Лоханка - Страница 3
В сарае, что находился под одной крышей с «жилой частью», разыскал лопату и тут же обнаружил ещё одну печку-плиту совсем маленького размера. В колодец заглянул — есть вода. В общем, наварил картошки в мундирах, сдобрил пахучим подсолнечным маслом, посолил по своему вкусу и хорошенько заправился. А потом и прилёг поверх закинутого какой-то ветхой, но чистой тряпкой матраса: и жарко, и устал, и изнервничался… да и предыдущую ночь назвать спокойной у меня язык бы не повернулся.
Ох и выспался же я! Остаток дня, вечер и всю ночь дрых, как из пушки. Проснулся свежим и озабоченным — как бы на работу вовремя прийти. Агеев говорил — по второму гудку. Нет, не Агеев, а тот, во френче. Думаю — начальник мастерских. Может, и не самый главный, но всё равно — заметная личность. Ну да ладно — познакомлюсь ещё с людьми. А пока — почистил несколько оставшихся со вчера варёных картофелин, перекусил и услышал гудок. Думаю, что это был первый, а мне нужно ко второму. До мастерских идти минут десять, а сколько времени проходит между сигналами? Не знаю. Но вряд ли меньше получаса. А нужно ещё подумать о том, как одеться — спецовки-то мне никто не выдал, и вообще я не знаю, как тут это дело поставлено. Мужчины обычно носят что-то вроде пиджачной пары, только вот брюки с верхней частью этого костюма не особо-то совпадают. На ногах чаще всего сапоги или ботинки.
На мне же прямые летние брюки серого цвета и голубая выцветшая рубашка с короткими рукавами и двумя нагрудными карманами. Ткани на них, по сравнению с теми, что нынче носят, значительно тоньше и качественней — это сразу бросается в глаза. Кроме того сланцы на ногах — не та обувь в которой стоит расхаживать среди железа.
В общем — покопался я среди развешанных по стенам вещей — старая сатиновая косоворотка с залатанными на локтях рукавами и штаны темной материи, без видимых следов износа, пришлись вполне удачно. Башмаки тоже оказались впору, только были они изнутри жёсткими и колючими. Это потому что рассохлись, ну и без носков. Головной убор свернул себе из газеты — лежало тут несколько штук. Правда получилось у меня только с третьего раза — ломкая нынче бумага и рвётся легко. А, может, просто состарилась от долгого лежания.
Выбрался на свежий воздух — у соседей во дворах отчётливо слышится шевеление. И справа и слева тоже люди собираются на работу. Умывальник брякает, тянет съестным. Ясное дело — поздоровался, назвал себя, выслушал ответные приветствия, да и пошёл потихоньку в сторону мастерских — я ведь пока ничего тут толком не знаю, ориентироваться во времени — и то не умею. А опаздывать нехорошо. Не стоит дразнить судьбу — вчера она была ко мне благосклонна.
Что рассказать о своём первом рабочем дне на новом месте? Да ничего особенного — приняла меня бригада в качестве самого главного по части подать, принести или подержать. Лет-то мне и двадцати пяти ещё нет, а отросшая за время отпуска короткая бородёнка никого не введёт в заблуждение. Мы копались в машине причаленного к берегу колёсного буксира — шатуны, трубопроводы, сальники, золотники. Собственно, разобраться в этом хозяйстве больших проблем не было, но об этом меня никто и не спрашивал — я тянул или толкал то, что указывали — мужики не хуже меня понимали, что тут да как. Где рычагом, где талью, а то и кувалдой. Не заметил, как и рабочий день закончился.
Вечером зашёл в магазины, что возле пристани — купить зубную щётку. А они тут деревянные из настоящей свиной щетины. И зубной пасты нет — только порошок. Мыла два сорта — хозяйственное и банное. И совсем не продают мочалок. Бритвы исключительно опасные, те самые, вроде складного ножика. Поглядел я на них и решил, что борода мне к лицу. Буду дальше отпускать. Чайник купил, заварки, пару кружек, а потом притормозил — не такие уж большие деньги мне выдали в качестве подъёмных. В общем — двинулся домой, с хозяйством знакомиться и осваиваться, да и с соседями пообщаться нужно.
Тут ведь не город, где соседа по лестничной клетке можно не встречать годами — всё иначе. Заодно выяснить, когда копать картошку и как её хранить, потому что подвала у меня нет. Где брать дрова, как приобрести кровельный материал — а то крыша не внушает доверия. В общем — забот у меня теперь много. Пусть и без скотины, но целое хозяйство.
В мастерских я потихоньку освоился. Тут основных специальностей три. Плотники — это если деревянное судно в ремонт приходит — тут уж им куча работы. Клепальщики — по железным корпусам трудятся. Ну а мы, механики, чиним всё остальное. Тут тебе и рулевое управление, и машинный телеграф, и переговорные трубы. Случается придёт баркас с дизелем, а бывает и с паровиком — я тут, считай, в живом музее техники тружусь. Интересно на работе. Для меня это важно, чтобы не от звонка до звонка, а с желанием и удовольствием. Потихоньку обзавёлся своим инструментом — его неохотно дают в чужие руки. Так что: одно сделал, другое купил, что-то в кузнице по моей просьбе отковали. Зарплата оказалась не слишком маленькой, особенно с учётом огорода и по выходным я рыбку ловлю понемногу.
В обед тут в мастерских обычно или своё едят, из дома прихваченное, или жены приносят мужьям. Да несколько тёток пирожки притаскивают в корзинах на продажу — так я покупаю у одной тощенькой. Насколько эта краля пригожа — сказать не могу. Женщины так обматываются платками, что кроме глаз ничего не видать — солнышко-то тут палит немилосердно, а девки и бабы берегут лица от загара.
А лодку свою, снасти и туристическое снаряжение я домой приволок, как только всё устаканилось. Как раз сарай с навесом подновил, комнату отремонтировал, ну и спрятал всё как следует — нечего мне тут людей смущать камуфляжной одеждой, мобильным телефоном или планшетником, не говоря о разборных вёслах из алюминиевого сплава, да ещё с пластиковыми лопастями. Спокойно тут живётся, неторопливо. Пастилы насушил из яблок со своих деревьев, чернослива, кураги. Балычков навялил. Погреб вырыл, да картошечки туда заложил килограммов полтораста — я ведь один живу, мне хватит. Тем более, что и муки и круп тоже сделал небольшой запасец. Я бы и макаронами не побрезговал, но на прилавках их не увидел, а спрашивать побоялся — вдруг их ещё не изобрели? А я тут вылезу с непонятными словами.
Могу и мяса себе позволить, хотя оно дороговато. Подумываю ружьишко купить, чтобы осенью настрелять уток. С соседями лажу — я в сарае своём мастерскую потихоньку оборудовал. А людям то поточить что-то нужно, то запаять, то ещё чего. Нет, денег не беру — зачем они мне, когда то одна соседка яичек подбросит, то другая творожка принесёт. Мужики, если с крупным чем работают, меня на подмогу зовут. А когда мне помощь требуется — так завсегда пожалуйста. Только про обходительность забывать не надо и разговор так строить, чтобы человека к себе расположить.
Это, конечно, и нашем веке не лишнее, но в том темпе, к которому я привык, здесь ничего не выходит. А ведь, если надо чего привезти, необходимо договориться с владельцем лошади и телеги, чтобы он выбрал удобное для себя время — никто тут по первому зову зарабатывать малую денежку не бросается — всяк к себе уважения требует, а пока идет обмен реверансами, прощупывает — чего для себя полезного можно от тебя поиметь. В смысле услуги, конечно.
Вот я и налаживаю людям электропроводку — тут в этом мало кто понимает. А для меня всё привычное — розетку поставить, выключатель перенести или патрон с лампочкой пробросить в нужное место. Правда, провода приходится крепить иначе, да и сами они другие — с тканевой изоляцией.
Тихо тут в двадцать девятом году, спокойно и благостно.
— А что это ты, Иван, деревья не окопал? — молодуха, чей участок с задней стороны от моего, стоя по другую сторону плетня оперлась руками на его верхнюю кромку и глядит тревожным взглядом, словно чем-то испугана.
Я отложил в сторону отвёртку из походного набора инструментов, что у меня ещё из той, прошлой жизни — со сменными битами — и ненароком надвинул поверх неё лист фибры, с которым работал: