Лучник (СИ) - Страница 10

Мужчина шагает спокойно, точно на вечерней прогулке, чугунные шары зарываются в песок, оставляя глубокие борозды. Стражи держаться на отдалении, похожие на детей, ведущих медведя на поводке.

– Мы чудом поймали этого…это чудовище, хвала богам он был измотан схваткой с демоном. Представляете, сначала измордовал беднягу, а затем оторвал голову. Девять человек погибли, пытаясь унять громилу…

Зеркальщик медленно подошел к гиганту, не оставляя следов на песке, следом подошел Малор, вгляделся в иссечённое шрамами лицо. Взгляд прикипел к следам от стрел на лбу. Мужчина смерил эльфа взглядом сверху вниз, полностью игнорируя мага, губы медленно растянулись в ухмылке, обнажая клык.

Комната смердит благовониями и цветочными маслами вперемешку с табаком. Королевская гадалка сгорбилась над хрустальной сферой, делает пассы ладонями, ссохшимися, как у тысячелетней мумии. При каждом движении глухо звенят многочисленные золотые украшения, на руках и одежде.

Судья сидит в кресле у плотно запертого окна, зажав нос и рот красным платком и про себя молясь о сквозняке. Через мутное стекло видно двор замка, ярко освещенный магическими факелами. Слышно рокот приближающейся грозы, если приглядеться, видны всполохи молний на горизонте.

Глаза гадалки подрагивают, выслеживая нечто внутри хрусталя, неверный свет свечей превращает лицо в жуткую маску. Судья готов поклясться, что краем глаза видел гнилой туман внутри сферы. Пассы и пальцы гадалки навевают неприятные мысли о пауках и Зеркальщике.

– Что видишь ведьма? Что ждёт моих братьев? – прокашлял Судья, поспешно прижал платок ко рту.

– Терпение господин, терпение…туман ещё не рассеялся.

– Я теряю терпение! – сквозь кашель выдавил Судья.

Встав, подошёл к окну, свободной рукой вцепился в подоконник, пальцы побелели от напряжения. Вспышка молнии вырвала крепостную стену с застывшими стражами, тяжелые капли мерно застучали по стеклу. Прокашлявшись, Судья утёр губы платком и обессиленно уперся лбом в стекло. Череп, как подожжённый улей полный хаотично мечущихся пчёл. Мысли сталкиваются лбами, наползают одна на другую или перегорев исчезают в пламени мечущегося разума.

«Кто этот Зеркальщик? В чём его выгода?»

Судья мысленно поперхнулся и с трудом сдержал нервный смешок.

«Какая ирония, Судья думает о выгоде, что дальше? Торговец начнёт выносить приговоры?»

Плохое предчувствие только усиливается со дня первой встречи с Зеркальщиком. Схожее чувство испытывал на кануне потери королевством Имени. И когда его, будучи четырнадцатилетним мальчуганом, вели на заточение в келью, заваленную трактатами законов Старших рас.

Магическое клеймо разгорелось на сердце, напоминая о каре смертью за неподчинение Совету старших. Судья положил ладонь на левую сторону груди, медленно сжал пальцы стараясь унять боль.

«Спокойней…проклятье ничего не сделает, пока ты подчиняешься законам эльфов, торгуешь с ними и платишь им налог.»

Печать разгорелась сильнее, начала просвечивать через плоть с одеждой и…потухла. Судья перевёл дыхание, проклиная недальновидность и военный «гений» отца, только по его вине у всех граждан клеймо на сердце. Только он виновен в наличии у старших рас заложника, в лице человеческого королевства. Которым нелюди прикрываются, как щитом, от империи. Стоит начаться войне, и все жители умрут, либо пойдут в бой, против братьев из империи.

«Надо открыть проклятое окно, иначе сдохну от смрада…плевать на бредни старухи.»

Пальцы легли на заржавевшую щеколду, один короткий рывок и в лицо ударит свежий ветер, напоенный грозой…

– Вижу! – испуганно завизжала старуха.

Судья замер с занесенной рукой, спросил, от чего-то боясь обернуться:

– Что?

– Это…это ужасно! Я не понимаю…миры…они соприкасаются…тень сплетается с кровью на зеркалах…боги… Джаггернаут ступает по Городу сокрушая все на пути… Зло…зло…идёт…

Голос старухи сорвался в неразборчивое бульканье, оборвался, хрустальная сфера гулко покатилась по столу и с глухим стуком упала на ковёр. Судья начал поворачиваться, краем глаза заметил тёмную фигуру, осторожно укладывающую гадалку на пол.

– Стра…

Фигура метнулась к нему, в миг оказавшись рядом, в горло, натянув кожу уперлось лезвие ножа.

– Тише, уважаемый, я ещё не решил убивать вас или нет. – спокойно и размеренно сказал напавший.

Голос сухой, почти лишенный эмоций, слишком мягкий для орочьего и слишком грубый для эльфьего. На сгиб колена легонько надавила подошва сапога, стоит надавить сильнее, и Судья рухнет на колено вспоров глотку о нож.

– Зачем вы пришли? – стараясь задавить нарастающий приступ кашля спросил Судья.

– Решу, после нашего разговора, а сейчас. Будьте добры, откройте окно, от этого смрада недолго и голову потерять.

Судья с готовностью подчинился.

Оставив Судью в одиночестве, я прокрался по коридорам к башне с выходом на стену. Снаружи хлещет ливень, стража попряталась по казармам, оставив самых неудачливых бдеть под карнизами на стене.

Прошмыгнул мимо, надёжно скрытый темнотой и дождём, только один испугано икнул, и начал оглядываться, приложив ладонь козырьком. Я замер, прижавшись к зубчатому бортику, ладонь легла на грудь, двумя пальцами осторожно потянул метательный нож.

Стражник громко выругался и сделал размашистый знак против злых духов, спрятался глубже под карниз. Переведя дыхание, я медленно вернул нож на место и осторожно перемахнул на ту сторону и полез вниз. Мокрый камень предательски скользит в довесок к водопаду, льющемуся с чёрных небес.

Спустившись вниз, упал плашмя на парковый газон, долго лежал переводя дыхание и стараясь унять дрожь в руках. Поднявшись, тяжело побрёл прочь, нестерпимо хочется промочить горло.

Пожалуй, так и поступлю.

Корчма встретила запахами кислого вина, каши с мясом и горячего камина. Посетителей мало, только пара стражников играют в кости на широком столе, да группа завсегдатаев перетирает кости соседям и жёнам.

Подойдя к корчмарю, положил на стойку серебряную монету, подвинул одним пальцем:

– Жареного мяса, горячего вина со специями и столик у камина.

Корчмарь принял монету, повертел перед глазами и положив на доску аккуратно коснулся ножом. Удовлетворённо хмыкнув, спрятал серебряный в карман, заметив мой удивлённый взгляд сказал виновато:

– Уж простите милсдарь, по городу слушок бродит, о мужике расплачивающимся серебром, а на утро оно в листья превращается, или в навоз. Вот и проверяю ножичком, чары они ж того, стали боятся. Да вы проходите, сейчас служки стол поставят. Вам ведь на одного?

Тень у ног колыхнулась, на краю слуха раздался призрачный смешок. Я вздохнул и положил перед корчмарем вторую монету.

– На двоих и комнату.

Спустя двадцать минут Крисси улыбаясь села напротив и по-хозяйски набрала в глиняную кружку горячего вина со специями. Пригубив, удивлённо вскинула бровки, провела кончиком языка по губам, довольно цокнула.

– Знаешь, Зим, я думала будет куда хуже, а ты гляди, пить можно.

– Рад слышать, что тебе понравилось. – Пробормотал я, с удивлением не обнаружил в голосе сарказма.

По спине пробежали колючие мурашки, зарылись под лопатки, я действительно рад. Пораженный не заметил, как Крисси утащила с моей тарелки кусочек жареного мяса и забросила в рот.

– Ну как твой поход в гости? Узнал или нашёл что интересное?

– А? Что…а. ты об этом. Немного, судья все время говорил о некоем Зеркальщике и снятии проклятья в обмен на сделку.

– Какого проклятья?

Я выразительно щелкнул пальцем по левой стороне груди, глаза девушки расширились, отставила кружку и подалась вперёд, почти ложась на стол. В глубокий вырез явственно увидел холмики груди, зверь у меня в голове довольно зарычал и начал требовать большего.

– Врёшь?

Сверхусилием воли оторвал взгляд от выреза, посмотрел ей в глаза и ответил, чуть сдавленно: