Ловушка (СИ) - Страница 7

— Прогресс, она начала тренироваться, идет на поправку! — комментирует происходящее царица.

— Нет, — качает головой вторая женщина, нервно проводя рукой по разукрашенному синими красками лицу, — она только этим и занимается, сидит и тренируется с эльфами, сидит и тренируется с эльфами…

— Я поняла, — перебила эльфа, скрестив руки на груди. Ее искренне расстраивало, что ученица Многоликой так долго не может прийти в себя. По мнению эльфы, ученики должны продолжать дело учителей, но в случае беловолосой девушки депрессия слишком затянулась. Царица сбилась со счета, когда именно к ним пришла ученица Многоликой и стала затворницей собственного разума. Ее знания могли пригодиться многим народам, чьи жизни находятся под угрозой. — А как мальчик? — спросила спустя минуту.

— Лекарь готовит ему лекарство, — вздохнула советница, — призраки прошлого все еще преследуют его. Он практически не спит.

— Куда она идет? — вытягивает шею царица.

— Наверное, к мальчику, — предполагает женщина.

Лима слышала каждое их слово, несмотря на то, что женщины говорили шепотом. Ее слух, после потери Сирены, еще сильнее обострился. Она сама понимала, что не должна предаваться унынию и срочно брать себя в руки. Теперь Лима ответственна за мальчика, который по глупой нелепости стал адским вампиром. Ему нужна ее помощь и поэтому она должна жить дальше, вопреки всему. Раскиснуть — непозволительная роскошь для прощенной девушки. Она и так слишком долго позволяла себе оплакивать невосполнимую потерю друга.

Ночные эльфы, приютившие Лиму, отличались от эльфов Афоэль, хотя бы тем, что женщин-воинов больше, чем мужчин. И сражались в основном женщины, а мужчины охраняли столицу. Их жизнь начиналась ночью, днем они спали в гигантских деревьях-домах.

Девушка останавливает тренировку. Она видит сидящего неподалеку на синей ветке мужчину с белыми волосами. Он внимательно наблюдает за ней и делает какие-то манипуляции руками. Изо рта Олимпиады вырывается облачко пара. На плющевых листьях появляется изморозь и в воздухе кружатся крупные снежинки.

— Ты кто? — спрашивает одними губами девушка.

— Задайся вопросом кто ты и тогда все узнаешь, — слышит громкий ответ.

Лима хочет подойти к нему, но ее отвлекает душераздирающий крик. В душе все заледенело от ужаса. Когда она снова повернулась к мужчине, его уже не было.

— Ему опять кошмар снится, — сказал ей появившийся словно неоткуда эльф в облегающей одежде синего цвета. Его черные волосы были завязаны в хвост и также как у остальных ночных эльфов разукрашено лицо синей краской.

— Кому? — не сообразила Лима.

— Вашему мальчику, Ледяная гвоздика, — поясняет терпеливо мужчина.

Лима не стала его поправлять. Она успела привыкнуть к тому, что ночные эльфы называли ее придуманным ими именем. Они назвали ее в честь цветка, росшего в их лесу только зимой. Он действительно походил на гвоздику, но такой разновидности Лима никогда прежде не видела. Когда Олимпиада впервые увидела ее, то подумала, что цветок сверху донизу закован в лед, но так казалось только первые минуты. Белоснежную гвоздику покрывала прозрачная оболочка, служившая защитой от холода. Чтобы показать Крик гвоздику советница потратила целый день и часть ночи. Ледяная гвоздика — очень редкий цветок, такой же редкий, как случай с прощеными вампирами. И выбор имени для Олимпиады стал очевиден сразу.

— Это он кричал? — изумилась девушка, в еще большем ужасе поворачиваясь в сторону, откуда доносился крик.

— Да, — кивает эльф, — простите, что мы так долго скрывали от вас его душевную рану. Вам самой надо было восстановиться.

— И как глубока эта… рана?

— Целый месяц наш лекарь готовила ему лекарство, теперь кошмары покинут его. Вам не стоит беспокоиться, скоро призраки прошлого исчезнут из его жизни.

— Но почему он не сказал мне сам?

— Он не любит жаловаться, — пожал плечами мужчина. — Хоть он и не ваш родной сын, он очень похож на вас.

Девушке стало стыдно. До сих пор она даже не знала, куда поселили мальчика и где он спит. Зациклившись на себе, Лима совершенно забыло о нем. Кроме нее у него никого нет. «Простофиля! Самовлюбленная дура! Распустила нюни!» — выругала себя Олимпиада.

— Вы не могли бы проводить меня к нему? — попросила Лима у эльфа.

— Идите за мной.

Олимпиада уверенно шагала по веткам вслед за легкой фигурой остроухого мужчины. Как заметила девушка, Урта поселили на одном из самых высоких деревьев. Спуститься с такого дерева — затруднительно и для скалолаза, что уж говорить про ребенка, хоть и вампира. Вряд ли мальчик сумел достаточно освоиться с новой для него ролью, чтобы пользоваться вампирскими способностями.

— Дальше вы пойдете сами, — указал мужчина на одинокое дупло с навесом. — Он плохо себя контролирует, и я не хочу стать его завтраком, уж простите меня.

— Ничего страшного, я вас прекрасно понимаю, — кивнула Олимпиада и сразу же направилась к обиталищу мальчика.

Внутри было темно. Как только Лима зашла, то услышала легкий рык, который сразу же сменился мурлыканьем. Ян потерся об ее ногу и лизнул руку девушки, встав на задние лапы. Он узнал хозяйку.

— Привет, Ян, — нагнувшись, Лима потрепала тигра за ухом.

Она, сопровождаемая тигром, медленно направилась в комнату, где спал Урт. Мальчик все еще находился во власти сновиденья. Он извивался на кровати, как уж, учащено дышал.

Как только Лима села на уголок кровати мальчик резко подскочил, широко распахнул рубиновые глаза.

— Мама, — всхлипнул Урт.

— Я здесь, — Олимпиада обняла его, как маленького ребенка, посадив себе на колени.

— Не уходи, побудь со мной.

— Я с тобой, все хорошо, это всего лишь страшный сон.

Девушка качала мальчика и тихо напевала мелодичную эльфийскую песню. Ее она выучила еще, когда жила среди Афоэль. Всхлипывание мальчика стали тише, пока он окончательно не успокоился.

— Ты не хочешь мне рассказать о своих страхах? — ласково спросила Лима, целуя в желтые волосы. — Ты можешь мне верить.

— Они убили их на моих глазах, — тихо прошептал через долгую минуту молчания. — Мою сестру и маму, и они убили Лунную звезду. Она спасла меня, и, умирая, отдала вот это, — он вытащил из кармана талисман в виде плющевого листа.

— Лунная звезда была ночной эльфийкой? — интересуется Лима, едва взглянув на талисман. Она видела его и раньше, но не задавала вопросов, откуда он взялся.

— Да. Она не должна была умирать ради меня, никто из них не должен был умирать.

— Урт, рано или поздно наши родные уходят. Ты не виноват в их смерти, ты был слишком мал, — терпеливо поясняет Олимпиада. — Они сами сделали выбор. Они ушли, а ты остался. Ты не можешь жить прошлым, иначе их смерть была напрасной, понимаешь?

— Нет.

Девушка выдохнула тяжко воздух. Да, с десятилетним ребенком говорить сложнее, чем с взрослым. А у нее не было опыта общения с детьми. А сестра Вика ненамного младше ее.

К ним заглянула эльфийка с синими волосами и, улыбаясь, присела на стульчик. Ее одежда представляла собой сложную и красивую конструкцию из синих и зеленых лент.

— Я приготовила лекарство для мальчика, кошмары больше не будут беспокоить его.

— Спасибо, — улыбнулась Лима.

— Хорошо, что вы оклемались. Я уже думала, что и вам придется готовить зелье.

— Я в порядке, — отвернулась.

— Дайте вы ему микстуру, потому что…

Но Лима и так поняла, зачем эльфа просит ее об этом. Красные глаза мальчика жадно следили за каждым движением женщины. В Урте проснулась жажда. Он очень крепко сжал плечо девушки, пытаясь, сдержаться. Олимпиада давно забыла, что и с ней происходило то же самое, но рядом всегда оказывалась Сирена, дабы предотвратить беду.

— Он на кого-нибудь напал? — поинтересовалась Лима, давая мальчику выпить из склянки.

— Один раз, — со вздохом ответила эльфа, — благо его остановили наши тигры. Лунные тигры невосприимчивы к яду вампиров.

— Помниться светлые эльфы хотели меня казнить, — пробормотала девушка, слабо улыбаясь.