил.

Разбойник отнял руки от головы, с надеждой поглядел на нас, испуганно косясь на войта. Лицо распухшее, похожее на уродливую маску из грязи, только глаза злобно сверкают. Увидев толстячка, разбойник тяжело перевалился на бок, встал на колени и взмолился, воздевая руки: