Лучик в академии (СИ) - Страница 68

— Плевала я на ваши традиции! Я запрещаю тебе мстить! Поняла? Лучше ремни порви!

Наверное, мне надолго запомнится её взгляд, полный осуждения и боли. Она помотала головой и медленно растаяла в воздухе. Издалека послышался ее шепот: "Я не вправе вмешиваться в твою судьбу".

— Йоптить. Прогнала единственную союзницу. К кхшессам! — Ругнулась я и горько рассмеялась.

Осмотрелась. Светящихся линий тут нет. Как так? Где мы, вообще? Я облетела помещение: это действительно какое-то подобие бани в цокольном этаже замка. Чуть дальше наполненный бассейн, так и манит прохладой. Почему тут так мало магических потоков?

И тут меня выбросило в тело вместе с болью.

— А-а-а! — заорала я, пытаясь скинуть Трасторна с себя. — Что ты делаешь?

Он вырезал на моем животе какие-то узоры или буквы.

— Что ты ко мне привязался? Как же я хочу, чтобы ты исчез из моей реальности! Просто, взял и исчез!

— Андуэнтэ ино эка, видуа, видуа, видуа! — Он прекратил меня резать и снова забормотал.

Я задалась целью ему помешать, поэтому решила вывести его из себя:

— А ты чо, реально поверил, что понравился мне? Я ненавижу тебя, понял? Ненавижу! — Последнее слова я словно выплюнула.

Он сбился с речитатива, сверкнул ледяными глазами и продолжил:

— Андуэнтэ ино эка, видуа, видуа, видуа!

— Да я бы тебе все, что угодно сказала, лишь бы ты Аэля отпустил. Я люблю его, понял? Люблю! А ты его отпустил! А-ха-ха-ха-ха! — Я зловеще рассмеялась. Он снова сбился со своей бубнёжки. — Тебе же теперь нечем меня пугать — ты же растерял все козыри. А на себя мне плевать. Ну, изнасилуешь ты меня или даже убьёшь. Пофиг, понимаешь? А может ты всю жизнь меня в фиорите держать будешь? Я же убью тебя — сожгу в пепел, как только его снимешь.

Трасторн перестал гугнить, протянул лапы к моей груди и больно сжал ее. Я стала извиваться, чтобы сбросить его руку:

— Отстань сволочь! Исчезни из моей реальности, скотина! Просто исчезни, тебе же будет лучше. А то дождусь, когда ты расслабишься, отчекрыжу твою хотелку. Будешь знать, как людей мучить и девушек насильничать!

— Ничего ты мне не сделаешь, — снизошел он до разговора. —Ты еще умолять меня будешь, чтобы я тебя коснулся. Просить станешь, чтобы возлёг с тобой.

— Размечтался! — Я деланно захохотала.

— Так и будет. Я свяжу наши тела и жизни вместе. Ты не сможешь противиться этому притяжению. Это все равно, что отрезать кусок от своей плоти. Ты же любишь это тело, правда? — Он провел рукой по моему животу, по-хозяйски так. Взбесил. —  Вот и меня также любить станешь, как саму себя. Осталось совсем немного, потерпи… любимая.

Если он сейчас говорит правду, то я точно этого не хочу. Быть связанной навеки с кошмаром своей жизни. Ужас.

— Ничего не понимаю, — пробормотал вдруг Трасторн. — Я же вырезал руны на твоей коже. Куда они делись? — Он снова провел по моему животу рукой и всмотрелся. — Всё зажило. Как так?

А колечко-то работает - мой невидимый перстенёк, подарок Арьи. А ведь у него еще должно быть одно свойство – исполнять заветное желание. Только как запустить эту функцию?

— Андуэнтэ ино эка, видуа, видуа, видуа! — Снова завел шарманку эльф, взяв в руки кинжал, и пытка повторилась.

Я лежала обессиленная после перенесённой боли и радовалась передышке.

— Что за… Как ты это делаешь? — Возмутился Трасторн. — Почему опять заживает? Мне надо, чтобы руны пока оставались здесь!

— Пошёл ты! — Я плюнула ему в лицо. Он утерся и промолчал.

У меня затекло тело, я чувствовала себя измотанной. Снова хотелось есть и пить. Мне стало казаться, что я нахожусь в кошмаре и он никогда не закончится, все будет и будет ходить по кругу.

Трасторн снова поднял кинжал. Я тихонько заскулила. Все повторилось.

— Как ты это делаешь? Откуда исходит эта сила? — Снова и снова спрашивал Трасторн.

— Ты ещё не понял? Это свойство моего тела, придурок! У тебя ничего не выйдет! — Выкрикнула я.

А если честно, мне уже хотелось снять это дурацкое кольцо, чтобы он прекратил, закончил начатое, но поразмыслив над перспективой быть связанной с ним навеки, я передумала. Терпи Люцик, терпи. Может удастся взять его измором?

Лорд снова взял в руки кинжал.

— Не надо. А-а-а! Нет, пожалуйста.

— Потерпи. Скоро все кончится. Андуэнтэ ино эка, видуа, видуа, видуа!

На этот раз, он резал глубже. Я резко набирала воздух в легкие перед каждой руной, чтобы не кричать, но не могла сдержаться. От крика саднило горло. Слёзы кончились. Кажется, лицо превратилось в маску боли, а страдальческие морщины навсегда останутся со мной.

Закончив, лорд пристроился между моих ног, продолжая бормотания. Стал целовать мои глаза, щёки, шею.

— Я люблю тебя, сладкая. Какая же ты сладкая.

Я ору, пытаюсь его с себя скинуть. Не хочу! Нет, не надо!

Чувствую, что тело больше не является храмом любви. Оно осквернено.

Сволочь!

— Не трогай меня! — Хочу выйти в астрал, но почему-то не получается. Неужели мне придется пройти это до конца?

Прости, Аэль. Я больше не твоя Кэхоль. Слезы заливают лицо от собственной беспомощности. Я устала плакать. У меня нет больше сил сопротивляться, ни физических, ни моральных. Силуэт Трасторна смазывается, реальность плывет. Я не в астрале, нет, но произошел какой-то сдвиг в голове: я становлюсь огромной, как замок, в котором нахожусь, жар изнутри распирает. Я чувствую каждую живую душу, они все внутри меня: охранники возле входа в баню, плачущий Эйранс в тайной библиотеке, магистр гер Штраузи, валяющийся на горстке гнилой соломы, бледная тетя, лекарь, проверяющий пульс на ее шее, десятки изможденных узников. Возле стен замка полиция. Вместе с полицией стоят и мои сокурсники: Грейден, Христина, Змееныш, Агарн, Эран, Здогар, декан фон Ваер с женой — что-то обсуждают. Грейден обращается в дракона. Вслед за ним и Христина меняет облик. Красивые. Я любуюсь. Они разевают пасти и жгут пламенем ворота. Лопаются заклинания, плавится камень и железо. Охранники бегут внутрь, спасаясь от драконьего огня. Я лечу в подземелье, заглядываю в лица пленников. Надо всеми здесь летает чёрное марево горя, тоски, страха. Я собираю его в себя, всасываю, как воздух, через темя, чтобы выплеснуть в ненавистное лицо со вспухшими на висках венами. Лицо, что нависло надо мной.

— Исчезни из моей реальности, тварь! — Повторяю спокойнее и увереннее: чувствую силу. Волосы электризуются и парят вокруг головы, как подол юбки рядом с вентилятором.

Жарко. Как же жарко. Я больше не в состоянии держать это в себе.

Лорд лезет за поцелуем. Подо мной горячеет камень. Я ору ему в лицо от ярости и боли, и вижу, как от меня летит чернота. Дым. Гарь. Он вскакивает, пытается прикрыться руками, но куда там. От черного огня не скроешься. Чернота просачивается сквозь его кожу, лезет ему в рот, уши, везде, куда только может влезть.

— Исчезни из моей реальности, тварь! Исчезни!

Из перстня на моей руке, срывается молния. Вспышка. Я пытаюсь проморгаться. Вместо лорда на полу остается кучка пепла. Я встаю, потираю запястья. Ремни сотлели от жара нагретого камня и продолжают дымить. Я стряхиваю их ошметки со своей кожи, не чувствуя боли. Подхожу к тому месту, где только что стоял Трасторн, растираю черный пепел босой ногой и смеюсь. Хохочу так, что чуть ли не захлебываюсь. Знаю, что смех истерический. Ненормальный. Как у злодейки из мультика. Хочу, но не могу остановиться.

С рук капает огонь. Я не в силах с ним справиться. По стенам бегут огненные ручейки.

В банное помещение вбегает охранник и с дикими воплем несётся обратно.

Напротив меня, на стене, зеркало в полный рост. Я подхожу ближе и с трудом узнаю себя: обнаженное тело, ошейник из почерневшего серебра с сероватыми камнями, парящие волосы, полные боли и искр, глаза, алые губы, огненная аура. Я закрываю зеркало рукой, чтобы не видеть себя, такую. По нему бегут трещины. Звон. Под ноги падают осколки и начинают кипеть. Слишком жарко. Это невозможно вынести. Слишком много жара внутри. Он вырастает из солнечного сплетения, сочится сквозь, вырезанные на животе, руны, поднимается по груди к горлу, оседает на языке. Мне хочется вылезти из кожи вон. Я ложусь на пол. Мраморный пол слегка холодит тело, но недостаточно. Слишком тепло. Ноги-руки тянет, кажется, я умираю. Слез больше нет, наверное, влага, что была внутри, испарилась. Сознание уплывает...