Литерный эшелон - Страница 3

– Полиция уже здесь! – заметил лежащий в углу хозяин.

– А как же! – согласился Антип, выглядывая в окно.

– Вам не уйти.

– Это точно!

Анархист подошел к открытому сейфу, провел рукой по пачкам с ассигнациями, по коробке с проигранными кем-то драгоценностями.

– Вы не сможете вынести награбленное!

– А это спорно! Знаете, практично, что вы сейф поместили рядом с пневмопочтой.

Из сумки Антип достал пустую капсулу, стал ее наполнять драгоценностями. Хозяин трагически завыл.

– Ну-ну! Это все равно не стоит отстреленной руки! Радуйтесь, что ваши деньги пойдут на благородное дело. А динамит нынче ой как дорог!

В коридоре послышались шаги.

Антип стрельнул в стену – на звук.

– Дядя Антип, вы тут? – послышалось из-за стены.

– Пашка? Тут?

На пороге действительно возник Павел.

– Ты чего тут? Где ребята?..

– Ушли! А я не успел! Казаки…

На шарабане прибыл полицмейстер. За ним везли пулемет и манталет.

Полицмейстер сошел на землю, спросил у городового:

– Что тут происходит?

– Анархисты захватили «Лондон». Их там от четырех до дюжины.

– Значит четверо. У страха глаза велики.

Из арки выглянул на улицу, осмотрел здание. Спросил:

– А сзади подойти можно?

– Подойти-то можно, да только на окнах решетки, двери заперты.

– Все равно – держите их под прицелом. Может, они там будут прорываться.

– Уже сделано.

Над головой по трубе прогрохотала капсула пневмопочты.

…Потянуло дымом.

– Горит что-то вроде? – повел носом Антип. – Вроде кто-то курочку жарит… Подгорает будто.

Вой хозяина стал на тон выше: ему стало понятно, на чьей кухне горит курица.

Антип выглянул в окно:

– Кажется, сейчас будет заваруха. Эй, малой… Давай-ка к сейфу, а я прикрою. Справишься?

– Ага.

– Бомбы не потерял? Давай сюда. И пистолет подай…

Из карманов Пашка достал две пироксилиновые шашки, отдал Антипу

Тот положил оружие на стол, закурил еще одну сигару. С удовольствием втянул дым. Поговорил:

– Если бы было у меня как у кота девять жизней, я бы каждый день так умирал. Эй, парень, хочешь – кури. Как говориться – за счет заведения…

– Не курю, маменька говорила, что вредно.

– Ай, полноте. Нам жить осталось от силы час.

– А может все обойдется?

Антип покачал головой: не обойдется.

Затем выглянул в окно – сначала в одно, затем в другое. Кабинет был угловым – из него легко простреливалась улица и проулок. Но Антип не спешил – прятался за шторами, предпочитая, чтоб полицмейстер сделает первый ход.

Еще одна капсула набрала скорость, перелетела по трубе над улицей, пошла под карнизами домов, и прежде чем уйти под землю снова пролетела над аркой.

Полицмейстер взглядом проводил шум, затем очнулся от задумчивости, хлопнул в ладоши, заговорил:

– Ну что, господа, за дело. Не ждать же вечера… И побольше мата со стрельбой! Вперед!

Из-под арки выкатили колесный бронещит – манталет. Его толкали два полицейских, еще пятеро – просто шли, просунув винтовки в щели.

– Поползли, гады… – заметил Антип.

Он выплюнул недокуренную сигару на пол, достал новую, со стола поднял две пироксилиновые шашки. Подумал. Добавил еще одну.

Из припасенной коробки вытащил длинную спичку, зажег ее о край стола. Подкурил от нее сигару – и тут же подпалил бикфордов шнур шашек. Тот горел ярко, весело, словно бенгальский огонь, и на секунду Пашка на него даже засмотрелся.

…Локтем Антип высадил окно. Из-за манталета ударил винтовочный залп – но поздно

Все три шашки полетели наружу.

– Второй этаж, крайнее окно! Огонь!!! – закричал полицмейстер.

Пулеметчик дал длинную очередь – второй номер едва успел расправить матерчатую ленту.

– Бережись! – крикнул кто за щитом.

Фитиль одной шашки потушили, вторую удалось отбросить. Зато третья рванул как раз у щита, выворотила камни из мостовой, отбросила щит. Одного полицейского убило тут же, второго посекло осколками, выбило глаз. Остальные успели отскочить – кто в парадный, кто за столб, кто вернулся назад.

– Огонь! – перекрикивая шум пневмопровода прокричал полицмейстер. – Прицел ниже бери. Ниже!

Пули кололи стены кабинета, разбили графин на столе, лампу, раскололи телефонный аппарат. Когда началась стрельба, Пашка упал за стол. Антипа легко ранило – порвало кожу на руке.

– Серьезно за нас взялись. – произнес он и добавил хозяину. – Знаешь, на твоем бы месте я бы все же спрятался в сейф.

И действительно – хозяин пополз к нему. На полу оставался кровавый след отстреленной ноги.

Пулеметчик прекратил огонь, впрочем, полицейские продолжали пальбу из винтовок, но садили особо не целясь, так для порядка.

Ответно Антип отстреливался – делал это азартно, не забывая затягиваться ароматнейшим дымом гаванской сигары.

На кухне разгорался пожар. Дым уже залил весь первый этаж, выплескивался на улицу. Поднимался по лестнице, струился по полу.

– Да хрен по ним! – махнул рукой полицмейстер. – Сами угорят.

– Так ведь «Лондон» сгорит! – напомнил городовой.

– Ай, плакать не стану. Туда ему и дорога.

Над головой пролетела очередная капсула.

– Да что это такое? – выговорил полицмейстер.

– Пневпопочта, ваше превосходительство! – сообщил городовой. – Остроумнейшее изобретение!

– Твою мать!

Полицмейстер выглянул за угол – труба выходила из ресторана.

– Куда она ведет? А-ну, робята, за мной!

Путь быль недальним – за следующим углом труба снижалась, уходила в землю. Рядом имелся тяжелый люк с выдавленным клеймом «Русского Провиданса».

Внизу было темно, после яркого солнечного света рассмотреть что-то было трудно, зато из подземелья полицейских было видно хорошо.

Грянули выстрелы, два полицейских упали. Остальные стали на удачу стрелять в темноту. Но анархисты не стали вступать в спор – с сумками драгоценностей рванули прочь по галереям.

Двое спрыгнули вниз, в канализацию, но преследовать не решились…

– На Алексеевской будто стреляют? – заметил Антип. – Неужели ребят накрыли?

– Должны уйти…

– Должны… А ну, пусти меня!

Последнюю шашку Антип заложил в капсулу, поднес зажженную спичку. Готовую бомбу заложил в приемник пнемопровода, нажал клапан.

Минутой позже в соседнем квартале громыхнул взрыв.

Пулеметчику показалось: окружают. Со страха он открыл огонь. Очередь оказалась удачной – Антип получил три пули, опираясь на стену, осел.

Рубашка стала красной, дыхание – тяжелым. Через щели в полу уже пробивались языки пламени – дышать было все труднее.

– Ну, вот и все! – улыбнулся Антип. – Это был славный бой, достойная смерть анархиста. Прощай…

Пашка хотел что-то сказать Антипу возвышенное.

Но не успел.

Антип приложил ствол револьвера к виску, нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Крови стало еще больше.

Павел из рук товарища достал оружие, взял ствол в рот.

Ствол был горячим и кислым…

…Феоктист-то – добрый мужик был, хоть и жил на отшибе, гостям всегда был рад. Да вот беда – помер три года назад. Полол капусту, да сердце, наверное, не выдержало. Упал промеж грядок.

Может, был бы кто рядом – спасли бы человека. А так – умер старик. Его плоть клевали птицы, до костей рвали звери, что-то досталось и муравьям. Даже капусту погрызли зайцы. Когда Пахом зашел – оставалось лишь похоронить скелет. Это было сделано тут же – между обгрызенными кочерыжками.

Хозяйство, ясен-пень, пришло в упадок. Земля, отвоеванная с таким трудом у леса, потихоньку зарастала. Впрочем, дом стоял крепко.

Пахом переночевал в Феоктистовой заимке. Спал чутко, с заряженным ружьем у бока, просыпался от каждого шороха. Впрочем, ничего особенного и не было.