Ловец (СИ) - Страница 53

– Ну, значит, так и есть, – сказал он.

***

– Что здесь происходит? – на лице Спасского было написано такое изумление, что Имс, наблюдавший за ним в огромном зеркале, установленном рядом с окнами гостиной, рассмеялся.

– Нравится? – спросил Том, медленно поворачиваясь вокруг оси, чтобы Антон мог лучше рассмотреть, как отменно сидят на нем темно-красный камзол и светло-серые замшевые рейтузы.

– Вы что, к маскараду готовитесь? – спросил Антон.

– К охоте, – сказал Имс и недовольно поморщился, двигая плечами. Пиджак был узковат.

– У нас завтра гости, – поведал Антону Том. – Охота на лис, традиционная английская забава. Слышал о таком?

– Слышал, – машинально ответил Спасский, все так же оторопело разглядывая Имса. – Ее же отменили.

– Ну, где отменили, а где не отменили, – самодовольно резюмировал Имс, стаскивая пиджак и примериваясь к другому, алому с черным.

– Имс сделался широковат, – печальным тоном сообщил Том Антону. –Пришлось заказывать новый костюм для охоты.

Он подхватил из коробки новенький хлыст и плюхнулся в кресло, забавляясь им, как игрушкой.

Имсу было отлично видно, как Спасский покраснел и отвернулся от Тома. Том подмигнул Имсу и сделал кистью красивый жест: мол, давай, вперед. Хлыст рассекал воздух со свистом, который Имс назвал бы будоражащим.

– Вы что, серьезно? Вы собираетесь охотиться?

– А почему бы и нет? – спросил Имс хладнокровно. – Я надеюсь, ты не из «зеленых»? В моем лесу расплодились лисы. Санитарные нормы, все такое – надо сокращать численность. Все законно.

– При чем тут закон? – вскипел Антон. – Вы на самом деле собираетесь развлекаться?

Лицо у него потеряло розовый оттенок смущения и приобрело густой темный цвет праведного возмущения.

– А почему бы и нет? – снова спросил Имс.

Нарыв зрел последние дни, с тех пор, как они все прослушали послание Артура, и пора было этот нарыв вскрывать, чтобы не допустить осложнений. Том оказался прав: почему-то известие об охоте и гостях, сопровождавшееся примеркой вороха охотничьих костюмов, окончательно вывело Тони из себя.

– Господи, у меня даже слов нет! – рявкнул Антон. – Как ты можешь? После всего, что произошло... Имс, я всегда знал, что ты циничная сволочь, но чтобы вот так!

– Интересно, а что ты ожидал? – Имс прищурился. – Что после того, как я узнал, что мое собственное начальство крутило у меня за спиной свои интриги и использовало меня, как шахматную фигуру, я надену халат и засяду в библиотеке, размышляя о несовершенстве мира? Что для меня новость, что в государстве между различными ведомствами идет глухая борьба, в которой все средства хороши? Что я запрусь от тоски в спальне и буду неделями валяться в темноте от того, что мой бывший любовник переиграл меня еще прежде, чем я узнал, в какой, собственно, игре я вынужден принимать участие? Что меня смертельно сразит известие о том, что он решил покончить со своим физическим существованием в подтверждение собственных теорий – и потому, что не мог получить всего, чего хотел здесь? Конкретно меня?

Имс перевел дух и мысленно просчитал от нуля до десяти. Потом снова до десяти, и еще раз – до двадцати.

Спасский смотрел на него так, будто перед ним из моря вылезла Годзилла и топала по гостиной туда и сюда, оставляя на ковре мокрые следы.

– Пора взрослеть, мальчик, – сказал Имс мягко. – Я служу не начальству, а своей стране. Интриги интригами, но все-таки есть цель. Она простая – защитить мир. Вот только пути к этой цели ведут все как один сложные. С этим ничего не поделать, так что надо решать, делать выбор – да или нет. Хочешь ты этого или нет. Я – хочу. И как могу, как мы можем, – он взглянул на Тома, – мы идем к этой цели. Криво, больно, через кровь и грязь, но идем.

– Но это не моя страна, – бросил Антон, который, кажется, услышал только первые слова Имса. – И если ты думаешь...

– Я ничего не думаю, – устало сказал Имс. – Я решаю, подходит мне человек или нет. Ты мне подходишь. Тебе не приходило в голову, Антон, что все это время тебе самым поразительным, нечеловеческим образом везло? Повезло покинуть мир, где через несколько лет ты либо погиб бы в неминуемых катастрофах, либо, если бы твой мир пошел по другому пути, ты так и доживал бы свой век в редакции, глотая пыль. Спал бы со своей равнодушной женой и только бы и мечтал перед сном о несбыточном, а потом перестал бы даже мечтать. Но как ты сказал – это не твоя страна. Это даже не твой мир и, очевидно, не твоя война. Повторюсь – ты мне подходишь. Но дальше – решай сам. Я не могу тебя удерживать. Выбор за тобой.

– Я хочу уйти, – прошептал Антон, и, если бы в гостиной не царила абсолютная тишина, наступившая после слов Имса, его никто бы не услышал.

– Ты в своем праве, – пожал плечами Имс и обратился к Тому: – Этот пиджак, кажется, подходит. Хочешь, сходим на конюшню и прокатимся на пробу?

Том легко поднялся с дивана, похлопал себя хлыстом по голенищу сапога и сказал:

– Конечно, хочу. До утра понедельника мало времени, и я хочу оторваться на всю катушку. А то на совещании в понедельник, как пить дать, опять обрадуют каким-нибудь заданием, и времени опять ни на что не останется.

Имс пошел прочь, но услышал, как Том, проходя мимо насупленного Спасского, проговорил своим самым сладким голосом:

– На твоем месте я бы задержался с уходом хотя бы до воскресного вечера – Эмиль пригласил Нину. Хотя она тоже очень любит охотиться, как ты знаешь, так что будет ли у тебя шанс с ней пообщаться... не знаю, не знаю.

***

В конюшне Имс молча набросил седло на коня, застегнул подпруги, расправил уздечку. Рядом сопел Том, занимаясь тем же самым. В тепле конюшни ожидание тревожно пахло сеном, свежим навозом и лошадиным потом.

– Как думаешь... – не выдержал Имс.

– Подождем еще, – отрезал Том. – Я уверен, что...

– Черт, а что, если он уйдет?

– Перестань психовать! Куда он уйдет? Уйти и сожалеть всю жизнь о потерянных возможностях? Имс! Я все понимаю, это твой первый ученик, и ты сильно нервничаешь, но не надо сходить с ума. Дай парню простор, Имс, я тебя просто не узнаю.

– Что-то никто меня не узнает в последнее время, – злобно буркнул Имс, пиная сено в деннике.

Лошадь рядом с ним всхрапнула, не понимая, отчего сердится хозяин.

– Не нервируй лошадей, – тут же влез Том.

В светлом прямоугольном проеме в торце конюшни появилась длинная тень. Имс сощурился, пытаясь разглядеть, кто там стоит.

– Том, кажется, ты забыл новый хлыст в гостиной, – сказала тень голосом Спасского. – Я его тебе принес.

– Ну, я же тебе говорил! – прошипел рядом Том и тут же откликнулся громко: – Антон, пройди сюда, мы в четвертом деннике. Спасибо, но мой хлыст у меня с собой. О, и хлыст Имса тоже на месте. Наверное, ты нашел тот, что мы купили для тебя.