Ловец душ и навья невеста (СИ) - Страница 15

Карна расстелила на столе полотенце, высыпала на него лед, а затем свернула, так что получился холодный компресс.

— Я видел, как ты реагировала на меня. Там, в борделе… Тебе явно нравилось, — продолжил он.

Она подошла и плюхнула полотенце со льдом ему на бедро, и Рихард невольно ахнул от холода.

— Ты и вправду начинаешь ворковать как голубь, когда пытаешься флиртовать, — усмехнулась она. — Пойду поищу Фифи.

Карна скрылась в коридоре. А Рихард, уныло посмотрев вниз, переместил компресс со льдом немного выше.

К тому времени, как она вернулась, прижимая Фифи подмышкой, ловец успел одеться. Хорошо, что он любит черный цвет — на нем не заметна кровь. А может, именно поэтому он так и одевается: с учетом издержек профессии. Теперь его плечи и волосатую грудь скрывала рубашка, и Карна с облегчением выдохнула. Она не соврала, когда сказала, что видела мужчин и раньше, но, ни в богадельнях, ни в приютах для нищих такие спины не водились: с крепкими, словно вылепленными скульптором мышцами, широкими лопатками и теплой гладкой кожей.

Рихард развел огонь в камине и жег в нем окровавленные салфетки. Полотенце, которое она использовала для компресса, висело на спинке стула возле камина и исходило паром.

— И какой у нас план? — спросила Карна.

Она отпустила Фифи на пол и прошлась вдоль книжного шкафа, трогая корешки наугад: все красные с позолоченным шрифтом. Похоже, Вилмос покупал книги, ориентируясь исключительно на цвет обложки: Карна нашла несколько абсолютно одинаковых изданий истории Рывни.

— Надо прибрать останки жруна, дождаться Вилмоса, всучить ему Фифи под видом Жожо и получить вторую часть гонорара, — ответил Рихард. — Может, все же пойдешь домой? Я схожу, найду Уго в патруле, он тебя проведет.

— Нет, вдруг тебе станет плохо от потери крови, — отказалась Карна, вытянув тут самую историю города. Лучше уж она проведет ночь тут, в компании ловца, чем пройдет хоть пять метров с его другом-свиньей.

Собачка цокала коготками по кабинету, подняв мордочку кверху и будто нюхая воздух — ничего общего с тем ужасным созданием, от которого в холле осталась лишь грязная лужа. Рихард нашел в столе початую пачку с крекерами. Бросил печеньку на пол, и Фифи тут же набросилась на нее, урча от голода.

— Совсем ее не кормили в этом твоем борделе, — укоризненно сказала Карна, аккуратно разделяя склеенные страницы книги.

— Он не мой, — возразил Рихард. — И вопреки тому, что ты наверняка обо мне думаешь, я там не такой уж частый гость.

— Я о тебе вообще не думаю, — фыркнула Карна и тут же, сама себе противореча, спросила: — А почему ты должен был стать ловцом?

Потянувшись, она взяла со стола пачку крекеров, и Фифи тут же подбежала к ней. Рихард молчал с минуту, и Карна уже решила, что он не ответит.

— Сейчас в гильдию ловцов принимают почти всех желающих. Требуется физическая выносливость и хоть какая-то смелость. Они не умеют убивать навь: тупо палят из пистолетов, рубят серебром, — ловец нахмурился, так что его темные брови почти сошлись в одну линию. — С простыми навками, вроде жруна, это может сработать. Но вотумы возвращаются снова, пока не получают своё, а высшая навь забирает множество жизней до того, как ее удается упокоить. Раньше было по-другому. Ловцом мог стать человек, который однажды уже перешагнул грань между мирами живых и мертвых. Мальчиков — беспризорников или из бедных семей — топили. А потом откачивали. Тех, кого удавалось вернуть к жизни, учили дальше. Некоторые после этого могли видеть сокрытое — вот из них и получались ловцы.

— Какой ужас! — воскликнула Карна.

— Я обошелся без этой процедуры, — слегка улыбнулся Рихард. — И перешагнул грань еще до рождения.

— Как это? Был мертв, еще не родившись?

— Моя мать умерла в родах. Меня достали из мертвого тела, и какое-то время я тоже был мертв, был частью того мира, за гранью. И теперь, когда убиваю его порождение, то убиваю навсегда — оно не является снова. Поэтому Августина и назвала меня одним из лучших, — Рихард достал кинжал и протянул рукоятью вперед. Карна осторожно обхватила ее пальцами.

— Я думала, он больше, — сказала она, поворачивая кинжал и ловя отблески огня, пляшущего в камине. Одна грань кинжала была светлей, чем другая.

— Не в размере дело, — ответил он со странной улыбочкой. — Хотя он довольно большой. Такой кинжал получают ловцы после выпуска из академии. Две грани: живое и мертвое, свет и тьма.

— А кристалл? — Карна прикоснулась пальцем к белому камню, вправленному в рукоять у самого лезвия. — В нем будто клочья дыма.

— Когда я убиваю навь, ее сущность попадает в кристалл, — сказал Рихард, и Карна тут же испуганно отбросила кинжал на стол.

— Тот ужасный жрун в твоем камне?!

— Ему не выбраться, — Рихард подмигнул ей и спрятал кинжал в ножны на поясе. — В твоем институте благородных девиц учили мыть полы?

Оказалось, что не учили. Какое-то время Рихард наблюдал за тем, как Карна развозит грязь по полу, но потом отобрал у нее швабру и сделал все сам. Останки жруна собрал в совок и бросил в камин. Горел он ярко, но кабинет пришлось проветрить. Осколки люстры и вазы Рихард смел в угол, а пулю, застрявшую в потолке, вынул с помощью стремянки, найденной под лестницей, и спрятал в карман.

— Если Вилмос будет спрашивать, скажем, что все так и было, — пояснил он. — Мы пришли, а жрун уже выбрался и разнес полдома. Кто-то убрал серебряные вилки, которые лежали под дверью и отпугивали жруна. Знать бы зачем…

— Может, чтобы ты их не спер, — невинно предположила Карна.

— Может, и так, — не стал спорить Рихард. — В общем, наша легенда такая: я поймал жруна, посмотрел в глаза, вытянул тьму, и собачка стала прежней.

Вилмос Грох не заставил себя ждать и явился с первыми лучами солнца. Он толкнул дверь дома и замер в холле, осматривая учиненный погром. Осколки люстры и вазы лежали в уголке блестящей кучей, обои свисали клочьями, паркет был весь исполосован царапинами, а один рожок на вешалке сломался и висел, как поникшая ветка.

— Я вычту это из вашего гонорара, — процедил он.

— По какому праву? — возразила Карна, появившись из кабинета. — Это сделал жрун еще до того, как мы появились в доме. Вы не озаботились тем, чтобы надежно его запереть, и подвергли жизнь Рихарда и мою серьезной угрозе.

— Моя помощница, — представил ее Рихард, выходя следом. — Карна.

Вилмос окинул Карну взглядом и слегка подрастерял свою высокомерность.

— Приношу свои извинения, — сказал он, вынимая из кармана пальто солнечные очки, дужка на которых была обмотана шнурком, и водружая их на нос. — Я не мог и представить, что ловцу помогает дама. Иначе, разумеется…

— Моя Жожо! — в дом ворвалась Мирабелла — в распахнутом розовом пальто с крашеным меховым воротником и крохотной шляпке по столичной моде, протянула руки к собачке, выглядывающей из-за ноги Карны. Схватив песика, покрыла узкую мордочку поцелуями, вымазав ее помадой.

— Она серьезно переволновалась, — доверительным тоном сообщила Карна. — Ей столько пришлось пережить. Возможно, первые дни она будет вести себя немного иначе, даже перестанет отзываться на собственное имя…

— Ну-ка, дай сюда эту псину, — затребовал Вилмос, нахмурившись. — Вы что же, держите нас за идиотов? Посмотри, Мирабелла, у твоей собачонки не было такого пятнышка на хвосте, и шерсть теперь другого оттенка, не такого рыжего.

— Вилмос! В Жожо была навь! — воскликнула Мирабелла. — Конечно, это могло поменять мою крошечку, но это все еще она, я чувствую, мое сердце подсказывает мне.

Собачка, зажатая в декольте певички, вытаращила глаза.

— Ты уверена? — спросил Вилмос, хмурясь.

— Ну конечно! — пылко ответила она. — Тебе только кажется, что Жожо стала рыжее, это все твои очки. Не понимаю, зачем ты надеваешь их при ловце. Тебе есть, что скрывать?

— Ладно, если ты думаешь, что это и вправду Жожо… — пробормотал он. — Пройдемте, я заплачу остаток.