Ловцы человеков - Страница 3
Отвлекая Стаса от навязчивой для него "рыбной" темы, я спросил всех:
- Ну и где же мы ночевали? Как назвать?
- Те же бараки, - ответила Галина Васильевна, - только пластмассовые.
- Пятизвездочная гостиница особого режима и с усиленным питанием, - оценил Слава.
- Загон для демократов, - охарактеризовал Стас. - Чтоб они всегда так жили - без неба и зелени. При сплошном электричестве.
- Да, - вспомнил Юра, - вот в этом пакете перчатки и шарфы.
Стас только крякнул. Юра, укрепляя знакомство, решил рассказать свою историю. Рыбацкую. Я ее слышал и раньше, она из породы кочующих. О том, как удачливый рыбак, а любвеобильные мужички, говоря супругам, что идут на рыбалку, ночевали у подруг, а у рыбака покупали рыбу, а чаще отдавали натурой. Вот мужичок по пьянке проболтался, похвалился веселой жизнью. Далее могут быть варианты.
Галина Васильевна рассказала как они руками поймали налима, пропустили через мясорубку печень, потом...
Тут взревел и завелся мотор. Вертолет затрясло. Заправочная машина оказывается, уже отъехала. Нас долго трясло на одном месте, потом вертолет стал как бы перетаптываться от нетерпения. Реву мотора откликалась крупная дрожь корпуса. С бетонных рифленых плит сдуло мокроту, вертолет подрыгал к дорожке, взревел, поднатужился, но осел. Снова взревел, отчаянно цепляясь за воздух, покарабкался вверх, покрутился на месте, набычился, наклонясь в сторону полета, и вдруг бодро понесся над пасмурной погодой. На ветровом стекле у летчиков туда-сюда ездили дворники как в машине. За окнами пошел снег, внизу поднимались и опадали волны серого дождя. Неслись под нами желтые озера, камни, пустые сизые болота.
- Буровая, - закричал Юра, показывая на большой факел огня.
Земля под нами была изъезжена вездеходами, расчерчена квадратами просек. Иногда мелькали перелески жиденьких елей, тонких сосенок, желтых чахлых березок.
- Радуга, радуга, - закричал Слава.
С его стороны увиделась, а вскоре и с нашей обозначилась сияющая дуга. Мы будто в нее впряглись и тащили на себе пространство. Пятна солнца ходили по бледной зелени и пропадали на желтизне болот. Юра возбужденно показывал темные пятна на озерах, это были стаи уток.
Туман и пар начала предзимнего дня Заполярья стелились над гигантскими крестами границ делянок. Радуга исчезла, пространство поехало под нами назад. Горизонт вдали был грозно-серым, темнеющим. Редкие светлые проемы казались отражением бесчисленных озер, похожих на запятые, точки, овалы.
Из кабины вышел летчик, показал вниз, крикнул:- Ваша река! Макариха. Дальше Уса, Печора.
Макариха кидалась туда и сюда, будто искала счастье в этих строгих ландшафтах. Опять восстала и напряглась радуга, уже перед нами, будто ставя преграду движению.
Юра расчехлял ружье, звонко соединял части, щелкнул курками, загнал в магазин обойму патронов.
- Все очень серьезно, - крикнул я на ухо Стасу.
- Рыбная, рыбная река, - весело говорил Стас. - Ах, перекатики, отмели, дно чистейшее.
Резко пошли вниз, в клочья тумана, которые отбеливало солнце. Понеслись совсем низко, даже кочки на болотах были видны. Я вспомнил о коробке с рыбой, подгреб ее, сорвал картонку с крышки. Сверху лежал список. Я и без очков прочел: "Икра осетровых - 10 б., икра паюсная - 5б., спинка теши, балык, семга, филе трески, крабы - 3 б., креветки - 3 б..." Дальше читать не смог.
- Стас! - сунул я список.
Стас глянул на него, на меня, вздохнул глубоко и серьезно и велел:
- Все равно отдай. Примета. Рыбаки суеверны.
Юра толкнул, показывая в иллюминатор. Мы увидели зеленый вагончик. Деревья внизу било ветром от винтов. Сели. Но моторы не выключались.
- Чтоб в болоте не застрять, - крикнул Юра.
Он выпрыгнул и стал принимать груз. Я оттащил коробку с рыбными деликатесами командиру в кабину:
- Сувенир, - крикнул я. - Уже наловили.
- Точно вышли! - довольно крикнул он. - Тумана боялись.
И все так мгновенно мелькнуло: выгрузка, мы выскочили под ветер, сели у вещей, сжались, вертолет взревел, нас вжало в кочки, он вертикально поднялся, качнулся и лег на обратный курс. По колено в кочках, в мокроте болота мы потащили ящики к вагону. Пришлось ходить трижды. За работой я даже не заметил, насколько стало тихо. На кочках синели ожерелья блестящих бусинок, голубика.
- Поедим? - спросил я.
- Мы рыбачить прилетели, - напомнил Стас, - рыбачить. А ягоды ты можешь и в своей Вятке собирать.
- Там и рыбы полно, - обиделся я за свою родину.
- Что ж не приучился?
- Инструктора не было. Вот тебя дождался, сегодня приучусь. Но может, поедим вначале?
Видно было, Стас рвался к реке. Но поесть разрешил. Мы стали вскрывать коробки и через две минуты моя горечь по случаю отлета ящика с рыбными деликатесами превратилась в изумление, ибо в коробках было не только все, чего желудок пожелает, но гораздо больше. Описывать ли их содержимое? Нет, не надо, наши читатели - люди бедные, и сам я питаюсь как они. Но вот выпал случай.
Уже ревела паяльная лампа, вдувая огненную струю в трубу под огромным черным чайником, вот и он закипел, вот и Слава уже тащил на выбор десять сортов чаю и пять разновидностей кофе, уже поставили перед Галиной Васильевной огромную коробку полную шоколадных наборов и конфет россыпью, уже я резал разные колбасы и ветчины, Стас только головой крутил, вникая в этикетки сыров, приправ, соусов, вглядываясь в стеклянные и железные банки разносолов, овощей, соленых и маринованных. Фруктов, включая виноград, бананы, финики, тоже было изрядно. Отдельно находилось все для ухи: картофель, морковь, лук и так далее. В нескольких ящиках, потяжелей остальных, что-то звякало и брякало. Вскрыли и их: пиво многих сортов, и наше и не наше, с горлышками в серебряной фольге и без фольги. Остальных напитков было на три, даже писательские, свадьбы.
- Вот, Юра, - сказал я, - как писатели рыбачат.
Стас распорядился всякие вермишели, макароны, крупы сразу отдать Юре.
- На зиму вам. И половину спиртного.
- Полопается.
- Что, бывает и ниже сорока? - наивно спросил я.
- Гораздо.
- Именно, - спохватился я, - Вятка южнее на полторы тысячи километров и то там часто ниже сорока. Это в Калуге зимы не бывает.
Стас оставил мою поддевку без ответа.
- Придется выпивать. Юра, начинай с пятизвездочных, Галя глуши кагоры и шампанское, и все, что есть грузинского, молдавского, венгерского.
- Тут и болгарское есть, - обнаружил Слава.
- Да, уничтожить все: все от нас отвернулись. Выпить за их здоровье.
- И за наше терпение, - продолжил я.
- Я рыбачить пойду. - Галина Васильевна решительно и ловко собирала спиннинг.
Зашевелились и все остальные. Слава запел приятным баритоном:
- Здесь в океан бежит Печо-ора,
Здесь всюду ледяные горы...
Над нами закаркал ворон, Стас обозвал: - Сглазит, зараза.
- Триста лет ему, - сообщил Юра. - Он вверху охраняет наше место, песец внизу. Песец, конечно, дербанит запасы, но зато мышей нет.
- Юра тоже снаряжался, рассовывал по многочисленным карманам камуфляжной куртки патроны, прицепил нож, повесил на грудь бинокль, - Далеко от меня не отходите, я всегда буду рядом, на расстоянии голоса.
- Вот я еще и подконвойный, - высказался Стас.
- Медведь близко, - оправдываясь, сказал Юра. - У него начальная скорость...
- Да, да, - сказал Стас, - под сто. Спринтер и то рвет только тридцать восемь километров.
Пошли. Долго тащились через ельник, багульник, заросли рододендрона, через то, что в Сибири называют стлаником, а как в просторечьи, сказать не могу.
С высокого берега открылась извивистая Макариха.
- Вон остров, - показывает Юра, - там перекат, там...
- Разберемся, - перебил Стас. - Слав, зацепишь блесну, спиннинг береги, тяни за леску, блесны не жалко.
Мы спускались к воде. Стас учил уже меня:
- Рыба любит воду, обогащенную кислородом, его больше там, где вода бурлит, бьется, на перекатах. В начале его и в середине.