Литературно-художественный альманах «Дружба», № 4 - Страница 4

Сергей Александрович поднялся с дивана.

— Ну-с, друзья, — сказал он, прерывая беседу, — вы уже настолько познакомились, что… Прошу не замечать, как я удалюсь.

Он подошел к зеркалу, осматривая себя. Тут только Алеша заметил, что скульптор не в своей просторной рабочей блузе, а в черном, отлично сидящем костюме. Из нагрудного кармана его пиджака кокетливо выглядывал шелковый платочек. Притронувшись к нему таким воздушным движением, словно это сидела, распахнув крылья, бабочка, он повернулся в сторону гостей с шутливым поклоном и пропел:

— Вы честь оказали нам своим посеще-е-ением…

— Хо! — отозвался Юлка и обратился к Алеше: — Он думает, что его самого нельзя поправить!

И, очень довольный тем, что представился случай взять реванш, Оскар Оскарович объявил, что, пропев фразу из оперы «Паяцы», наш милейший друг переврал ее: «Тонио поет не „оказали“, а „вы честь окажите нам…“ и дальше: „Итак, ровно в восемь“».

Скульптор рассмеялся и показал на часы.

— Уже много больше восьми, — объявил он. — Однако ко второму акту я еще успею.

Он уже на ходу подхватил с вешалки шляпу и пальто и задержался лишь у дверей; сделав общий поклон, он попросил Юлку запереть при уходе мастерскую и сдать ключ вахтеру.

— Ладно, ладно… — ворчливо отмахнулся Оскар Оскарович, — не в первый раз… — Но едва дверь за беглецом закрылась, улыбнулся ему вслед. — Человеку уже за сорок… А всё такой же молодец — неугомонный!

Юлка замолчал. Алеша с волнением почувствовал, что это та самая минута, когда надо заговорить о броневике. Он поспешил пересесть с дивана на стул, чтобы старик видел перед собой только его и не отвлекался бы ничем.

— Оскар Оскарович!

Старик, в ответ на такие приготовления, отставил зонтик, находившийся у него в руках, и кивнул в знак готовности слушать.

— Оскар Оскарович, я хочу кое о чем спросить вас. Как вы думаете, где может находиться сейчас броневик, с которого выступал Владимир Ильич Ленин?

Лицо старика выразило огорчение.

— Этого я не знаю, Альоша… — Он медленно развел руками после чего беспомощно кинул их на колени. — А ты за этим и хотел видеть старого Юлку?

Алеша был в затруднении; не обидеть бы старика откровенным ответом.

— Ведь правда? — настаивал между тем Юлка. — Скажи?

— Да, — признался Алеша, — только за этим… — Он ужаснулся грубости прозвучавшего ответа и стал поправляться. — Это я сначала, Оскар Оскарович… пока не знал вас… а теперь… вы столько видели и столько знаете…

Он запутался и умолк.

— Вот так и надо всегда говорить, — похвалил Юлка, — честно и прямо. — А поправляться — это всё равно, что заплаты ставить. Не ответ получается, а Тришкин кафтан из басни Крылова.

Алеша засмеялся. Хороший старик! Как легко с ним!

Между тем Юлка что-то обдумывал.

— Немножко нехорошо получилось… — пробормотал он. — Ай-ай, товарищ скульптор, почему не предупредил: «Оскар, — сказал бы, — молодой человек из комсомола интересуется броневиком!» Я бы подумал, может быть, и вспомнил бы что-нибудь подходящее… Художники! — проговорил он с усмешкой и помахал пальцами над своим хохолком: — Витают!.. Ну, ничего, Альоша. Давай вместе думать, как делу помочь. «Нет безвыходных положений», — говорит русская пословица.

Алеша невольно улыбнулся: Юлка, кажется, готов выдавать за пословицу любую связную мысль.

Он попросил старика рассказать, как встречали Ленина на Финляндском вокзале, и, когда речь дошла до броневика, начал спрашивать о деталях машины.

— А какой он, броневик? Вспомните, пожалуйста, Оскар Оскарович! Я вам даже подскажу: на башне щитки — ну, а дальше? Для примет каждая гаечка важна!

Старик ответил не сразу. Казалось, мысленным взором он еще досматривал только что нарисованную им перед юношей картину встречи Ленина.

— Гаечка? — вдруг встрепенулся он и сосредоточенно замигал глазами. — Ты спрашиваешь про гаечку?… — И, тихо засмеявшись, он взял Алешу за плечи и встряхнул его, как бы приводя в чувство: — Эх, товарищ ты мой… Вот уж не скажешь, что ты был на площади… Подумай-ка — разве людям до того было, чтобы разглядывать броневик? Куда каждый смотрел? В лицо Ильичу! Потому что нельзя слова проронить, когда говорит Ленин… Ни самого маленького словечка!

Юлка мягко, со смешком, оттолкнул от себя юношу.

— Придумаешь же — гаечки… Ну, на броневике Владимир Ильич стоял, это каждый знает. А какие у той машины были устройства, — кому интересно? Подняли Ленина повыше, чтобы со всей площади народ его видел — вот и всё устройство! А ты про гайки…

Но Алеша стоял на своем:

— Оскар Оскарович, я всё это понимаю… И представляю себе, как слушали Ленина… Но неужели так-таки никто и не разглядел броневика? Разве это может быть?

Юлка пожал плечами.

— Послушай меня. Выступал Ленин. Речь его с броневика — это было открытие нового мира для трудящегося человечества! Понял? А ты опять про пустяки. На площади было десять тысяч человек. Пойди к каждому и спроси: «Ленина слушал?» — «Слушал». — «Куда глядел — может быть, под ноги Ильичу, на броневик, на гаечки?» Иди, иди, Альоша, спрашивай, если хочешь, чтобы десять тысяч человек посмеялись над тобой!

Алеша опешил. Рухнули надежды установить через Юлку какие-либо приметы броневика. «Десять тысяч человек посмеются над тобой». А если вдобавок посмеется и академик Щуко… Где же искать помощи?

Юлка встал и с крайне озабоченным видом быстро заходил по комнате.

— Оскар Оскарович, — сказал Алеша. — Броневик могут уничтожить утильщики, и я заявляю это вам, как старому большевику!

Юлка перестал бегать по комнате.

— Какие утильщики? — переспросил он в недоумении. — Что такое?

Алеша рассказал про опасения, родившиеся в кругу его друзей.

— Надо запретить утильщикам трогать старые броневики!

Старик мягко подтолкнул вскочившего со стула юношу обратно на его место.

— Утильщики, Альоша, на это не согласятся.

— Как не согласятся? Да как же они посмеют не согласиться! Ведь исторический броневик…

Старик присел на диван.

— У каждого предприятия, Альоша, государственный план. Советские утильщики — это тоже предприятие. Они собирают железный лом для сталелитейных заводов. И никто им не позволит уменьшить план.

— Оскар Оскарович, но уменьшить ведь только на один броневик! В конце концов можно обратиться в правительство!

Юлка опустил глаза, промолчал, потом опять посетовал на скульптора, который по рассеянности не предупредил его, сколь важный предстоит разговор. Он опять стремительно заходил по комнате; видимо, это помогало ему думать.

И внезапно хлопнул Алешу по плечу:

— Подожди горевать. Нам надо найти одного человека.

Юлка многообещающе улыбнулся.

— Оскар Оскарович!.. — Алеша в волнении схватил старика за руку. — Вы что-то придумали? Кто он? Где этот человек?

— О, — сказал Юлка, — этот знает приметы. Не может не знать. Садись рядом… — И он перетащил парня со стула к себе на диван. — Это шофер, который сидел в броневике за рулем третьего апреля семнадцатого года…

— Когда Ленин говорил с броневика? — изумился Алеша. — И он жив?

— Да, этот товарищ жив, — сказал Юлка, доставая клетчатый платок и принимаясь вытирать лоб и лысину. Он улыбался, довольный результатом своих изысканий. И только внезапно задрожавшая рука его, водившая платком, обнаружила, каких затрат душевных сил потребовало от него свидание с пытливым юношей.

— Вася Прокатчик, — назвал Юлка шофера. — Только это не партийная кличка, — объяснил он. — Товарищ тогда был беспартийным. Мы, подпольщики, предположили тогда, что прокатчик, — значит, парень с завода, у прокатного стана катает рельсы, балки. Оказалось, тоже нет… А надо было знать человека, как же его иначе допустить к Ленину, да еще с броневиком!

Из рассказа Юлки перед глазами Алеши постепенно вставал очень своеобразный человек.

Еще в царское время, когда в Петербурге автомобили были редкостью, этот человек уже ездил шофером. Работал он «на прокате». Автомобилями для проката в ту пору назывались такие, которые можно было нанимать, как теперь нанимают такси. Стоянка этих машин была на Невском, вдоль Гостиного двора. Напоминали они различные экипажи того времени, только без оглобель: кареты, коляски, пролетки, брички. Каждая машина для привлечения публики раскрашивалась на свой лад, но особенная пестрота была в названиях марок автомобилей: «Губ-Мобиль», «Ваксхол», «Гагенау», «Пирс „Арроу“», «Делоне-Бельвиль», «Жермен-Штандарт» и даже бутон был — «Дедион-Бутон».