Ловчий - Страница 62

— Спасибо за содержательную, а главное, полезную информацию, — ответил я. — Мне вообще везет на встречи с людьми редких профессий. Но, признаться, змеелова вживую вижу впервые.

— А какие редкие профессии встречались вам прежде, если не секрет?

— Ну, к примеру, есть у меня знакомый солист. Так по штатному расписанию называется мастер по засолке рыбы. Знал я одного литературного раба. Он писал стихи за довольно-таки маститого поэта, который не сочинил ни строчки. А теперь попробуйте угадать, как именуется специалист по составлению меню в ресторанах? Держу пари, не угадаете. Разблюдовщик!

Этот звонкий термин от души развеселил Павла. Он коротко хохотнул, затем пообещал:

— Возможно, я пополню вашу коллекцию. Знаете, у кого я останавливаюсь в Ак-Ляйляке на период охоты? У гадальщика на бобах! Интересный старичок, но по-русски ни бельмеса. Он предсказывает судьбу, болезни, погоду, землетрясения, конец света, пол будущего ребенка, виды на урожай и приплод и многое другое, а берет совсем недорого. Я вас познакомлю. Предсказание могу перевести, коли появится желание… — Паша-ака выдержал паузу и полюбопытствовал: — А ваша профессия, как я понимаю, к редким не относится?

— Совершенно верно, — кивнул я. — Мы — гидрологи.

— Гидрологи? — удивился наш спутник. — Давненько я не видел гидрологов! Лет десять, если не больше. Что же вы собираетесь делать в Ак-Ляйляке?

— Речь идет о строительстве малой ГЭС. С водохранилищем.

— Строительстве? — опешил Павел. — Сейчас???

До меня вдруг дошло, что наша версия, казавшаяся такой неуязвимой, шита белыми нитками. О каком строительстве, да еще в забытом Аллахом кишлаке, можно говорить, если экономика в глубочайшей дыре? Надо было срочно выкручиваться.

— Не о самом строительстве, конечно. Только о подготовке проекта.

— Зачем? — С загорелой физиономии Павла не сходило недоумение.

— Кто его знает? — Я невозмутимо пожал плечами. — Наше дело сторона. С нами заключили договор, а остальное нас не касается. Может, власти собираются выбить под серию подобных проектов деньгу у какого-нибудь международного фонда.

— Это они умеют, — согласился Павел.

— Неужели вы намеревались дойти до кишлака пешком? — пришла мне на выручку Ирина.

— Нет, конечно. Подобрал бы кто-нибудь. Люди возвращаются с базара или от родственников. Здесь никто не проедет мимо, таков обычай… Кстати, за нами движется грузовик с вагончиком.

— Наше хозяйство. А рулит Абдунасим, наш коллега. Между прочим, Павел… Поскольку вы хорошо знаете кишлак, может, подскажете, где нам лучше разбить лагерь?

Змеелов задумался.

— Думаю, удобнее всего встать сразу же за кишлаком, перед Змеиным ущельем. Там вдоль реки тянется галечная отмель, а над ней раскинули кроны три высоких карачага. Тень, вода, покой — что еще нужно? Но сначала следует заручиться согласием властей. Пожалуй, я сведу вас с одноглазым Джамалом.

— Джамал? Это кто?

— Авторитет, который правит здесь бал. Собственно, он и открыл для меня Ак-Ляйляк. Раньше я охотился за Исфаной и в прочих местах, но не всегда удачно. А у этого Джамала перебита левая рука, и от болей помогает только мазь на змеином яде. Кто-то рекомендовал ему меня, потому как я, помимо сбора яда, знаю рецептуру разных снадобий. Короче, имею свою клиентуру. Я ему помог, и с той поры езжу только сюда. Тут раздолье! Змеи непуганые, крупные, в руку толщиной, а яд чистый, как горный хрусталь!

Ирина непроизвольно сомкнула колени и передернулась.

— Как это — непуганые? — поинтересовался я. — А овцы?

— Овцы наверху, в горах, где трава. А в Змеином ущелье — гранит, да мрамор, да известняк, да валуны. Загонишь туда отару, они все ноги переломают…

Наша милая беседа несколько притупила мое внимание, когда же я огляделся, то пейзаж за окошком напоминал кадры фантастического боевика о высадке на планету Скалистая Пустошь. Ущелье стало много шире, теперь было видно, как по его дну — далеко-далеко внизу — несется турбулентный поток, разбиваясь о камни, каждый из которых сгодился бы для вырубания Родосского Колосса. Собственно, сам поток был не очень широк, но бешеная скорость воды и мириады горевших на солнце брызг производили впечатление жуткой мощи. Холмы, поджимавшие дорогу слева, давно уже превратились в бесконечную стену высоких скал, глины становилось все меньше, твердых пород все больше, а флору представляли редкие одиночные деревца, растущие в самых непредсказуемых местах.

Еще один опасный поворот…

Впереди, загораживая половину дороги, стоял автобус — старенький «ПАЗ», а рядом расположилась живописная группа — десяток восточных красавиц в ярких национальных костюмах и столько же плечистых крепких парней.

Завидев наш «уазик», юноши и девушки радостно оживились и, приплясывая, замахали руками, полностью перекрыв проезд. Все галдели наперебой.

Я затормозил.

— Чего они хотят? — спросил я змеелова.

— Сейчас узнаем. — Он нажал на ручку. — Впрочем, если судить вон по тому молодцу, лопнул ремень от шкива.

И в самом деле, среди толпы появился новый персонаж: полноватый моложавый мужчина, похожий на колобка, тоже из местных, в синих брюках, безрукавке и неизменной тюбетейке. В руках он держал порванный ремень, периодически сводя и разводя его концы. Очевидно, это был водитель автобуса, рассчитывающий на нашу помощь.

Змеелов вылез наружу, одновременно к месту событий подоспел и Абдунасим.

Началась бойкая беседа, похожая со стороны на базарный торг. Вот все взорвались смехом — должно быть, Абдунасим припомнил к случаю историю о Ходже. Затем Абдунасим и водитель-колобок, представлявшие довольно колоритную и, пожалуй, комичную пару, ударили по рукам. Этот жест вызвал восторженный гул, напоминающий реакцию стадиона на решающий гол, забитый хозяевами.

— Дима! — Ирина ущипнула меня за бок и лукаво подмигнула: — Ты посмотри, какие красавицы! Одна другой краше. Восточные фотомодели! Тысяча и одна ночь!

Девушки и впрямь были удивительно хороши — все как на подбор, высокие, стройные, гибкие, с глазами газели и ямочками на смуглых нарумяненных щечках. Их волосы, черные, как вороново крыло, заплетенные в множество тоненьких косичек, змеились ниже пояса («змеились» — не вполне подходящее словечко, но что делать, если Паша-ака навеял нам эти образы!). Брови — мастерски выщипаны, ладони — выкрашены хной.

— Не хочешь посмотреть на них поближе? — продолжала дразнить меня Ирина.

— Вряд ли эта идея придется по вкусу их горячим спутникам.

— Фи, Димка, ты меня разочаровал… Я думала, ты — неустрашимый искатель приключений, а ты оказался скучным прагматиком.

— Погоди, моя прелесть, чует сердце, недостатка в приключениях у нас не будет.

Пока мы пикировались, Абдунасим в сопровождении автобусника прошел к своему грузовичку, а змеелов вернулся на место.

— Это артисты из города, — объяснил он, приваливаясь к своему рюкзачку. — Танцовщицы, музыканты, певцы, канатоходцы… Оказывается, сегодня в кишлаке свадьба… — Далее он повторил то, что мы уже знали от Дадо: свадьбу устраивает Джамал, нас обязательно пригласят, отказываться нельзя и все такое прочее.

Мимо нас снова прошел Колобок, возвращавшийся к автобусу.

Следом в окошко заглянул Абдунасим.

— Маленькая авария, — сказал он. — Я отдал им запасной ремень. У меня был.

— Вы сделали доброе дело, Абдунасим, — похвалила его Ирина.

— Сделал добро — кинул на дно, — вздохнул он.

— Кстати, Абдунасим, познакомься с нашим новым другом, — я показал на змеелова: — Павел, или Паша-ака, как тебе больше нравится. Он почти что местный житель и покажет нам подходящее место для лагеря.

— Очень хорошо. — Абдунасим вежливо поклонился. — Встреча с вами принесет нам удачу.

— То же самое я подумал о вас, — не остался в долгу змеелов.

Между тем артисты, весело гомоня, забирались в автобус, освободив нам путь.

— Ну, двигаем дальше. — Посигналив, я осторожно обогнал «пазик».

Наш путь продолжался.