Лорд Эмсворт и другие - Страница 4

Он выстрелил. Бакстер подпрыгнул, издав пронзительный крик. Теперь можно было заняться и книгой о свиньях.

В наши дни только ленивый не интересуется психологией преступника. Поэтому летописец может спокойно отвлечься, чтобы проследить и истолковать чувства и мысли беззаконного графа после того, как тот совершил злодеяние.

Сперва, листая книгу, он ощущал лишь тихую радость и тот благородный трепет, какой испытал бы, получив от своей страны заслуженную награду.

Дело не в том, что былой мучитель подскочил. Граф гордился выстрелом. Он был нежен душой и, хотя, беседуя с внуком, поневоле носил личину, все-таки обиделся, что тот сомневался в его меткости.

«Подстрелил кого-нибудь, дед?» Юнцы не хотят обидеть, но могут, могут… «Подстрелил, а?» Черт знает что! Пусть сам попробует через полвека, без всякой тренировки, поразить некрупного секретаря на таком расстоянии, да еще в сумерках.

Через некоторое время чувства его изменились. Так бывает всегда – рано или поздно злодей вспоминает о возмездии. Граф внезапно услышал шепот совести:

– А если Конни узнает?

Он оледенел. Улыбка исчезла, словно ее смахнули бритвой, сменившись гримасой тревоги.

Нельзя сказать, что тревога была пустой. Припомнив, как восприняла сестра простую замену запонки медной скрепкой, он побоялся и представить, что сделает она сейчас. «Уход за свиньей» соскользнул с его колен. Сходство с умирающей уткой резко усилилось. Входя, леди Констанс заметила это и спросила:

– Что с тобой, Кларенс?

– Со мной?

– Почему ты похож на дохлую утку?

– На утку? Нет, на какую утку? – как можно бодрее воскликнул граф.

– Та-ак, – заметила леди, – ты беседовал с Джорджем?

– Конечно. Что за вопрос! Конечно, беседовал. Он только что был здесь, и я с ним… э-э… беседовал.

– Что ты ему сказал?

– Не беспокойся. «Джордж, – сказал я, – ты умеешь стрелять из этих штук, а я – нет, но это еще не причина подстреливать Бакстера».

– И все?

– Нет. Так я начал. Потом…

Граф замолчал. Он просто не мог завершить эту фразу, ибо в дверях показался Руперт Бакстер.

Леди Констанс удивленно взглянула на него. Ее протеже прихрамывал, а главное, сверкал глазами.

– Что с вами, мистер Бакстер? – осведомилась она.

– Со мной? – Секретарь утратил учтивость. – Со мной? А вы знаете, что случилось? Этот мерзкий мальчишка снова стрелял в меня!

– Быть не может!

– Может, может. Только что.

– Вам показалось, – заметил граф.

– По-ка-за-лось? – Бакстер затрясся от очков до ботинок. – Я стоял на террасе, наклонился, и вдруг… что-то вонзилось в меня.

– Это всё осы, – пояснил лорд. – Их очень много нынешним летом. Кстати, знаете ли вы, что они приносят пользу? Уничтожают личинки комаров-долгоножек. А те…

– Джордж исключается, – сказала леди. – Я отняла у него ружье. Посмотрите, оно здесь.

– Да, на столе, – согласился граф. – Вот, пожалуйста. Нет, осы и осы.

– Ты никуда не уходил, Кларенс?

– Конечно, никуда!

– Словом, Джордж не стрелял в вас, мистер Бакстер.

– Вот именно. Я же говорю, осы. А может быть, вам показалось.

Секретарь поджался.

– Я не страдаю галлюцинациями, лорд Эмсворт.

– Страдаете, мой милый, страдаете. Видимо, от перенапряжения.

– Кларенс!

– А что? Ты прекрасно знаешь сама. Вспомни о вазонах. Бакстер решил, что ты спрятала туда ожерелье.

– Я никогда…

– Решили, голубчик, решили. Вы просто не помните. А тогда швырялись в меня вазонами.

– Лорд Эмсворт, – выговорил Бакстер, обращаясь к хозяйке замка, – имеет в виду прискорбный случай с вашим бриллиантовым колье. Меня убедили в том, что вор спрятал его в цветочный горшок.

– Я помню, мистер Бакстер.

– Ну, как хотите, – сказал граф. – Нет, в жизни не забуду! Смотрю, из окна летят вазоны. Выглянул, а на траве – Бакстер в желтой пижаме. Вид дикий, глаза…

– Кларенс!

– Хорошо, хорошо. Я просто напомнил. Чем-чем, а галлюцинациями, мой милый, вы страдаете.

Леди Констанс повторила с материнской заботой:

– Нет, это не Джордж. Ружье все время было… О Господи! Кларенс!

– Да, моя дорогая?

– Мистер Бакстер, – сказала леди, – не оставите ли вы нас на минуту?

Оставшись вдвоем, брат и сестра помолчали. Потом злосчастный лорд попытался беспечно замурлыкать несложную мелодию.

– Кларенс! – повторила сестра.

– Да, моя дорогая?

– Это ты подстрелил Бакстера?

– Кто, я? Подстрелил? Ну, знаешь! С какой стати…

– Я спрашиваю: ты его подстрелил?

– Конечно, нет. Поразительно! В жизни не слышал такой чу…

– Ты никуда не уходил?

– При чем это здесь? Предположим, я вышел. Предположим, я хотел подстрелить его. Предположим, я об этом мечтал. Но как я мог, если не умею обращаться с этой штукой?

– Когда-то умел.

– Я многое умел, но…

– Что тут уметь? Я и сама могла бы…

– А я нет.

– Тогда объясни, как его подстрелили, если ружье все время было здесь.

Лорд Эмсворт воздел руки к небу.

– Почему «подстрелили»? Господи, Боже мой, как трудно разговаривать с женщинами! Откуда ты знаешь, что нет других… э-э… орудий? Да, может быть, замок ими кишит. Может быть, ружье есть у Биджа.

– Не думаю, что Бидж станет стрелять в Бакстера.

– Откуда ты знаешь? В детстве он любил стрелять. Сам же и сказал. Присмотрись к нему, я советую.

– Не смеши меня, Кларенс.

– Это ты меня смешишь. Зачем мне подстреливать людей? И вообще, с такого расстояния…

– С какого?

– Он стоял внизу, так? Я был здесь, наверху. Самый лучший стрелок, и тот… Кто я, по-твоему? Этот субъект с яблоком?

Доводы были весомы. Леди Констанс задумалась.

– Странно… Он убежден, что в него стреляли.

– Ничего странного. Я бы не удивился, если бы он считал себя репой. Или кроликом. Ты прекрасно знаешь, что он сумасшедший.

– Кларенс!

– Что «Кларенс»? Нет, что «Кларенс»?! Совершенно сумасшедший. Стоял он внизу в желтой пижаме? Швырял мне в окно вазоны? Во-от. Галлюцинация, моя дорогая. Больное воображение. Подстрелил! Это неслыханно! А теперь, – граф решительно встал, – пойду посмотрю, как там розы. Хотел почитать, подумать в тишине, но как? Ходят и ходят, туда-сюда, туда-сюда… То они выходят за Аберкромби, то их кто-то подстрелил, то я их подстрелил, и так далее. С таким же успехом можно читать на Пиккадилли. Ф-фу! – завершил свою речь несчастный лорд, подошедший достаточно близко к двери. – Ф-ф-фу! – И он исчез.

Однако его смятенный дух не обрел покоя. Если вы идете из библиотеки к выходу, вам приходится миновать зал. Слева от него расположена комната. А у этой комнаты стояла племянница лорда, Джейн.

– Эй! – крикнула она. – Дядя Кларенс!

Дяде было не до бесед. Джордж Аберкромби охотно побеседовал бы с этой девушкой, а может быть – и лорд Регет; но изможденному пэру была нужна тишина. Он жаждал одиночества. В тот день он видел столько женщин, что его напугала бы и Елена Прекрасная. Заприметив ее у комнатки, он только ускорил бы шаг.

Ускорил он его и теперь, бросив на ходу:

– Спешу, моя дорогая. Спешу.

– Какая чушь! – сказала Джейн, и лорд почувствовал в этих словах правду. Он резко остановился. Челюсть у него повисла, пенсне заплясало на шнурке, как листва под ветром.

– Меткий Томас, краса прерий, – прокомментировала Джейн, – бьет без промаха. Будьте добры, зайдите сюда. Хочу вам кое-что сказать.

Лорд покорно проследовал в комнатку и тщательно закрыл дверь.

– Ты… меня не видела? – выговорил он.

– Конечно, видела. Очень занимательное зрелище.

Просеменив к креслу, пэр опустился в него, остолбенело глядя на Джейн. Чикагский делец новой школы прекрасно понял бы его и даже пожалел. Жизнь этих дельцов отравляет смутная мысль о том, что методы их все же опасны. Начнешь спор с соперником при помощи пулемета, и как-то выходит, что кто-нибудь да пройдет мимо. Вот и крутись…