Линии - Страница 35

Чихару записывала: «А», «3», «А», «3», «А», «3». Сделав около двадцати звонков, она направилась к другому аппарату. На ходу она отколола несколько коленцев: следующий номер принадлежал «знакомому».

— А, Харутян, ты еще не спишь!

— Да, работаю...

— Ну ты даешь! А сегодня прохладно, правда? Я только что смотрела прогноз по телевизору.

— Нет, я люблю, когда холодно. А вот жару не очень...

— Ну да, ну да. То же самое ты мне говорила, когда звонила в прошлый раз. Вообще-то молодые любят летнюю жару. Кстати, я тебе уже говорила об этом?

— Нет-нет, это я говорила, что люблю холод.

— Ну, тогда ладно... Вот недавно... хотя не так уж и недавно. Прошло уже столько лет, а я все об одном и том же. А так как живу одна, то и одернуть некому. Ох, заговариваться я стала... и по сто раз повторяю одно и то же. Нет, я не о том... Так вот, несколько дней назад мне что-то захотелось аманатто. Ты такая молодая, наверно, и не знаешь, что такое аманатто, а? Не знаешь?

— Аманатто? Конечно знаю.

— Ах, знаешь! Ты умница! Ну так вот, захотелось мне, значит, этих сластей... Я пошла в булочную. Ты же знаешь, я не люблю супермаркетов. А то: «Вот этого, пожалуйста». А тебе отвечают: «Сию секунду!» Совсем другое дело. Поэтому-то мне и нравятся маленькие булочные и лавочки всякие... Короче, купила я аманатто, пришла домой и положила на стол. И вот ведь, начисто все забыла! Пошла на кухню, посуду вымыла, стою и думаю: «Дай-ка съем аманатто!» Оделась — и опять в булочную. А там мне продавец и говорит: «Бабуся, вы ж только что покупали!» — «Надо же, — говорю, — уже покупала?» Ну, посмеялись от души. А что же со мной будет еще через пару лет, а?

— Зато вам легче забывать всякие неприятности. Это не так уж плохо! Я не так давно думала об этом же.

— Ах вот как? Ну ты молодец! А как поживает твоя матушка?

— Да ничего нового.

— Но все равно, не стоит отчаиваться. Лежачие больные... Нет, так нельзя говорить. Меня всегда коробило от подобных выражений, особенно от тех, что применяют к пожилым людям. Никакого уважения... Говорят, не думая. Ладно... Все равно не падай духом.

Чихару поблагодарила и распрощалась. Эта старушка была когда-то актрисой и теперь жила в Сугинами. Большинство «знакомых» Чихару были как раз такими же пожилыми дамами. Она была «знакома» и с двумя старичками-гомосексуалистами. Кроме пожилых, никто из ее «знакомых» не вставал так рано, за исключением разве что тех, кто работал по ночам, и разного рода маргинального элемента. Но Чихару не общалась с маргиналами, поскольку считала, что все их разговоры слишком незначительны и пусты.

Если на ее вызов отвечал человек, то Чихару вежливо извинялась и объясняла, что набрала этот номер по ошибке, а потом вешала трубку.

Этого ей было достаточно, чтобы понять, какого ее собеседник возраста и пола, и составить о нем свое мнение. Когда на том конце провода оказывалась какая-нибудь симпатичная старушка, Чихару перезванивала ей через несколько секунд и просила прощения еще раз. Почти со всеми своими старушками и старичками она познакомилась именно таким образом. Все эти разговорчивые бабушки, как правило, оказывались чем-то больны. Но такие страдалицы, которых хлебом не корми, только дай потрепаться, редко становились «знакомыми». Гораздо больше шансов было у тех, кто относился к раннему звонку с подозрением, даже когда Чихару перезванивала и извинялась вторично. Ей нравились бдительные бабки. Так получилось и с той пожилой актрисой.

— А почему вы мне перезваниваете? — сразу спросила она.

— Ваш голос напоминает мне голос моей матери.

Здесь Чихару не лгала. Действительно временами голос этой дамы напоминал ей материнский выговор.

— Дело в том, что мама болеет и не может ни ходить, ни говорить. Поэтому я очень взволновалась, когда услышала ваш голос.

А вот тут Чихару слукавила. Ее мать вовсе не лежала, прикованная к больничной койке. В прошлом году она вторично вышла замуж и теперь жила в Сингапуре. Ее нового мужа Чихару ненавидела лютой ненавистью. Она полагала: лучше умереть, чем жить с таким типом под одной крышей. Вообще Чихару была уникальной девушкой. Ее мать была много младше ее отца, то есть своего первого мужа. Отец Чихару работал в заурядном издательстве, и сам был человек ничем не примечательный. Он умер от болезни печени, когда Чихару исполнилось восемь лет. Тогда мать купила довольно удобную однокомнатную квартиру, выходившую окнами на железнодорожную ветку, на деньги, полученные по страховке. Мать не имела никакого специального образования и при этом умудрялась трудиться на трех работах. Только благодаря ей Чихару смогла поступить в очень престижный частный лицей. «Зачем мать столько работала? Ради того, чтобы отправить меня в этот лицей? А была ли она счастлива хоть когда-нибудь?» — мучилась Чихару. Ей постоянно хотелось закричать: «Ты счастлива, мама?», но она не осмеливалась. Больше всего она боялась услышать «нет». Чихару очень хотела, чтобы мать была счастлива. А вдруг мать скажет ей, что Чихару была самой большой ошибкой в ее жизни? Когда Чихару заканчивала школу, матери стукнуло тридцать пять. Но она все еще оставалась красавицей. Вот тогда-то и встретила этого мужика. Он работал в социальной службе, и Чихару сразу же возненавидела его манеру держаться и этот особый покровительственный тон, которого он придерживался в разговоре с ней. Она стала дерзить ему, что доводило внешне благообразного господина до белого каления. Мать скоро утомилась разнимать эту парочку... и выбрала его. «Ну и что, и без вас прекрасно обойдусь», — заявила она матери, когда та уже поднималась по трапу в самолет. «Мама, ты счастлива?» — захотелось ей крикнуть вдогонку, но она опять не посмела. В конце концов Чихару пришла к выводу, что лучше будет немного подождать и, когда она будет уже совсем взрослая, задать матери этот вопрос. Мать не знала, что дочь бросила учебу. Сама Чихару полагала, что это ее личное дело. Проблема заключалась не в том, знает мать о чем-то или же нет, а в том, счастлива ли она.

— Привет, Чихару! Ты всегда звонишь чуть свет! Как дела?

Сколько же на свете одиноких стариков! И они никогда не раздражаются на анонимные звонки. Иногда Чихару задумывалась, а почему она разыгрывает из себя такую примерную девочку в беседах со «знакомыми»? Умненькую и миленькую девчушку пятнадцати лет, у которой мама от непосильной работы схлопотала инсульт и теперь лежит парализованная. Несчастную девчонку, которая должна вкалывать с раннего утра до поздней ночи, чтобы платить за лечение матери. А что бы произошло, если бы она перестала лгать? С одной стороны, она лишилась бы удовольствия поболтать со старушками... С другой стороны, если бы она не начала принимать наркотики, то и никакого удовольствия в этой болтовне не видела бы.

— Я хочу связать тебе свитер. Ты будешь его носить? Прости, но я еще не знаю, что ты предпочитаешь. Мне кажется, что молодежь нынче не носит свитера ручной вязки...

— Ну что вы! В прошлом году это было очень модно.

— Вот и прекрасно! А ты точно захочешь его примерить?