LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости - Страница 31

…Во главе колонны предполагалось пустить… Ангелов Ада, походным порядком, увешанных свастиками. Свастиками. Это наверняка должно было посеять в толпе прикольную панику».

Продолжая мысль предыдущей главы, нельзя не вспомнить, что сюрреалистическая «революция» закончилась в 1929 году. Во всяком случае, в тот год перестала существовать сплоченная едиными выставками, манифестами и общественными акциями группа художников.

Причиной ее распада послужило… вступление Андре Бретона во французскую коммунистическую партию. Лидер сюрреалистов требовал, чтобы остальные члены группы сделали тот же шаг.

Бретон был убежден, что коммунизм является «единственным до конца последовательным политическим выражением принципов сюрреализма». Другие члены объединения, теоретически соглашаясь с ним, не хотели, как писал Рене Магрит, «переносить чистое искусство в политическую грязь».

Галлюциногены начали вызывать всеобщий интерес.

В США к 1966 году не менее 8 тыс. подпольных лабораторий производило и распространяло LSD. На местном черном рынке LSD-25 превратился в самый популярный наркотический товар. Крупные города, такие, как Нью-Йорк и Лос-Анджелес, приобрели целые «кислотные» районы. В них люди всех возрастов могли приобрести LSD круглосуточно. По данным статистики, до 50 % (!) жителей таких районов употребляли «кислоту».

Появились «профильные» кафе, в которых без LSD не обходилась ни одна вечеринка. Атмосфера там весьма напоминала знаменитые кафе художников на Монмартре начала века.

«Кислотой», разумеется, дело не ограничивалось.

«…В Калифорнии хранение пейотля, в отличие от LSD, было уже запрещено законом. — пишет Т. Вулф. — Приходили чертовски большие ящики этой дряни, 1000 ростков и корней — 70 долларов; одни ростки — немного дороже. Если тебя схватят — ты схвачен, потому что никакого оправдания не было. Не могло быть никакой другой цели приобретения этих гнусных вонючих растений, кроме как уторчаться до умопомрачения. И все они садились и принимались резать эту гадость на длинные узкие куски, а потом выносили их на улицу сушиться, это отнимало не одни день, после чего они стирали все это в порошок, который расфасовывали в капсулы из-под желатина или кипятили в воде до состояния смолы и тогда уже запихивали в капсулы, а то и попросту готовили нечто вроде гнуснейшего на свете бульона, такого мерзкого, такого невероятно отвратительного, что приходилось с целью отбить дурной вкус замораживать его до состояния студня, да еще и целый день поститься, пока не опустеет желудок, — и все для того, чтобы проглотить восемь унций этого дерьма и не сблевать. Но зато потом — улет. Перри-Лейн, Перри-Лейн…

…А потом все летали под — чем? — кислотой, пейотлем, семенами пурпурного вьюнка, проглотить которые было адски трудно, миллиарды отвратных семян, прорастающих во вздутом животе в намокшие одуванчики, — но летали ведь! — или ИТ-290, или декседрином, бензедрином, метедрином — винт! — или под винтом с травой — бывало, примешь винт в сочетании с травой, и оказывается, что… элэсдэшные двери открываются в разуме без того неукротимого смятения чувств, что вызывает ЛСД… А Сэнди принимает ЛСД, и свет… рампы… и волшебный приют превращаются в… неоновую пыль… теперь уже точно: пуантилистские пылинки. Золотые пылинки, яркие зеленовато-лесные пылинки, каждая подхватывает свет, и все струятся и блестят неоновой мозаикой — чистая калифорнийская неоновая пыль…

…У проказников были огромные запасы ДМТ. Кто-то однажды сказал, что если ЛСД — это долгое и удивительное путешествие, то ДМТ — это как если бы тобой выстрелили из пушки. Там, в домике на ветвях, среди мерцающих прикольных штучек, они угощали Ангелов Ада ДМТ, и Горянка видела некоторых из них, после того как те спускались с дерева. Слегка накренившись, они бродили без всякой цели, с вытаращенными, подернутыми пеленой глазами.

— И все были голые, как и положено Ангелам, — полный отпад, — рассказывала она…»

Средства массовой информации относились к наркотикам и вызываемым ими ощущениям скорее позитивно. Выступления употреблявших LSD знаменитостей транслировались на всю страну, поддерживая и без того почти неконтролируемую моду на психоделические переживания.

Легендарный киноактер Кэрри Грант во всеуслышание заявлял, что «LSD изменил всю его жизнь и вызвал мир и благополучие в сознании».

Глава гигантской корпорации массмедиа «Тайм» Генри Льюис признавался, что во время LSD-трипа он слышал голос ветхозаветного Бога. Принадлежавшие корпорации газеты публиковали вдохновляющие отчеты о переживаниях под воздействием LSD.

Английский писатель Олдос Хаксли переключился с мескалияа на LSD; в его публикациях на эту тему о кислоте говорилось как о средстве, ведущем к новому витку эволюции человека как биологического вида.

Слово «полеты» воспринималось буквально — использование LSD должно было научить человека летать (вспомните полеты ведьм). Целью употребления наркотика Хаксли считал превращение человека из «куколки» в «бабочку» (стоит вспомнить, в какую именно «бабочку» превратился Пинк в «Стене» А. Паркера).

LSD причисляли к наркотику интеллектуалов и богемы. Впервые в европейской истории университеты (!) стали оплотом и главным рассадником наркотической субкультуры.

Гарвардский психолог Тимоти Лири сыграл роль своеобразного «вируса», вызвав резонансом собственных трипов целую эпидемию приема LSD в университетской среде.

Лири пришел к выводу о невероятной духовной ценности наркотика. После его отчетов начались открытые эксперименты с LSD в Гарварде. Масштаб опытов превзошел все ожидания. Некоторое время LSD принимали практически все студенты и добрая треть профессорско-преподавательского состава университета. Студенческие вечеринки превратились в коллективные «трипы».

Еще находясь в университете, Лири объявил себя «пророком» и «верховным жрецом» новой религиозной секты и первым сформулировал понятие об LSD как о «новой божественной сущности». Именно ему принадлежит определение LSD как «Химического мессии» нового времени.

«Химический мессия — это дар древних богов своим потомкам, — говорил Лири в одном из интервью, — это осуществление мечты человечества. Один прием лекарства приводит к расширению сознания и вхождению в широко открытые ворота Духовного Просвещения… Сообщение всему миру вести об LSD — моя главная планетарная миссия».

Справедливости ради, не только Тимоти Лири настроил гарвардский мир на психоделическую волну. Ричард Шульц и Майкл Холлинсхед занимались здесь же изучением псилоцибина и, соответственно, мексиканской тематикой, но LSD оказался доступнее для получения в достаточных для исследования количествах.

Вокруг Лири постепенно складывалась группа его почитателей и поклонников. Его гарвардский коллега Ричард Олперт (позже он стал известен в «кислотных» кругах как индуистский учитель Баба Рам Дасс) и писатель Кен Кизи стали учениками Лири и адептами нового учения.

Ссылаясь на своего тайного духовного учителя — брамина, Рам Дасс писал: «LSD— это Христос, пришедший в Америку в Калиюгу (эпоху владычества богини Кали в мифологии индуизма. — А.Д.). Америка — наиболее материалистическая страна из всех стран мира. Она хотела прихода Аватара в форме материи. Поэтому они имеют LSD».

Руководство университета было вынуждено изгнать Лири из Гарварда. И он стал… одним из героев массмедиа. Официальное гонение, ореол мученика; к тому же простота учения (хотите получить божественное откровение — просто примите наркотик) — все способствовало тому, чтобы люди потянулись в «новую веру». Цивилизованный мир с изумлением узнавал о новых чудесах и откровениях LSD.

Автор популярной в нашей стране книги, по которой был поставлен одноименный фильм «Полет над гнездом кукушки», Кен Кизи стал одним из главных адептов новой религии. «Кислотные испытания» проходили во время массовых вечеринок в его доме. За одну проведенную у Кизи ночь более 200 человек «подключались» к LSD.