Ловчий - Страница 59

Рассказывают, что все произошло именно так.

Узнав о счастливом спасении сыновей, Дадо-ака поклялся на Коране, что и самой жизни не пожалеет для своего друга и брата, каковым стал ему теперь Ярослав Путинцев. А слово у Дадо-ака твердое, — закончил свой рассказ Абдунасим.

Разбудил меня плеск воды.

Ирина стояла в углу мехмонханы, у умывальника, и яростно чистила зубы.

В комнате царил прохладный полумрак, но это ни о чем не говорило: росшее под окном гранатовое дерево надежно защищало от прямых солнечных лучей.

Я посмотрел на часы. Так и есть: скоро двенадцать. Вздремнули… Впрочем, куда нам торопиться?

Ирина омыла плечи и обнаженную грудь водой из кумгана и, растираясь полотенцем, подошла, сев рядом.

Похоже, она быстро набирала форму. Лишь прищуренный взгляд выдавал тщательно скрываемую тревогу.

— Дима, я вела себя нехорошо, да? — виновато заговорила она, поглаживая меня по руке. — Наговорила лишнего, да? Ругалась? Не давала тебе отдохнуть?

Из этих четырех вопросов лишь один интересовал ее по-настоящему: не наболтала ли она лишнего?

— Ты, милая, попросту обкушалась. Вот уж не думал, что ты способна напиваться до бесчувствия.

Она слегка покраснела, но сумела спрятать досаду, вновь прибегнув к покаянно-кокетливому тону.

— Ну, Дима, надоедает же все время контролировать себя. Я, может, мечтала хотя бы разок расслабиться.

— Тебе это вполне удалось. Какая мечта на очереди?

— Дима, ну не будь злючкой!

— С сегодняшнего дня — ни грамма, поняла, моя прелесть?

— Чего это ты раскомандовался? — насупилась она. — Я, кажется, не девчонка и не нуждаюсь в дурацких советах!

— Не надо было так нажираться вчера.

— Ну у тебя и лексикон!

— Получай, что заслужила, милая. Я обещал твоему дядюшке привезти сундучок, и привезу, но давай условимся, что ты не будешь мне мешать.

— Ах, я уже мешаю!

— Вчера ты вела себя безобразно!

— А ты сейчас ведешь себя несносно!

— Милая, даже куриные мозги должны понимать, что в чужой монастырь не суются со своим уставом.

— Это у меня куриные мозги?!

— Если скажу «да», пернатые могут обидеться.

Она стиснула кулачки:

— Так бы и вмазала тебе!

— Если сегодня снова напьешься, высеку как Сидорову козу!

— Попробуй только тронуть меня пальцем! — Она задрожала от негодования.

— Хорошо, — покладисто отозвался я. — Ты и вправду не девчонка, поступай как знаешь. Но и я не мальчик. Начнешь чудить, я выхожу из игры и возвращаюсь домой. Немедленно.

— Ладно, успокойся, — буркнула она. — Я и сама не хотела сегодня пить. Просто не терплю, когда мне читают нотации.

Я отбросил одеяло:

— Одевайся, милая. Вероятно, нас давно уже ждут.

На айване нас — с библейским терпением — поджидал Абдунасим. После обмена приветствиями он сообщил, что Дадо-ака с утра отправился по делам, а ему наказал ознакомить нас с местными красотами.

Начался ритуал утреннего чаепития.

Абдунасим приподнял было красный чайник, но я решительно возразил, а Ирина не осмелилась мне перечить.

После чая подали наваристую шурпу — разновидность мясного супа с овощами.

— Куда же вы нас повезете? — поинтересовалась Ирина.

— Куда пожелаете! — воскликнул он. — Но сначала я должен кое-что объяснить… — Он поставил ромбом четыре пиалы и накрыл ладонью одну из них: — Вот это, собственно, древний Ходжент, бывший одно время Ленинабадом. Расположен на Сыр-Дарье, вы должны были ее проезжать. А здесь Кайраккум, в котором мы сейчас находимся. Это наши маленькие Сочи. Рядом — Кайраккумское водохранилище, настоящее море, самый крупный водоем Таджикистана. Э-э, когда-то здесь было многолюдно и весело: дома отдыха, санатории, пляжи, прогулочные катера, водяные велосипеды… Отдыхать приезжали со всего Союза! Ну, а сейчас на пляжах в основном местные мальчишки… — Он вздохнул. — А здесь Чкаловск, наш маленький Ленинград. Очень уютный город с прямоугольной планировкой, построенный в былые времена для специалистов и рабочих горно-металлургического комбината. Урановые руды и все такое прочее. Он и по населению был московско-ленинградским. Многие давно разъехались, комбинат простаивает… Здесь, кстати, находится аэропорт. А вокзал вот здесь, в Гафурове. Эти четыре города с окружающими поселками практически слились между собой и образуют наш маленький мегаполис. Чтобы вас не утомлять, я покажу вам только самое интересное, а после мы завернем в одну симпатичную беседку, где готовят изумительный кебоб…

Абдунасим оказался прекрасным гидом, невольно напомнив мне Ларочку Касаеву.

Мы осмотрели водохранилище, лежащее меж предгорий, — продолговатую водную гладь, уходящую за горизонт и удивительно напоминающую очертаниями Байкал («Наш маленький Байкал», — с полным правом мог бы заявить Абдунасим), полюбовались средневековой цитаделью и мечетью-мавзолеем шейха Муслехеддина, окунулись — для экзотики — в лабиринт узких старинных улочек, сжатых глиняными дувалами… Но наибольшее впечатление (по крайней мере, на Ирину) произвел ходжентский базар с пирамидами арбузов и дынь, с бесконечными торговыми рядами, где наперебой предлагали фрукты и овощи, зелень и приправы, миндаль и соленые орешки, сладости и насвай — и все, по московским меркам, за сущие гроши. Мы с Ириной почти почувствовали себя богатыми иностранцами… Мельтешение халатов и нарядов из хан-атласа вперемежку с европейской одеждой, дразнящий дымок мангалов, истошный рев ишака, невольно напомнивший о Гаврилыче… Это вам не какой-нибудь «наш маленький толчок», это Базар с большой буквы, который даст фору любому столичному рынку.

Впрочем, довольно этнографии.

Вечер мы опять провели за дастарханом на айване. Красный чайничек снова пошел по кругу, но на сей раз все проявили завидную умеренность, даже Ирина, которая, надо сказать, полностью восстановила свои силы, подорванные излишними возлияниями.

Дадо поведал нам о результатах предпринятых усилий.

— У вас будет две машины — «уазик» и грузовик «ГАЗ шестьдесят шесть». С виду они старые и помятые, но вы не волнуйтесь, моторы работают как часы. Новые машины, знаете ли, могут вызвать кое у кого нездоровый интерес. А на эти никто и не посмотрит. Вагончик с виду тоже ободранный, но внутри все чисто и исправно. Есть газовая плита с баллоном и душ. Там же все необходимое — теодолит, рейка, постельное белье, посуда, запас продуктов. В грузовике — бочка бензина. А это вам на всякий случай. — Он протянул мне бумагу с гербовой печатью, где значилось, что я, Черных Дмитрий Сергеевич, являюсь руководителем группы, которой Министерство энергетики поручает произвести изыскательские работы на предмет составления проекта для строительства малой ГЭС в кишлаке Ак-Ляйляк. — Бумага не очень надежная, — честно предупредил Дадо, — но, думаю, в кишлаке к ней не придерутся. Водительских прав, к сожалению, достать не удалось, но пускай это вас не беспокоит. Если возникнет конфликт с инспектором, Абдунасим его уладит.

Да, наш хозяин зря времени не терял.

Дадо выдержал небольшую паузу и продолжал:

— Кроме того, я встретился с человеком, который только вчера приехал из Ак-Ляйляка, и узнал от него некоторые новости.

Во-первых, глава администрации Ак-Ляйляка сейчас в отъезде. Но это неважно. Он все равно сам ничего не решает. Всеми делами в кишлаке заправляет некий Джамал, очень влиятельный и богатый человек. Он одноглазый, с парализованной левой рукой — много лет назад сорвался в пропасть. Разное о нем говорят. И хорошее, и плохое. Чему верить, не знаю. Но будьте с ним осторожны. Как только приедете в кишлак, сразу нанесите ему визит и засвидетельствуйте свое почтение. Все будет так, как скажет Джамал. Постарайтесь найти тропинку к его сердцу. Он может задать самые неожиданные вопросы. Продумайте заранее, что будете отвечать.

Но вообще-то вам повезло. Завтра в кишлаке играют свадьбу. Женится дальний родственник Джамала. Все расходы взял на себя Джамал. Говорят, он лично отобрал из своих отар двадцать самых жирных баранов. Свадьба, по нашим обычаям, продлится три дня. Гулять будет весь кишлак, приедут гости из города. Вас тоже обязательно пригласят. Отказываться нельзя, иначе — глубокая обида.