«Лимонка» в войну - Страница 10
1. Иракские Муджахеддины. Они не являлись ранее членами партии Баас. Кроме того, там есть участники джихада с боевым опытом в Афганистане и Чечне, граждане других мусульманских стран. Фактически каждый муджахед прошел подготовку для ведения партизанской войны.
2. Аль-Ансар (партизаны). Они известны как «остатки партии Баас», о которых так любит говорить Пентагон. Все их лидеры были в своё время лично отобраны Саддамом. Они присутствуют на всей территории страны. Западные спецслужбы утверждают, что у них нет ни рукописных сообщений, ни радио, ни спутниковых телефонов, и ячейки связаны между собой только через устные сообщения.
3. Аль-Михаджирун (эмигранты). Туда входят несколько членов иракской элиты, кроме того, там присутствуют должностные лица партии Баас, особенно военные стратеги. Они станут твёрдым ядром нового иракского руководства в том случае, если американцы уйдут.
4. Шиитские вооружённые формирования (армия Махди). Они были созданы сразу после оккупации Ирака как местная милиция при молчаливом согласии, если не поддержке со стороны американцев, которые рассчитывали как-то использовать их против сторонников Саддама. Однако шииты восстали против оккупации. Эти формирования отличает более низкий уровень военной подготовки, и, как следствие, они несут более тяжёлые потери в борьбе с американцами.
Иззат Ибрагим (Izzat Ibrahim), бывший главнокомандующий иракских Вооружённых сил и лидер Муждахеддинов, ушёл в подполье. Он считается главнокомандующим для большей части активного иракского Сопротивления. Он был главным проводником исламизации иракского общества за последние 10 лет и, безусловно, является ключевой фигурой, связывающей структуры Саддама с влиятельными исламистами в арабском мире.
С каждым месяцем Сопротивление становится всё более организованным как в военном, так и в политическом отношениях. В последние месяцы началось создание того, что западные корреспонденты называют «легальные витрины Сопротивления», которые представляют интересы различных вооружённых организаций.
И наконец, надо упомянуть, что к югу от Багдада сейчас расположена так называемая «многонациональная дивизия», которая формально находится под польским руководством. Она включает в себя более полутора тысяч украинских военнослужащих и небольшие контингенты из Латвии, Литвы и Казахстана. В отличие от американцев, здесь все добровольцы. Оплата от восемьсот долларов в месяц (для солдат) и выше. Эти «наши» соотечественники-наёмники тоже проводят аресты, зачистки, репрессии. До недавних пор этот шиитский регион считался относительно спокойным, хотя в последние недели потери стоящих здесь оккупационных сил резко возросли.
Лоуренс Месопотамский, октябрь 2003
Сухум – Цхинвал
Именно так называются столицы двух непризнанных государств на языках их граждан, более привычные в РФ «Сухуми» и «Цхинвали» – это по-грузински…
Границу мы пересекали в темноте, поздним вечером под мощный стрёкот неизвестных насекомых. Для того чтобы попасть в непризнанное государство, которого нет на политической карте мира, достаточно предъявить таможеннику российский паспорт и перейти по мосту через реку Псоу. Мы уже в Абхазии, или в Апсны («страна души»), как называют её местные жители.
Непризнанная республика невелика. Живет здесь около 250 тысяч человек – абхазцы, армяне, русские, грузины. Протяженность побережья между реками Псоу и Ингур всего 220 километров. В любой город республики можно добраться от границы на маршрутке. Наша цель – столица Сухум.
Водитель на старом раздолбанном латвийском микроавтобусе мчится по горному шоссе с огромной скоростью, во мраке южной ночи слева от дороги угадываются очертания гор, справа – море. Правил дорожного движения здесь не существует в принципе. Сначала немного не по себе, потом привыкаешь. Проезжаем Гагру, город-курорт в темноте выглядит совершенно фантастически. Пальмы в неоновых огнях, рестораны и дискотеки, где «зажигают» российские туристы. Канны, Ницца и Лас-Вегас в одном флаконе. Часа через полтора въезжаем в Сухум. Впечатление прямо противоположное: на улицах почти нет освещения, какие-то развалины, мрачное здание разбомбленного во время войны вокзала, воют бродячие собаки.
Нас принимает иеромонах Игнатий, один из сподвижников лидера православных Абхазии отца Виссариона. Давно уже, в очерке «Война в Ботаническом саду», Эдуард Лимонов писал о нём так: «Длинный, сухой, борода, чёрная ряса, отец Виссарион в прошлом два раза сидел в тюрьме. Один раз (с его слов) за то, что заступился за слабого в драке. Отец Виссарион сам рассказывает об этом и, кажется, гордится, что был разбойником, а стал священником. Он похож на Клинта Иствуда, актера американских вестернов… Большие ручищи отца-разбойника сжимают крест, как ручищи Клинта Иствуда – его кольт».
Отец Игнатий, внешне похожий на ветхозаветного пророка, тоже личность весьма колоритная. Называет себя «русским националистом», хотя по национальности абхазец. За стаканом вина, домашним сыром и фруктами он рассказывает нам о себе и своем роде (фамилия Киут), представители которого много столетий жили в горной абхазской деревне. Свою родословную он прослеживает на 1300 (!) лет, в глубь веков. Сам отец Игнатий по первоначальному образованию художник. В начале 90-х поступил в московскую семинарию. Когда началась война, поехал на Родину. Поскольку граница с Россией была перекрыта, зимой он шёл пешком через труднопроходимые перевалы со стороны Карачаево-Черкесии. Всю войну провел в Гудауте, где отпевал погибших и благословлял на бой ополченцев. Теперь служит в Сухумском кафедральном соборе.
Грузинский патриарх Илия Второй во время войны поддерживал Шеварднадзе. После этого абхазские священники вышли из подчинения Тбилиси. Каждый год они пишут в Москву прошения о принятии в лоно РПЦ. Но Московский патриархат зачастую ведёт себя точь-в-точь как выродившаяся российская власть. Иерархам не нужны лишние проблемы. Не хочется возиться с малым народом и портить из-за него отношения с Грузией. Каждый раз абхазским священникам отвечают: «По вопросу о вашей конфессиональной принадлежности обращайтесь к грузинскому патриарху». По сей день положение епархии остается неопределённым. «Какова будет дальнейшая судьба Сухумо-Абхазской епархии, пока неизвестно – это будет решать церковный народ, – сказал отец Виссарион в одном из недавних интервью. – Мое мнение таково: Абхазия и её Церковь должны быть самостоятельными». Действительно, православие здесь иное, без торговли водкой, минералкой и сигаретами и прочей омерзительной изнанки РПЦ.
К тому же христианские традиции Абхазии куда древнее, чем в России. Страна была крещена еще в 527 году. Сохранились церкви раннехристианских времён – греческие, византийские, собственно абхазские, скальные монастыри и каменные иконы. В средневековой столице Абхазии – Лыхны – развалины дворцов абхазских правителей и церковь Успения Богородицы XI века. Внутри храма остатки средневековых фресок. Здесь же похоронен последний абхазский царь – Георгий Сафарбей, присоединивший Абхазию к России. В 1818 г. его за это убили турки. Остался в церкви и след последней войны: на стене видны написанные кем-то карандашом слова: «Господи, помоги моей плачущей Апсны в этот горестный период конца ХХ века».
С утра в Сухуме уже за тридцать, жарко и влажно. Город потрясающе красив: двухэтажные домики восточного стиля соседствуют с модерновыми особняками начала прошлого века и сталинской отделкой набережных. Даже разрушенные здания излучают какой-то особый восточный эстетизм. Руины, пальмы и море. Всё это великолепие разбавлено брежневскими многоэтажками.
В окружении буйной тропической растительности стоит разгромленное здание правительства Абхазской АССР. Отсюда бежал Шеварднадзе во время победного наступления ополченцев на Сухум в сентябре 93-го. Рядом – полуразрушенный жилой дом, видны его внутренности, развороченные снарядом: кровати и шкафы, остатки чьей-то мирной жизни. О войне здесь напоминает многое. На набережной – обгоревший скелет элитной советской гостиницы «Абхазия». Неподалёку небольшое кладбище и памятник, на мраморных табличках имена сотен погибших ополченцев.