Ложь и правда русской истории - Страница 1

В 1749 году в Петербургской академии наук разгорелся грандиозный скандал, с которого и начинается то, что у нас называют «антинаучной норманнской теорией» происхождения Российского государства, и с которой идет борьба на протяжении десятилетий и веков...

Обязан сказать, что работа академика Готлиба Байера «О варягах» вышла задолго до этих событий. Причем не где-то на «вражеской» стороне, а в «Комментариях» Петербургской академии наук, где Байер был одним из первых и уважаемых академиков. (Рабочим языком Академии наук тогда был немецкий язык, и потому работа «О варягах» впервые опубликована на немецком.) Но тогда она не привлекла к себе особого внимания. А страсти разгорелись в 1749 году, когда другой академик, Герард Миллер, 6 сентября должен был выступить на торжественном заседании Академии наук с речью «О происхождении народа и имени Российского». По правилам тех времен, речь предварительно рассматривалась комиссией. Тредиаковский высказался «за», заметив, однако, что сама «материя спорна». А вот Ломоносов яростно выступил против. Он нашел речь Миллера «ночи подобной». С Ломоносовым согласились почти все члены комиссии. Речь не только запретили к выступлению, но даже решили отобрать у автора. Миллер пожаловался на необъективность, и тогда президент Академии распорядился рассмотреть ее на генеральном собрании. Рассмотрение длилось шесть месяцев (!) и закончилось тем, что работу Миллера постановили уничтожить!

Вот какие далеко не научные страсти... Как писал В.О. Ключевский, «причиной запальчивости этих возражений было общее настроение той минуты... Речь Миллера явилась не вовремя; то был самый разгар национального возбуждения...»

А еще Ключевский говорил, что споры вокруг «варяжского вопроса» есть патология общественного сознания. И трудно с ним не согласиться. Ведь 255 лет спорим НЕ О ТОМ! До идейной ненависти схлестнулись: славянином или норманном были Рюрик и варяги? Как будто кровное происхождение династии могло повлиять на многовековой уклад и жизнь громадной страны. Или кто-то доныне всерьез думает, что Ярослав Мудрый, Александр Невский и Дмитрий Донской — нерусские?

Вы будете смеяться, но уже 255 лет спорят, опровергают научную работу, которую никто не читал. Разумеется, читали Ломоносов, Тредиаковский и еще несколько ученых в то время. А потом речь Миллера была уничтожена. И на русском языке никогда не публиковалась. Я в своих любительских поисках нашел одну справку: эта работа Миллера была напечатана на немецком языке в 1768 году в «Allgemeine historische Bibliothek», т. IV. Очень сомневаюсь, что сей древний манускрипт широко известен даже в узких научных кругах... А это ведь тоже патология — опровергать то, что не читал.

Должен еще заметить, что Герарду Миллеру русская историческая наука обязана многим — он ведь был ее основателем и зачинателем, первым официальным русским историографом. Он был основателем исторического и первого научно-популярного журналов, первым ректором Петербургского университета, инициатором экспедиций на Камчатку и в Сибирь, за 50 лет трудов создал историографическую школу, оставил библиотеку впервые изданных чужих и своих работ, в том числе первую «Историю Сибири», описание языков сибирских и поволжских народов, многое другое. Он вошел в историю уже тем, что первым начал изучать и публиковать летописи! Именно по инициативе Миллера в 1732 году впервые начали выходить на немецком языке сборники древнерусских литературных памятников. Но в сокращенном виде, отрывками, выдержками. Когда же в 1734 году Академия — по инициативе Миллера, разумеется — обратилась к Сенату за разрешением на издание летописей в полном виде, то Сенат переадресовал прошение ученых Синоду, а Синод запретил, постановив, что летописи полны лжи и позорят русский народ.

Так что история с речью Миллера, случившаяся через пятнадцать лет после решения Синода, была вполне в духе тех времен.

Такой идеологически-запретительный подход к летописям властвовал в России вплоть до царствования Екатерины II, когда с ее одобрения стараниями Новикова, Мусина-Пушкина, Щербатова, Болтина и других были изданы первые памятники древнерусской истории и литературы. Со времен оных прошло более двухсот лет, а нельзя сказать, что мы далеко продвинулись. При коммунистах было издано всего несколько летописей. Да и те подверглись чудовищному сокращению. Сейчас запретов нет, но, как говорят, нет денег. Вернее, нет желания и стремления. Так или иначе, а Россия, наверно, единственная страна в мире, которая не имеет полного собрания национальных летописей, изданного на современном русском языке. То, что издавалось со времен Мусина-Пушкина по сей день, выходило микроскопическими тиражами, а самое главное — в репринтном издании, на церковно-славянском языке! То есть абсолютно недоступно читателям.

Но это отступление.

А у нас же речь о Новгороде и о варягах.

Странные чувства испытываешь, бродя по улицам Великого Новгорода. У меня это, наверно, от детства. Одной из первых прочитанных книжек, еще в пятилетнем возрасте, была повесть о Древнем Новгороде. А детские впечатления — это как долгий сон, как будто сам жил и был там...

И сейчас, спустя сорок пять лет, такое ощущение, будто я здесь жил всегда. С древнейших времен. Понятно, что «давят» все знания взрослой жизни. У кого ж сердце не дрогнет в городе, откуда есть пошла Русская земля! Но те же знания говорят, что отсюда пошло и унижение земли Русской. И суть не в норманнской теории, по которой русская государственность и само Русское государство есть произведение пришлых чужеземцев. Суть — в первоисточнике.

Как пишет «Повесть временных лет», «варяги из заморья взимали дань с чуди и со славян... Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род народ, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли заморе к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы...»

То есть, устав от разлада и смуты, не кто-нибудь, а именно новгородцы пришли к варягам и сказали: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами».

Эти слова стали заклятием русской истории и судьбы. Не только потому, что сказано и написано талантливой рукой. Нет, прежде всего потому, что они, слова, все время подтверждались жизнью. Во всяком случае, в годы советской власти каждый второй грамотный человек повторял про себя и вслух: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет...» Но тогда, в годы коммунистической бесхозяйственности, никому и в страшном сне бы не приснилось, что с нами станется после падения власти коммунистов! И потому летопись воспринималась и воспринимается как пророчество и заклятие: ничего, мол, не поделаешь, так было всегда, так на роду нашем написано...

Если бы это была отдельная рукопись, отдельная летопись — одно дело. Но это — «Повесть временных лет», основа основ российской истории, литературы, народного самосознания. Не случайно же ее называют Начальной летописью...

Ничего удивительного, что вскоре после опубликования летописей в XVIII веке возникла и так называемая норманнская теория, задевающая национальные чувства россиян. Поскольку она, эта теория, выводила возникновение Российского государства исключительно из деятельности пришлых варягов-норманнов. Также понятно, что ее тотчас начали оспаривать и оспаривали всегда. Начиная с Ломоносова и заканчивая главными идеологами КПСС.