Ловчий - Страница 46

— Нет! — Она решительно мотнула головой. — Это исключено. Абсолютно. Дядя меня любит. Собственно, ради меня все это и затевается. Это обеспеченная жизнь, Дима. Ты понимаешь? — Она погладила мою руку и призывно заглянула в глаза: — Это будет приятная, почти увеселительная поездка. Там сейчас тепло, солнце, дыни, арбузы, виноград, инжир… И мы — только вдвоем… — Последнюю фразу она произнесла дразнящим шепотом. — Чего ты опасаешься, милый?

— Там — это где?

— Кажется, в Таджикистане.

— Хорош пикничок! Да ведь там воюют!

— Нет-нет, это тихое, мирное селение…

— Ты откуда знаешь?

— Дядя написал.

— Ты не могла бы показать мне его письмо?

— Я его сожгла. — По легкой краске, разлившейся по щекам, я понял, что девушка лжет, но уличать ее не стал.

— Ладно, Ирина. В твоем рассказе много недомолвок. Но поскольку ты сказала, что сама не знаешь всего, отложим разговор. По крайней мере, твердо обещаю встретиться с твоим дядей. Если он откровенно ответит на мои вопросы, считай, что мы договорились. Я поеду с тобой в эту чертову «мирную» дыру. Но если хоть на ноготь почую, что он хитрит, — извини! И сам не поеду, и тебя не пущу.

Стальной отблеск в ее зрачках исчез, на щеках появились ямочки, а в уголках губ — та самая загадочная полуулыбка.

— Значит, тринадцатого?

— Пусть так.

Она поднялась:

— Ты не хочешь меня поцеловать?

Через минуту мы были в постели.

Ирина сдержала обещание и не поскупилась на ласки. Со своей стороны и я постарался не остаться в долгу, пощедрее зачерпнув из своего весьма разнообразного любовного арсенала.

Тем удивительнее было открыть, что моя партнерша имитирует оргазм. Делила она это довольно умело, и, будь у меня чуть меньше познаний в науке сладострастия, я был бы обманут, как самонадеянный подросток.

Но почему, черт побери! Я ведь чувствовал, что мои ласки ей приятны, что она охотно отдается им и ждет продолжения. Ее эмоции достигали зоны наслаждений, но только нижней ее границы, а дальше — в заоблачный простор, где не существует уже никаких пределов, — не прорывались.

Образно говоря, попытка добыть божественный огонь с помощью трения была ей приятна, но пламя так и Не вспыхивало. Она, кажется, даже не подозревала об истинном жаре этого костра и вполне удовлетворялась первыми искорками, принимая их за праздничный фейерверк.

Я-то полагал, что имею дело с многоопытной матроной, изощренной в искусстве если не любви, то секса. Но оказалось, что и секс для нее даже не спорт, а, скорее, вынужденная дань моде, ответная реакция на тот интерес, который проявляют к ней мужчины. Не очень нужно, но и упускать жалко. Вернее, нужно лишь постольку, поскольку это помогает комфортнее устроиться в жизни. Это тело, такое гибкое и совершенное, созданное для райских страстей, все еще спит. А учитывая возраст, вероятно, уже и не проснется.

Яркий, хотя и нежданный образчик фригидности.

Вот так-так!

Разумеется, я даже не заикнулся о своем открытии (которое, впрочем, еще нуждалось в проверке). Напротив — нежно поцеловал ее и поблагодарил за доставленное счастье.

Сна не было ни в одном глазу — ни у Ирины, ни у меня.

Мы переместились к столу и выпили за тринадцатое октября, дабы эта несимпатичная дата принесла нам удачу.

Ирина лукаво улыбнулась:

— А знаешь, эта девочка, Яна, кажется, влюблена в тебя.

— С чего ты решила? — удивился я.

— Ты не заметил, какими глазами она смотрела на меня? Испепеляюще!

— Ну-у, тут могла быть и другая причина.

— Какая?

— Послушай, давай оставим Яну в покое. Она не заслужила, чтобы мы перемывали ее косточки.

— Ладно. Тогда расскажи о своей любовнице. Той самой, для которой купил платье. Почему вы поссорились? Или тебе тоже не хочется касаться этой темы?

— Нет, почему же. Довольно банальная история. Просто у меня выдалась трудная полоса, а она начала косить налево. Нет, я не ревнивец. Я даже считаю нормальным, когда близкие люди время от времени позволяют себе на стороне маленькие развлечения. Это привносит свежесть, не дает отношениям закиснуть. Но при обязательном условии: если у них все благополучно. Если же кому-то плохо, то второй должен чем-то поступиться, даже пожертвовать. Поддержать партнера всеми силами своей души. Или я требую невозможного?

Она задумчиво щелкнула зажигалкой.

— А знаешь, почему я выгнала своего благоверного?

— Расскажи.

— У него все время был трудный период. Год шел за годом, а он все ныл и ныл, как ему не везет, какие все вокруг подлецы и завистники, не ценящие его талантов. Я поддерживала, сколько могла, но в один прекрасный день мне все это осточертело. Иди ты в задницу, милый, нежно сказала я ему. Сейчас он ноет о том же очередной дуре — не то четвертой, не то пятой. Или ты считаешь, что я была обязана нянчиться с ним до сих пор?

— Ирина, я ведь совсем не то имел в виду, — укоризненно заметил я. — Мужчина обязан бороться с обстоятельствами и побеждать. Но от черной полосы не застрахован никто. Это разные вещи, согласна?

— Милый, давай поедем за сундучком старого торговца, — певуче произнесла она. — Будем два богатеньких Буратино. И пошлем подальше всякие черные полосы. Хватит с меня этой чернухи. Я хочу пожить как белая женщина.

— Как ты назвала этот кишлачок?

Она наморщила лоб.

— Ай-Ляйляй… или Ак-Лякляк… что-то в этом роде. Не волнуйся, дядя все подробно объяснит. Ему приходилось бывать в тех местах…

— Вот как? Ты этого не говорила.

Она поднялась из-за стола. На ней была только моя незастегнутая сорочка, которая через секунду соскользнула с ее полных загорелых плеч.

— Милый, ты еще хочешь меня?

Да, я хотел. Несмотря на ее фригидность, на ее лживость и глубочайший эгоизм, несмотря на то, что вдвоем со своим паскудным дядюшкой она готовила меня на роль разини, если не жертвы, я хотел ее.

Утром, когда, проводив Ирину, я брился, мне в голову пришла до смешного простая мысль.

Я вспомнил слова архивариуса Миши: «Только ленивый не писал тогда о деле Мирзоева», а также его упоминание о том, что почти все крупные газеты направляли за этими материалами своих спецкоров. Логично допустить, что там побывал и кое-кто из ленинградских журналистов. Или проще: после развала Союза какой-нибудь среднеазиатский репортер мог перебраться на берега Невы. Чем черт не шутит. Через Касаева это легко выяснить. И если найдется свидетель, организовать встречу. Тем более что у меня свободный день: Ирина взяла тайм-аут для сборов в дорогу. Встречаемся с ней мы завтра возле агентства, откуда в Пулково бегают экспрессы.

А к себе домой она меня так и не пригласила. Еще одно косвенное доказательство того, что мне уготована незавидная роль. Ну посмотрим.

Даже если она каким-то образом узнает, что я наводил справки об Ак-Ляйляке, подозрений это не вызовет. Вполне объяснимое любопытство со стороны человека, которого заманивают в лабиринт.

Я посмотрел на часы. Начало девятого. Минимум до девяти Касаев будет дома. Надо только придумать подходящий предлог.

Я закончил бритье, сбрызну лея лосьоном, затем закурил и устроил прогулку вокруг стола. Через четверть часа версия была готова.

Трубку снял Гарик.

— Дима? — удивился он. — Привет! Что-нибудь случилось? Встреча отменяется?

— Ни в коем разе.

— Слава Богу. Ты хотел что-то сообщить?

— Да, Гарик. Извини за назойливость, но у меня, как всегда, возникли проблемы. Вот я и подумал, вдруг ты сможешь помочь…

— Все, что в моих силах, Димка, ты же знаешь.

— Суть вот в чем… Эх, неловко тебя впрягать…

— Димка, перестань, не то обижусь.

— Ну, хорошо. Вообще-то, это не телефонный разговор… Ну да ладно. Суть в том, что фирма, где я собираюсь приобрести пай, заключила выгодный договор с одной конторой из Таджикистана. У меня появились некоторые сомнения относительно чистоты сделки. Хочу кое-что проверить сам, перед тем как окунаться с головой. Смотаюсь туда. Инкогнито. Но мне нужна кое-какая информация.