Лоис любит дракона (СИ) - Страница 10

Я потихоньку вливаюсь в новую жизнь. Ангард ловко подкинул мне идею перебрать вещи, которые я вроде бы хотела кому-то отдать. Это радует, потому что у меня есть возможность прикоснуться к прошлому.

В какой-то момент я понимаю, что та прошлая Лоис была… нет, не мягче, но как-то… спокойнее. Не настолько изломанной изнутри?

Это сложно сформулировать, скорее, приходит интуитивное ощущение. И она была более… раскованной.

Однажды перебирая гардероб и невольно отмечая, что одежда более стильная, чем носила я сама, но без перебора, я вытащила нижнее белье и чулки. Белье такое… открытое, что не прячет ничего совсем. Такое у нас точно не носят каждый день.

Некоторое время я просто смотрела на возмутительно алую, изумительно сексуальную вещь, не в состоянии сообразить, чье это. Как вот это всё оказалось в моих вещах?

И только когда Ангард, зашедший в комнату по какому-то делу, увидел меня с бельем в руках, я позабыла, как дышать. Потому что глаза мужа вмиг превратились в самую черную бездну, от которой во рту пересохло, а в голове вспыхнуло понимание.

То есть это совсем не неизвестной женщины. И не покупка, случайно попавшая не тому адресату, а… а…

Я только издала сдавленный звук, когда внезапно оказалась вжата в стенку, ашею опалило дыхание Ангарда.

— Всё же ты его решила оставить? – шепнул он на ухо настолько хриплым низким голосом, что меня бросило в жар. – К тем же украшениям? Тебе так до безумия шло.

«К каким украшениям?» — так и осталось не озвученным. Потому что этот вопрос хоть и жёг язык, однако задавать его было нельзя!

Поэтому я вместо ответа просто резко прижалась к его губам, не давая больше поводов и причин для дальнейших расспросов.

Тогда белье и чулки, кстати, я так и не переложила в ящик на вынос. Просто засунула в шкаф как можно дальше, решив, что потом определюсь, что с ними делать. Ибо нам с Ангардом вполне хватало себя самих. Особые фантазии не требовались. Во всяком случае, именно так мне хотелось думать...

Я настолько погружаюсь в собственные размышления, что не замечаю, как в комнате появляется Ангард. И вздрагиваю, когда он обнимает меня со спины.

— Тише-тише, это я, — шепчет он на ухо и прижимается губами к моему виску.

Я тут же расслабляюсь, откидываясь ему на грудь. Да, тут больше никого нет, кроме нас, но всё равно непроизвольная реакция.

— О чем задумалась? – спрашивает Ангард, обнимая крепче.

Я накрываю его руки своими. С каких пор я стала настолько зависима от объятий? От объятий конкретно этого мужчины?

Ответа, пожалуй, не найдешь. Только вот Ангарду надо что-то сказать. Поэтому я выдыхаю:

— Обо всем. А ещё… — Я медлю, но потом всё же озвучиваю то, что меня давно беспокоит: — Что-то я долго сижу дома. Мне нужна работа.

Ангард некоторое время молчит, словно о чем-то думая, но потом тихо говорит:

— Лекарь советовал тебе отдыхать. Повторить нервный срыв сейчас – очень легко.

Я чувствую, как внутри поднимается лёгкое раздражение. Да, раньше мне действительно было плохо, но сейчас-то состояние улучшается.

— Ангард…

Меня быстро поворачивают, смотрят внимательно и серьёзно.

— Лоис.

О да, явный признак, что со мной точно не согласятся. Не сейчас.

Спорить совсем не хочется. К тому же уже поздно. Но я понимаю, что завтра мы снова вернемся к этому вопросу.

А сейчас я просто беру в ладони лицо мужа и целую его в губы. Целую долго и неторопливо, наслаждаясь каждой секундой. Сейчас нет ни города за окном, ни соседей, ни чего-то ещё. Нет ничего и никого важнее Ангарда.

Он отвечает не менее горячо, скользит ладонями по спине, заставляя меня прогнуться и вжаться сильнее.

— Моя женушка так соскучилась? – шепчет он прямо в губы.

Это «женушка» нравится до безумия. Возможно, поэтому и нет такой потребности в сладком, потому что одно только это обращение звучит слаще всего на свете? В нем сплетаются любовь, забота, желание уберечь, жажда обладать, радость и просто какой-то необъяснимый свет, который разгоняет любую тьму.

— До безумия, — шепчу я, даже не думая отодвинуться. – Я всегда по тебе скучаю.

Пусть это и глупо, ибо Ангард хоть и ездит теперь на работу, но нередко выполняет часть задач из дома, однако… Я снова целую его. К чему болтовня?

Ангард глухо взрыкивает и подхватывает меня под ягодицы, давая возможность скрестить ноги на пояснице. Если поначалу я стеснялась подобного, то понадобилось совсем немного времени, чтобы распробовать и признать: это здорово, когда тебя готовы носить на руках.

— В постель, — успеваю выдохнуть я между поцелуями, чувствуя, как ещё немного — и начну ёрзать прямо в том положении, в котором нахожусь.

На губах Ангарда появляется улыбка, которую совсем не назвать мягкой или нежной, наоборот – в ней что-то голодное.

До кровати, слава Золотой, совсем ничего. Поэтому Ангард опускает меня на простыни, но не успевает сам оказаться рядом – только сесть на край кровати, а потом его колени оказываются оседланы.

Я обнимаю его за шею двумя руками, немного откидываюсь назад, чувствуя, как Ангард придерживает меня за талию. Судя по его взгляду, горячее он ничего не видел. Широкий пояс практически сполз вниз. Пола халата задралась, обнажая бедро.

Я улыбаюсь, снова целую, вжимаюсь в него, развратно потираюсь всем телом. Жарко. Бесстыдно. Даже не думаю хоть на секунду остановиться. Я знаю, что желанна, и желаю сама.

Руки Ангарда оказываются под халатом. Одновременно довольный и удивленный выдох. Не то чтобы это прямо было совсем неожиданно – в конце концов, мы дома, но всё равно… приятно.

— Ты всё продумала заранее? – улыбается Ангард.

Халат трещит, я не успеваю ничего сказать. Кое-кто порой ведет себя как варвар. Горячие губы обжигают шею, ключицу, спускаются на грудь. Моё дыхание становится чаще и поверхностнее.

Я нетерпеливо ёрзаю, показывая, что хочу всё и прямо сейчас. Но Ангард не спешит поддаваться на эту вопиющую провокацию.

Через некоторое время из моей головы вылетают все связные мысли. Я полностью обнажена и готова отзываться на каждое прикосновение. Ангард немного приподнимает меня, чтобы расстегнуть брюки – несносный трудоголик, как вечером ездил к своим ученым, так ещё и не переоделся. Я отчетливо чувствую его возбуждение.

— Прижмись ко мне и прогнись, — шепчет Ангард, и я, будто во хмелю, снова обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к виску.

Покусываю губы, стараясь не стонать во весь голос, пока Ангард дразнит там, не собираясь торопиться.

— Быстрее, — выдыхаю я и тут же чувствую, как он толкается внутрь.

Дальше стоны сдерживать нереально. От темпа можно задохнуться. От поцелуев – сойти с ума. От шепота, сладкого и сумасшедшего, забыть все на свете.

— Люблю тебя, Лоис, — шепчет Ангард. – Очень люблю.

Я не понимаю, что накрывает сильнее: оргазм или признание? И почему после всего я лежу, в состоянии только хватать ртом воздух. Нет сил даже поднять руку.

— Лежи-лежи, – слышу я голос Ангарда. – Я позабочусь о тебе.

— М-м-ф, — только и получается ответить.

На что-то более связное я не способна.

Через некоторое время Ангард проскальзывает ко мне под одеяло, гасит свет и притягивает к себе. Остается только прижаться к его широкой груди, чувствуя, как меня накрывают одеялом.

И сквозь сон и сумасшедшую расслабленность разобрать:

— Если хочешь работать… То будешь. Я тебя во всем поддержу.

***

/Ангард Заран/

Он просыпается рано. Многолетняя привычка дает о себе знать. После гибели родителей их с Рейрином растил дядя, который был ранней пташкой и строгим блюстителем правил.

Поэтому ранние подъемы, едва только рассвет начинает окрашивать небо, въелись с детства. Подъем, разминка, утренний полет в драконьей форме. А сейчас… Вставать, когда тебя так крепко обнимают, доверчиво прильнув всем телом, совершенно не хочется.