Логово Белого червя - Страница 32
Единственная, кто могла заподозрить неладное, — леди Арабелла — в тот момент была слишком занята охмурением Касуолла и была совершенно не способна думать ни о чем ином. Она еще не выехала из дома, хотя формально уже не имела на него никаких прав.
Между тем Адам, практически у нее на глазах, оборудовал на задворках дома металлический сарай для хранения взрывчатки. Наконец все было готово для того, чтобы привести план в действие в любую минуту. Оставалось только ждать подходящего момента. Чтобы ожидание не казалось таким тяжелым, Адам решил, чтобы как-то отвлечься, вновь заняться научными изысканиями. И тут ему на глаза попался змей Касуолла, все еще гордо реющий над «Кастра Регис».
Выросшая за «Рощей Дианы» огромная песчаная гора все же вызвала пересуды соседей: о ней говорили все фермеры, жившие в районе Обрыва, но никто и не подозревал об ее истинном назначении, в то время как трагическая развязка уже приближалась семимильными шагами. Все это время Адам искал приличного повода посетить смотровую площадку на башне замка, однако так ничего и не смог придумать. Наконец, когда однажды утром он встретил леди Арабеллу, направлявшуюся в «Кастра Регис» с обычным визитом, молодой человек набрался храбрости и попросил ее разрешения составить ей компанию. Леди с большой радостью согласилась, так как это вполне удовлетворяло ее тайным планам. Когда они вместе вошли в кабинет Касуолла, Эдгар был крайне удивлен приходом Сэлтона, однако постарался не подать виду и встретил его с присущей случаю светской любезностью. Он настолько превосходно справился с ролью радушного хозяина, что даже Адам поверил в его искренность. Касуолл пригласил гостей пройти на смотровую площадку и продемонстрировал им свои механизмы по управлению змеем и придуманные им усовершенствования. Он несколько раз опускал и поднимал змея, чтобы показать как на его появление и исчезновение реагируют все еще кружившиеся в окрестностях стаи птиц.
По дороге домой леди Арабелла попросила Адама оказать ей небольшую услугу. Речь шла о том, что перед тем, как покинуть «Рощу Дианы», в которой она прожила столько лет, ей хотелось бы узнать полную глубину старинного колодца в подвале. Сэлтон был просто в восторге от ее просьбы, так как сам уже давно искал повода проникнуть в лаз Белого Червя, не возбуждая его подозрений. Он тут же привез из Лондона различную необходимую для исследований аппаратуру. Над краем колодца установили ворот, на котором укрепили огромную бобину с прочной толстой проволокой. Теперь оставалось только ждать, когда же ситуация сложится наиболее удачно для проведения последнего эксперимента.
На ферме «Мерси» после отъезда Мими жизнь очень быстро вернулась в свою колею и потекла обычным ходом. Лилла немного потосковала по кузине, а затем к ней вернулась ее прежняя жизнерадостность. Однако кое-что все же изменилось: пока в доме все шло своим чередом, Лилла не особенно задумывалась о своем будущем, и жила, как живется. Но после свадьбы Мими она словно проснулась и поняла, что ей тоже пришла пора искать жениха. Но на самой ферме выбирать было практически не из кого. Эдгар Касуолл, так странно ухаживавший за ней, ей тоже не нравился — Лилла слишком хорошо помнила, как он напугал их с Мими; но, с другой стороны, он был завидным женихом и о лучшей партии мечтать было невозможно. А для женщины ее класса это было слишком заманчивой приманкой. В конце концов она решила не торопить события: пусть все идет своим чередом, а там уж — как судьбе будет угодно.
Время шло, и Лилла стала приходить к убеждению, что все складывается для нее не так уж удачно. И конечно же, она не могла не замечать участившихся визитов в «Кастра Регис» леди Арабеллы и ее все большего сближения с Эдгаром Касуоллом. Равно как и его эгоизма и высокомерия, столь мало сочетаемых с тем идеальным образом, каковой юные девушки обычно создают в своих мечтах о «прекрасном принце». Она боялась и думать о том, что будет, если она все-таки выйдет замуж за владельца замка, и потому тайно горячо молилась по ночам, чтобы какая-нибудь счастливая случайность нарушила весь ход событий и изменила бы уготованную ей страшную судьбу.
Однажды утром Лилла получила письмо. Она вскрыла его, и сердце ее упало: Эдгар Касуолл просил ее соизволения навестить ее завтра на ферме и составить ей компанию за чашкой чая. Она не могла отказать ему ни в какой форме, так как это было бы воспринято как проявление неучтивости. И нельзя было забывать о том, что ее дед всего лишь скромный арендатор. Как ей не хватало в эту минуту Мими! Она так привыкла делиться с сестрой всеми своими радостями и горестями. Никто, как она, не умел ее поддержать и ободрить в трудную минуту. Теперь же она уехала, а вместе с ней исчезли тысячи приятных мелочей, так украшавших жизнь Лиллы. Только теперь Лилла поняла, что рана от потери сестры не только не зажила, как она думала, но болит еще сильнее.
Весь оставшийся до страшного визита день, вечер и наступившее затем утро Лилла провела в каком-то горестном оцепенении. Только теперь она по-настоящему оценила, что значила для нее Мими. На что бы ни упал ее взгляд, все, любая вещь рождали тысячи нежнейших воспоминаний. А затем она ощутила, как в ней нарождается и с необычайной быстротой растет чувство панического страха: до сих пор она всегда чувствовала себя защищенной и, что бы ни случалось, это всегда было исправимо, но теперь… Ей стало так страшно, что ей показалось, что она умирает. Или что очень скоро умрет. Но, однако, каковы бы ни были ее чувства, она не смела пренебречь своим долгом. Бедняжке оставалось только одно: постараться сдержать свой страх перед владельцем «Кастра Регис» и исполнить все, что надлежит внучке его бедного арендатора.
Все эти душевные переживания не могли не отразиться на ее внешности: лицо ее побледнело, под глазами залегли темные тени, и она ощущала во всем теле странную слабость. Даже усилием воли ей не удавалось сдержать легкую дрожь, схожую с ознобом, но имеющую совсем иную причину. Но верной наперсницы и подруги, оберегавшей и защищавшей ее от всех напастей, к несчастью, не было рядом! Сама Лилла была абсолютно неспособна найти способ избежать нависшей над ней опасности. Вот будь здесь Мими, уже имевшая опыт сражений с Касуоллом, она бы что-нибудь придумала. И уж никак не допустила бы повторения прежних нападений!
Эдгар появился, когда ему было назначено, минута в минуту. Лилла, увидев через окно, как он поднимается на крыльцо, утратила остатки мужества. Она мысленно твердила себе, что обязана встретить гостя как ни в чем не бывало и вести себя совершенно естественно, как и положено хорошо воспитанной девушке. Больше всего она боялась того, что за хозяином, как всегда, будет следовать черной тенью этот мерзкий дикарь, и, увидев, что его нет, она с облегчением вздохнула. И леди Арабеллы, от которой ей ничего хорошего ждать не приходилось, с ним тоже, по счастью, не было.
Сервировку стола Лилла продумала заранее и чисто по-женски сделала это так, чтобы тонко подчеркнуть социальную разницу между собой и своим гостем. Посуду она выбрала самую обычную: вместо серебряного заварного чайника и тонких чашек из китайского фарфора на столе стояли обычные грубые фаянсовые кружки, из которых они пили чай каждый день. Ни сахарница, ни сливочник также не были парадными. Хлеб был хорошо пропечен, но самого грубого помола. Масло она сама сбивала и поэтому при всем старании уже не могла сделать его хуже. На простом глиняном блюде были разложены фрукты из их сада, а в небольшом кувшинчике золотился мед с их пасеки. Ее старания не пропали даром: гость окинул стол взглядом, в котором скользила легкая брезгливость. И на душе Лиллы сразу стало светлее. А что ей еще оставалось для того, чтобы хоть чуть-чуть скрасить для себя этот столь неприятный визит!
Выражение лица Касуолла стало еще более надменным. Таким она его еще никогда не видела. Его страшные глаза встретились с ее, и с этой секунды он больше не отводил взгляда. Сердце Лиллы испуганно сжалось в комок — ей было страшно подумать, что будет дальше и чем все это может закончиться. Но все только начиналось. В наивной надежде, что ее могут хоть как-то защитить фотографии Мими, дедушки и Адама Сэлтона, на которого она привыкла смотреть как на брата, она еще до прихода гостя вынула из альбома и спрятала их на груди — у самого сердца. Именно к ним инстинктивно и потянулась ее рука в попытке уцепиться хоть за соломинку, когда она начала падать в головокружительную бездну страха и отчаяния.