Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4 - Страница 58

С каждым днем Пират сильнее и сильнее привязывался к Жилкину. Он даже нарты таскал охотнее и реже путал постромки. Но среди зимы, во время сильных морозов, изменился его характер. Он стал скучным, не хотел тащить нарты, путал постромки, злобно огрызался на Щеголя и равнодушно относился к ласке и к укорам хозяина. Глаза у него сделались мутными, и он по целым дням слонялся вокруг избушки, словно потерял и не мог найти что-то крайне ему нужное.

Жилкин опасался, что Пират заболел, и был с ним особенно ласков, но Пират теперь редко подходил к нему сам, без зова. В избушке он теперь не бывал совсем, и Жилкин положил для него в углу сеней теплый и толстый войлок. Пират покорно улегся на нем, положил свою тяжелую голову между лапами, насторожив уши, и замер. Среди ночи, когда Жилкин давно уже спал, Пират поднялся и бесшумно ушел из сеней. Он долго стоял неподвижный, облитый серебряным лунным светом, как изваяние, и напряженно слушал. Но даже настороженный волчий слух не мог уловить ни малейшего признака жизни вокруг.

Ели и сосны, скованные морозом, застыли черные и неподвижные и только изредка сухо потрескивали, словно простуженно кашляли. На небе холодным зеленым, волчьим пламенем горели миллиарды мелькающих глаз и смотрели равнодушно на одинокого зверя. Ища в них сочувствия, волк поднял к ним лобастую голову с двумя желтыми горящими немигающими звездами и завыл тоскливо и длинно.

В ответ ему испуганно залаял в избе пес, потом открылась дверь, и вышли Жилкин и Щеголь. Пират замолк, но не двинулся с места. Щеголь подбежал к нему, лизнул в нос и тихо, ласково взвизгнул. Жилкин наклонился и пощупал у Пирата нос. Нос был холодный и влажный. Жилкин потрепал зверя по загривку и заглянул в глаза.

Пират стоял равнодушный, с опущенным хвостом и, казалось, не заметил ласки хозяина.

И не успела закрыться за Жилкиным дверь, как Пират снова завыл. Он набирал полную грудную клетку воздуха и до изнеможения тянул одну тоскливую ревущую бесконечную ноту.

И вдруг разом оборвал пение, приподнялся и замер. Напряженный и неподвижный, он слушал долго, затем сначала медленно, шагом, двинулся вперед к озеру и, перейдя его, прибавил ходу. Пират бежал мелкой спорой рысцой туда, откуда прилетел к нему едва уловимый зов. Он несколько раз останавливался, глухо рявкал и, дождавшись ответа, бежал дальше. Потом на его зов уже никто не откликался, но Пират мчался дальше и дальше, ни на метр не уклоняясь от взятого направления и не меняя аллюра.

И только, когда на замерзшем болоте он увидел утоптанный волчьими лапами снег, Пират сменил рысь на шаг и с поднятой головой, широкими и уверенными шагами вышел на открытое место. Худая поджарая волчица, та, на чей зов он прибежал, позабыв обо всем, к чему был привязан, даже не взглянула на него. Два волка опередили Пирата и теперь увивались вокруг волчицы, рыча друг на друга.

Нового соперника волки заметили сразу, но старались показать, что они не обращают на него внимания, и продолжали увиваться вокруг волчицы, искоса наблюдая за пришельцем.

Пират тоже только мельком взглянул на них и, виляя хвостом, начал приближаться к волчице. Тогда оба волка, забыв вражду, глухо зарычали и повернулись к новому сопернику.

Пират остановился, широко расставил ноги, взъерошил шерсть на спине и глухо зарычал.

Только теперь волчица впервые посмотрела на Пирата, вильнула хвостом и, переводя взгляд своих узких глаз с одного на другого, стала ждать результата стычки.

Четыре зверя стояли на крохотной болотистой полянке, три волка со взъерошенной шерстью и напряженными мускулами показывали друг другу, что они готовы к бою. Четвертый зверь, молодая белесая волчица с длинной мордой и светлыми глазами наблюдала за ссорой, повизгивая от нетерпения.

Пират остановился только на полминуты. Услышав поддразнивающий голос волчицы, он снова медленно двинулся к ней, не спуская глаз с противников. Ближе к Пирату оказался молодой вихрастый волк. Он был очень похож на волчицу, с такой же, как у нее, удлиненной щучьей мордой, узким лбом и близко посаженными ушами. Он первый бросился на Пирата, но сразу отлетел в сторону. Он поднялся с земли с окровавленной головой, разорванным ухом и, сразу признав себя побежденным, отошел в сторону. На пути Пирата к волчице был еще один соперник. Это был взрослый пятилетний волк, и хотя принадлежал он к более мелкой породе волков, живущих вдали от человеческого жилья и питающихся только дичью, всё же был выше двухлетнего, еще не совсем сформировавшегося Пирата. Новый противник был такой худой, что ребра выпирали наружу, а шерсть на загривке и спине лежала неровно, словно он только что вышел из жестокой драки и еще не успел прилизать себя.

Волк стоял с взъерошенной шерстью, широко расставив ноги, и всем своим видом показывал, что без борьбы он место свое не уступит.

Пират остановился и, казалось, готов был признать первенство худого волка. Но снова подзадаривающе и призывно взвизгнула волчица — и он двинулся напрямик. Худой матерый волк зарычал злобно, угрожающе и отступил. Пират ничего не знал о капканах, но он заметил, что у этого еще молодого волка вместо клыков изо рта торчали обломки, резцы были сравнены с деснами, и, отступая, волк сильно припадал на заднюю правую лапу.

Жилкин напрасно на следующий день ждал Пирата. После полудня он привязал лыжи, свистнул Щеголю и направился по следу.

Следы однообразной цепочкой тянулись от избушки на восток. Видно было, что зверь бежал рысцой, всё время не меняя аллюра. Жилкин различил несколько мест, где Пират останавливался, перекликаясь с волчицей, а затем снова тем же аллюром бежал дальше. Пройдя полдесятка километров, Жилкин повернул назад. В этот день он впервые пропустил обычные наблюдения, а на следующий день сам занял место Пирата в упряжке.

А Пират в это время, высунув язык, мчался вместе с волками за дикой самкой оленя. Он впервые охотился за такой крупной дичью. Но он поступал так, как поступали миллионы его предков охотников, каждое движение его было целесообразно и необходимо, и он ни в чем не уступал другим волкам.

Волки окружили важенку несколько часов тому назад и гоняли ее по лесу, стараясь довести до изнеможения.

И каждый раз, когда важенка пыталась вырваться из окружения, на пути ее, как из-под земли, вырастал волк. Чаще всего это был черноспинный лобастый зверь, с широко поставленными острыми ушами и пышным, почти черным загривком, отличавшим его от других волков.

Если бы Жилкин увидел его сейчас, он едва ли узнал бы в этом умном расчетливом звере того самого бестолкового Пирата, который никак не мог научиться таскать нарты и всё время путал постромки.

Важенка вначале передвигалась легко, ноги ее как будто не касались мягкого снега. Но потом она начала уставать, скачки ее сделались короче, дыхание вырывалось клубами с хрипом, а в больших почти человеческих глазах застыл ужас. Она металась по небольшому пространству болотца, покрытому глубоким снегом и поросшему редкой болотной порослью, и не могла с него вырваться.

И чем короче делались скачки важенки, тем теснее сжималось кольцо волков.

И в какую сторону ни неслась важенка, она везде встречала лобастого черноспинного зверя или его подругу, белесую длинномордую волчицу. Наконец важенка собрала последние силы и, не разбирая дороги, ринулась напролом и снова натолкнулась на черноспинного волка. Она задохнулась сжатым морозным воздухом и на мгновенье остановилась, и в ту же секунду сзади на нее налетела остромордая волчица и с разбега впилась зубами в круп.

Важенка яростно мотнула головою, чтобы сбить, хотя и безрогим, но крепким, как камень, лбом врага, и обнажила горло. Этого движения только и ждал черноспинный волк. Одним прыжком он пролетел несколько метров и на лету, как бритвой, перерезал горло. Голова оленя не достала волчицу. Из перерезанного горла хлынула кровь, и важенка рухнула на снег. Молодой длинномордый вихрастый волк и хромой беззубый первыми кинулись к жертве, но Пират оскалил длинные клыки и зарычал глухо, предостерегающе, и ни один из участников охоты не посмел подступиться, пока черноспинный волк и волчица насыщались. Только после того, как пара с раздувшимися боками отвалилась едва дыша, к месту пира бросились хромой и вихрастый волк. Молодой вихрастый волк резал мясо большими кусками и глотал их один за другим. Хромой беззубый волк с трудом отрывал куски и, дрожа от жадности, глотал их не жуя. Он давился, фыркал, разбрасывал слюну, и хотя у него чуть не до земли отвис переполненный живот, а бока грозились лопнуть, он не отошел от пищи, пока не съел всё до последней крошки. Потом пошатываясь, как слепой, он сделал несколько нетвердых шагов и лег тут же в снег, не интересуясь уже ничем и не чувствуя ничего, кроме пьянящего и давно забытого ощущения сытости.