Лондонские тайны - Страница 79

— Спенсер! Трудно дважды избежать виселицы!

— Вполне согласен, милорд.

— Дай слово, что я сейчас же отправлюсь в полицию, если ты не скажешь мне имени Сюзанны.

— Но кто, милорд, сказал вам, что вы выйдете отсюда?

— В таком случае, готовься на виселицу.

Тиррель смотрел на него спокойно.

— Не смею противиться более, милорд. Будьте добры, присядьте, и я открою вам. Милорд, — продолжал Тиррель, — через вас повесили. Вы причиной того, что я не миллионер теперь. Вы украли у меня Сюзанну, мое незаменимое сокровище. Но у меня, милорд, есть средство отомстить вам за все. Вам угодно знать, имя отца Сюзанны? Хе, хе, хе! Неужели вы его не знаете?

Лицо Тирреля светилось адскою радостью и зверским торжеством. Сердце Бриана сжалось.

— Не знаю, нет, не знаю!

— Неправда, милорд! Вы догадались… И вы не ошиблись! Она дочь его, и вы не можете жениться на ней!

Бриан тихо пошел к двери.

— Есть, впрочем, средство, милорд, — кричал вслед ему Тиррель. — Закон Моисея позволяет дяде жениться на племяннице.

Сюзанна вскрикнула, когда к ней подбежал расстроенный Бриан.

— Миледи! Сюзанна!.. Я не могу ехать с вами… Прощайте.

Вечером Сюзанна получила следующую записку:

Сюзанна упала без чувств.

В одной из стойл уже описанной нами таверны сидел Педди О'Крен за кружкой джина. За перегородкой находились Снелль, Медж, Лу и Мич. Еще далее сидел Боб с Темперенсой, а в самом углу — Доннор.

— А славная была бы пожива, — говорил Снелль. — Мое место было из первых. Мич, мой зятюшка, налей-ка джину Лу, она дышит тяжело.

Лу взяла стакан, но он вывалился у нее из рук и разбился.

— Умрет кто-нибудь! — сказал Мич.

— Вздор! Другой стакан на мой счет, — ответил Снелль.

Лу приподнялась на локтях, кашлянула и застонала.

— Посмотри-ка, мое сокровище, — говорил Темперенсе Боб, — до чего доводит злоупотребление джином.

— Ну, ну, милашка, налей-ка мне еще стаканчик.

Лу открыла глаза.

— Больно! Как больно! — прохрипела она. — Пресвятая Богородица, помилуй меня!

Доннор невольно подошел к ней.

— Открой рот, сестра, — сказал Снелль.

Но она вдруг вскочила и с вытаращенными глазами стала кружиться по комнате, крича:

— Пить! Пить!

Доннор со слезами смотрел на нее.

— Здравствуй, дедди, — закричал Снелль. — Медж, кланяйся же своему тестю.

Капитан Педди выставил из-за перегородки голову и закричал:

— Гадкий дьяволенок! Ты начал какую-то историю.

— Сейчас, сейчас, долговязое чучело, почтеннейший капитан! Я должен был бежать, когда нагрянули солдаты. Вдруг какое-то оборванное страшилище смотрит на Темзу и напевает какую-то шотландскую песенку. «Смотри, смотри! — закричало вдруг это страшилище. — Видишь? Вот Груфф с женой. Клара и Анна! Они, они! Ферджус, мой дорогой Ферджус!..» Кругом никого не было.

— Что же дальше?

— Дальше? Я чуточку струсил сначала, но потом смело смотрел ему в глаза. А он вот дуралей-то, как завоет, как зарыдает! «Умерли!» — закричал вдруг и бух в воду… Вода была чересчур холодна, я и подумал: пускай тонет дурак, если охота есть! С четверть часа он плыл как чурбан, не шевеля ни руками, ни ногами… Тише, тише — я не видел и не слышал ничего.

— А Груфф?

— Я пошел в гостиницу Груффа. Там никого. Подле люка кровь — вот и все.

— Жалко! Славные были ребята!

Лу мучилась на полу в страшных корчах.

— Горит! Жжет! — хрипела она. — Бога ради, погасите огонь! Вот здесь!

Доннор опустился перед ней на колени.

— Ничего, дедди! — говорил Снелль. — Это пройдет! Нужно джину!

— Дедди, дедди! Господь сжалился надо Мной и послал вас сюда! Загасите огонь!

— Выпей джину, Лу!

Девушка отрицательно покачала головой:

— Дедди! Как я рада, что вы здесь! Ах, дайте мне вашу руку, вот так. Как хорошо, не жжет больше. Как мне хорошо! Я… — Она замолчала, глаза у нее закрылись.

Доннор заплакал и поцеловал ее в лоб.

— Что, дедди?

— Она умерла…

Он поднял дочь и со своей ношей вышел из таверны.

— Вот до чего доводит неумеренность, — говорил Боб.

— Да, мой Бобчик, я также умру, если ты не прикажешь еще бутылку джина, — ответила Темперанса.

— Медж! — говорил Снелль. — Мужчине стыдно плакать, но Лу мне сестра. Бе… бе… бедная Лу!

Снелль отвернулся.

На улице послышался сильны шум. Все «члены семьи» невольно вскочили. Дверь растворилась от сильного, яростного толчка, и вошел Тернбулль.

— Приговор произнесен!

— Какой! — закричал Педди.

Все окружили Тома, который с горестью опустился на скамью.

— Я только сейчас узнал, — проговорил он, наконец.

— Но если бы я мог спасти его.

— Он приговорен? — спросил Педди.

— К смерти.

Но семья не дремала, решившись спасти Ферджуса О'Брина. Своими происками семья успела приставить своего человека для надзора за осужденным. Это был Рендель Грем, за которого поручились некоторые из судей. Накануне казни тюремный сторож перерыл и пересмотрел все в тюрьме.

— Готовы ли вы милорд? — спросил Рендель, когда сторож ушел.

— Готов.

Грем выбросил в окно серебряную монету. Послышалось продолжительное мяуканье.

— Они ждут. Нужно разлучаться. Вспоминайте иногда о бедном Ренделе. Клянусь, для родного отца не сделал бы.

— Я буду помнить о вас, как о лучшем и единственном друге. К чему такая печаль, я уверен — мы увидимся.

Рендель покачал головой.

— Нет, Брик-Нек (Головоломка) мне не знаком. Впрочем, зачем унывать? Кто знает…

— Неужели Брик-Нек так опасен?

— Думаю. Лестница в шестьдесят ступеней, почти перпендикулярная, а под ней стена каменного дома… Днем я бы не решился, ночью не видно! За дело Ферджус?

— Разве нет другой дороги?

— Нет.

Маркиз закрыл лицо руками. Рендель снял с него цепи.

— Благодарю, — сказал маркиз. — Не ради себя я принимаю ваше самопожертвование. За дело!

Рендель развернул шелковую веревку, которая была обвита вокруг его тела, и привязал ее к толстому гвоздю. Решетка давно уже была подпилена.

Рендель был вполне спокоен. Он хорошо понимал опасность спуска с Брик-Нека, тем более на лошади; но его преданность Ферджусу была сильнее. Он хотел отвлечь на себя внимание часовых.

Прикрепив веревку, Рендель протянул руку маркизу.

— До свидания! Не забывайте меня!

Через минуту он был уже за окном.

— Кто идет? — спросил часовой.

Рендель не ответил, а бросился к тому месту, где ждал Снелль с оседланной лошадью.

— Беглец! — громко закричал часовой.

Казалось, все камни мостовой обратились в полисменов при этом восклицании часового. За Ренделем погнались множество солдат и полисменов. Стрелой долетел он до Брик-Нека. Лошадь остановилась. Он ударил ее. Всадник и лошадь исчезли.

Полисмены в ужасе остановились: слышно было как копыта лошади стучали по первым ступеням… Потом что-то тяжело упало и все стихло.

Полисмены с фонарями осторожно стали спускаться с Брик-Нека. С первых ступеней кровь. Внизу изуродованный труп лошади. Но следов, хотя бы малейших следов всадника — нигде.

Полисмены удивленно переглядывались и стали искать на соседних улицах.

Рио-Санто в это время беспрепятственно спустился из окна. Ползком добрался он до угла, где ждали его члены семьи и какая-то женщина в черном.

— Я здесь, синьор, — тихо сказал Бембо, выводя оседланную лошадь.

Рио-Санто обнял его и вскочил на лошадь:

— До свидания, Анджело! Мы еще увидимся.

Женщина бросилась и схватилась за гриву лошади.

— Офелия?

— Нет.