Лиссабонские любовники - Страница 4

– Дайте мне только национальные блюда, – сказала Кэтлин метрдотелю. – Выберите сами. Я же их не знаю. Нет, прошу вас, объяснять мне ничего не надо.

Кэтлин почувствовала, с недоверием, что, произнося все это, она улыбается. Она продолжала улыбаться и тогда, когда ела подаваемые ей блюда. Для нее было почти неважно, какой у них вкус. Важно было другое, вкус возвращения к жизни, вот эта возможность расслабиться…

Внезапно она испытала нечто вроде паники. К ней шла высокая, очень элегантная брюнетка.

– Кэтлин, дорогая, и как вам не стыдно, одна, совсем одна в этом бедном маленьком уголке! – воскликнула эта женщина. – Я случайно увидела ваше имя в реестре и везде ищу вас. Но что за мысль не зайти сначала в бар и не выпить там, как все, коктейль.

– Я не… я не знала, Мэйзи, – произнесла Кэтлин, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не задрожал.

– Да, дорогая, мы с Питером с незапамятных времен проводим здесь половину года! И не послать хотя бы коротенькую телеграмму, чтобы сообщить нам о своем приезде… Но я на вас не сержусь. Ни капельки. Такое несчастье… Есть от чего потерять голову.

– Значит, вы знаете? – прошептала Кэтлин.

– Еще бы, моя дорогая, лондонские газеты приходят сюда в тот же вечер.

Губы Мэйзи Диксон морщились от сдерживаемого, но тем не менее хищного и жестокого любопытства.

– А это ужасное расследование, бедняжка моя, какой позор! – воскликнула она. – Как они могли подвергнуть вас этому! Как будто недостаточно самого этого несчастного случая, из-за которого погиб ваш муж, чтобы оставить вас в покое! С этими социалистами в Англии совсем невозможно жить. Как хорошо, что вы надумали приехать сюда.

Мэйзи Диксон перевела дыхание и, не дав Кэтлин возможности что-либо сказать, продолжила:

– У нас в Лиссабоне прелестное общество. Питер живет на своих виноградниках в Порто, но зато Арчи, чемпион по поло, здесь, и старая Вини тоже здесь; вы знаете, она такая злая, но такая забавная. И потом португальцы, в массе, прямо не знают, что для вас сделать. Вас окружат, дорогая, вас развлекут. Этот несчастный случай, такой ужасный, и эти животные из Скотланд Ярда, которые вас так измучили! Но никто, никто не на секунду не подумал… Какой абсурд! Какая наглость! Нужно забыть все это. Идите скорее за наш стол. Про этот ужас вы расскажете мне в другой раз. Пойдемте, дорогая.

Кэтлин лишь с большим с трудом пошевелила губами.

– Спасибо, Мэйзи, – сказала она. – Но я действительно очень устала.

– Я понимаю, дорогая, я все понимаю, – воскликнула Мэйзи Диксон. – Путешествие и все эти плохие воспоминания. Я позвоню вам завтра, но уже тогда никаких извинений.

Оркестр продолжал играть, но Кэтлин его уже больше не слышала. Ей казалось, что она снова ходит по кругу.

К ней подошел поприветствовать ее мужчина с очень тонким и смелым лицом.

– Меня зовут Мигель де Сильвейра, я к вашим услугам, мадам, – сказал он. – Этим вечером я гость мисс Диксон. Она меня предупредила, что вы не расположены почтить нашу компанию своим присутствием, но я позволяю себе настаивать.

Глаза у Кэтлин были словно увядшие и их переполняла тревога.

– Я не могу… Я не в состоянии… я вас уверяю, – сказала она задыхающимся голосом.

Перед тем как ее покинуть, Сильвейра поцеловал ее руку с подчеркнутым уважением, и Кэтлин почувствовала, что он тоже знает.

«Все уже в курсе или скоро будут в курсе, – сказала себе Кэтлин. – Благодаря Мэйзи, благодаря другим».

Все начиналось заново. Кэтлин казалось, что даже официанты смотрят на нее как-то странно и нашептывают друг другу ее историю. Она встала, прошла через зал, стараясь держаться как можно уверенней, добралась до своего номера. И только там, задвинув засов, она перевела дух.

Едва она начала раздеваться, как в дверь постучали. Не открывая двери, она спросила, что надо. Это была дежурная по этажу. Она принесла цветы.

– От сеньора Сильвейра, – сказала она.

– Нет… Я не хочу… Я не хочу ничего, – крикнула Кэтлин.

Горничная испуганно отступила. Тогда Кэтлин заставила себя объяснить ей, что ночью у нее болит от цветов голова.

Она не смогла заснуть, а на следующий день, очень рано утром отправилась в «Эсторил».

Там она встретила на пляже знакомого англичанина. После обеда в садах казино встретила Мэйзи Диксон. Вечером, когда она попыталась забыться за игрой в рулетку, за тем же столом появился и Мигель де Сильвейра.

Каждый представлял Кэтлин своих друзей. Казалось, что в ней живет какая-то затаенная боль, и все мужчины пытались ее успокоить. Она только и слышала двусмысленные слова, только и видела сочувствующие взгляды, и очень деликатные знаки внимания. А под всем этим, настороже, одно и то же настойчивое желание.

– Куда же мне спрятаться? Куда убежать? – спрашивала себя Кэтлин.

Она вдруг с ужасом почувствовала, насколько она беспомощна. Она везде встречала людей своего общества. Это было неизбежно. Ведь пытаться искать себе пристанище она могла только в тех городах, о которых ей рассказывали эти же самые люди.

В таких вот волнениях она провела два дня. На третий день ее вызвали в лиссабонское центральное бюро полиции по делам иностранцев.

Заместитель начальника полиции по делам иностранцев все извинялся и извинялся. Все это его ошибка. И как же это его подчиненные могли по недосмотру докучать такой уважаемой и такой прелестной особе? Они должны были просто лучше изучить регистрационные карточки отеля и тогда увидеть, что миссис Динвер провела в «Авениде» только одну ночь. И она с полным на то основанием представила свой паспорт в «Эсториле», а не Лиссабоне. Значит, миссис Динвер приехала в Португалию в первый раз. И тут такой неудачный прием! Ну что за незадача!

Кэтлин стало легче дышать, и мышцы ее тела тоже расслабились. Речь и в самом деле шла об ошибке. Зачем сразу же нервничать, переживать.

Кэтлин сердилась на себя, когда выходила из кабинета.

В тот момент, когда она закрывала за собой дверь, в коридоре открылась другая дверь, и Кэтлин ощутила на губах холод отвратительного страха. Хотя во внешности мужчины, который стоял в дверном проеме и, улыбаясь, смотрел на нее, не было ничего, что могло бы испугать. Невысокий рост, округлое телосложение, лоб с небольшими залысинами, розовые щеки, коротко стриженные, начинающие седеть усы, карие глаза – все в нем излучало добродушие и в выражении лица не было ничего неприятного. Однако Кэтлин узнала инспектора Скотланд Ярда Роберта Льюиса, который занимался расследованием смерти ее мужа.

Инспектор направился к Кэтлин мелкими быстрыми, немного подпрыгивающими шажками. Его манеры были, как обычно, оживленными, учтивыми и даже услужливыми.

– Я счастлив, что мне представилась возможность сразу же рассказать вам о цели моего приезда, – воскликнул он. – Я, можно сказать, иду к вам прямо с трапа самолета.

– И надолго вы сюда? – спросила Кэтлин.

Она знала, что голос ее звучит неестественно, но ничего не могла с собой поделать.

– На целый месяц, – сказал инспектор Льюис. – Я сейчас в отпуске, а так как у меня нет денег, чтобы провести его в Португалии, я воспользовался одним небольшим расследованием, которое мне поручили провести в этой стране. Приятное с полезным. Мое почтение, мадам, мое почтение.

Льюис вошел в кабинет, откуда только что вышла Кэтлин. Она медленно, как бы машинально направилась к выходу.

«Это он вызывал меня… Он приехал сюда только из-за меня… Но почему? Почему? Все вроде бы кончено, все вроде бы ясно», – думала Кэтлин. Она едва держалась на ногах.

Дойдя до пересечения коридоров, она вдруг остановилась. Мужчина в кожаной куртке и босоногий мальчик лет двенадцати, чуть было не столкнулись с ней. Она не знала их, но сейчас любое человеческое существо наводило на нее ужас. Она пропустила мужчину и мальчика.

На улице Антуан разговаривал скорее с собой, чем с Янки Жозе.

– Мне уже надоела эта страна, где каждый месяц нужно отмечаться в полиции. Я покрылся прямо какой-то коростой. Все. Ближайшее грузовое судно на Венесуэлу будет моим.