Литта (СИ) - Страница 6
— Вопросов нет.
13.
Протиснувшись в полуоткрытую дверь, Литта прокралась в обветшавшую от заброшенности комнату. Взгляд серых глаз скользнул по мягкому пространству, резкие углы которого сгладили жёлтые лучи и припорошившая линии пыль. Девочка счастливо вздохнула: столько книг она ещё не находила! Так, Рэссу о находке пока не скажем… Она бережно вытащила из плотного ряда томик и с ещё большей осторожностью раскрыла его. Однажды уже произошло несчастье, когда нетерпеливо распахнутая книга мгновенно зазмеилась трещинами и в секунды опала противными сухими хлопьями. Рэссу тогда долго пришлось её успокаивать.
Тонкие пальцы легли на страницу. Литта уже хорошо видела, но с недавних пор предпочитала пользоваться тем способом чтения, который раньше не любила. Ей нравилось иметь личные тайны, и, заметив, что Рэсс легко считывает ту информацию, которая увидена глазами, она поневоле перешла на пальцы. Конечно, тайны обычно держались недолго. Вечером у костра так легко болтается! А иногда лень мысленно листать справочники, чтобы добраться до значения слова, и тут выручал Рэсс. Он знал почти всё. Или вообще всё? Литта подозревала, правда, что он тоже не всегда может ответить на вопрос сразу. Возможно, если её память представляет собой книгу, то память Рэсса — компьютер, но старенький, поэтому бывает, что перед ответом он секунду-другую медлит. Не забыть бы спросить, когда он покажет новый приём усвоения информации…
Стремительно и аккуратно переворачивая хрупкие листы, Литта прикидывала, сколько книг успеет перелистать и сколько ночей понадобится, чтобы их прочитать. Она не любила вникать в содержание книг сразу. Большую радость её приносила возможность, широко раскрыв глаза в непроглядную тьму, читать впечатанные в память строки. Она могла бы просматривать и с закрытыми глазами, но тогда слишком быстро засыпала… А жаль, что нельзя брать с собой полюбившиеся книги. Но Рэсс прав: при их образе жизни к вещам привыкать опасно.
Ладошка застыла над книгой. Какая-то машинально осмысленная фраза заставила Литту вернуться к строкам. Где же она? Ага, вот: "Я человек без прошлого, мне прошлого не надо…" "А я? — подумала девочка. — У меня нет прошлого, оно осталось где-то там и уже не моё, оно принадлежало той, которую можно назвать Литтой из замка. А я Литта из Мёртвого города, у меня другая жизнь и другое прошлое. Похоже на две книги: одна всегда с собой, вторая оставлена в доме, который давно рухнул".
Следующая книга оказалась знакомой, и Литта оставила её на месте. И фыркнула смешливо, вспомнив почему-то, как первые полгода Рэсс называл её кенгурёнком или летучим мышонком и рассказывал об этих зверях подробно и обстоятельно. Тогда она обнаружила, что всё-таки умеет смеяться: слишком похож был сам Рэсс на странных зверюг, таскающих своих зверёнышей на себе, ведь первое время Литта проездила на нём почти весь Мёртвый город. Она обхватывала крепкую шею бродячего охотника застывающими от напряжения руками, пласталась на его широкой спине, сидя в ременной подвеске и чувствуя себя частью самого Рэсса. Иногда, когда Рэсс не бежал, а шёл спокойно, Литта держалась за рукояти двух наспинных мечей, чьи ножны ей всегда нравилось ощупывать. Их мелкий рисунок, сюжетный и насыщенный символикой, давал довольно много пищи для размышлений и бесед… "Рэсс — моё прошлое и настоящее, — улыбнулась девочка. — Странно, что это я сегодня расфилософствовалась? Неужели так зацепила строчка из книги?"
Внезапно Литта оторвала ладонь от страницы. Словно лёгкое поглаживание, её чувств коснулось что-то тревожное. Девочке знакомо это ощущение: такое однажды происходило, когда с Рэссом случилось несчастье. Она тогда превратилась в насторожённое животное, бегущее по струйке беспокойства. Охотника едва не раздавили обломки дома, который он рассматривал… Сейчас ощущалось подобное. Правда, с небольшой, но с существенной разницей: вместо чувства недовольства, от Рэсса веяло безграничной яростью, пронизанной страхом застигнутого врасплох. Что с ним?..
Литта сбежала по раскоряченным ступеням поваленной набок лестницы. Как-то стороной мелькнуло сожаление, что дом, кажется, не простоит достаточно долго — хотя бы до её возвращения, и превратится в развалины. А вместе с ним исчезнут и непросмотренные книги.
Вытянув чуть в сторону правую руку — будто придерживаясь невидимых перил — девочка побежала по эмоциональном следу Рэсса. Может, на него напал зверь? Или снова свалился дом? А вдруг напали мутанты? Тонкие руки взметнулись к плечам, и тусклый металл мечей освободился от заплечных ножен. Литта боялась. Она очень боялась мутантов, несмотря на ежедневные тренировки. Но за жизнь Рэсса она боялась больше. Пока жив охотник — жива и она. Этот негласный закон она усвоила с первых минут пребывания в Мёртвом городе.
Ещё до следующего поворота девочка услышала человеческие голоса. Она выглянула из-за угла и оцепенела. Какие-то люди поймали Рэсса металлической сетью, надели на него наручники и тащили к чёрном бронированному фургону. Охотник энергично пытался высвободиться, но тщетно… Литта быстро открыла сумку на бедре, и каскад мелких металлических предметов обрушился на людей в жёлтых громоздких костюмах. Те разбежались, прикрывая головы руками. Рэсс бежать не мог: ножные кандалы сковывали его движения. Девочка выскочила из засады и бросилась к другу. Рэсс присел, вытянул руки.
— Руби!
Отвратительный скрежет. Слишком близко к наручнику.
— Бей по цепочке! Остальное сниму потом!
От второго удара кончик меча прорвал дорожное покрытие. Третий удар освободил ноги. Рэсс вскочил, почему-то обнял Литту.
— Прощай! Это твой шанс вернуться! Я думаю, ты готова к возвращению!..
— Рэсс?! — изумлённо вскрикнула девочка.
В чёрном проёме двери ближайшего дома охотник оглянулся с улыбкой.
"Я люблю тебя, малышка!" — то ли увидела, то ли почувствовала Литта. Она не успела испугаться или обидеться, когда волной нахлынуло понимание. Время пришло. Так нужно… Охотник исчез. А люди в жёлтом окружали её со всех сторон, и она опустила мечи, дожидаясь их, насторожённая и собранная.
— Господи, да это внучка старика Александра! Литта!
Через несколько минут девочка, срочно закутанная в спецкостюм, спасающий от радиации, сидела внутри фургона. Рядом сидел командующий группы по ежегодной проверке Мёртвого города и о чём-то её взволнованно расспрашивал. Она немногословно отвечала, глядя в окно. Позади оставались развалины, опасности, бездомность и надёжный, заботливый Рэсс.
14.
Два месяца Литта провела в центре реабилитации. Никаких отклонений от нормы, болезненных патологий по причине влияния радиации врачи у девочки не обнаружили. Создавалось впечатление, что Литта попала в Мёртвый город буквально на минуты и радиация её не коснулась.
Девочка без капризов сдавала анализы и проходила тесты — всё указывало на её отличное здоровье. С психотерапевтом у Литты тоже не было проблем. За исключением событий, связанных с Рэссом, девочка свободно говорила на любые темы, казалась общительной, как и её сверстники, может быть, только чуть взрослее и увереннее. Особое внимание врачей привлекло восстановленное зрение девочки. Но в направленной ею самой беседе она якобы случайно обмолвилась, что первые признаки зрения у неё появились ещё до жизни в Мёртвом городе. Что ж, врачи знали о психологической травме — причине слепоты, знали, что в таких случаях зрение может вернуться, и больше с вопросами к Литте не приставали… Литта же внимательно приглядывалась к окружающим и старалась подражать их манере поведения. Она последовательно выполняла совет Рэсса, который настаивал, что она когда-нибудь окажется среди людей своего круга. И его главный совет стал её девизом: "Не выделяйся. Прячь ото всех свои способности".
Дед время от времени навещал Литту в Центре и наконец приехал забрать её домой. С ним явилась и его племянница. В бронеавтомобиле говорил только Александр. Золотоволосая красавица Вирджиния изредка роняла ленивые реплики, а Литта делала вид, что разглядывает дома и прохожих. Она не видела себя со стороны, но часто ловила обеспокоенный взгляд деда. Девочка пыталась понять, почему встревожен старый Александр, но ни одна её догадка и близко не подходила к истине. Александр видел странную безучастную старушку с неестественно юным лицом и немного боялся её. Его страшили скорбно поджатые губы Литты, сведённые в раздумье брови и морщинка между ними.