Лимитерия (СИ) - Страница 98

Он дома. В объятиях человека, которому на него не наплевать. Элли не выражает своё истинное к нему отношение словами, но показывает на деле, сколь действительно Хог ей «безразличен». Парень это ощущает и потому не знает, как правильно реагировать на происходящее. Однако он не стал противиться умиротворяющему теплу и позволил себе закатить глаза, отдаваясь на волю горячих объятий целиком и полностью.

За маской циничной стервы всё это время скрывалась очень добрая и сострадательная девушка.

«Поверь, Хог: Элли не такая, как другие эрийцы. Она очень лояльная и понимающая. Всё зависит от того, как ты к ней подойдёшь. Будешь грубым — получишь аналогичный ответ. А ежели с миром придёшь — с миром и уйдёшь».

«Я это понял, Макс. Теперь понял», — мысленно изрёк Хог, окончательно и бесповоротно выбрасывая из головы слова Хексы о том, какое же Элли чудовище. Он увидел другую сторону синеволосой эрийки и теперь с уверенностью мог заявить, что это не так. Её стервозное поведение — ответная реакция на его браваду, только и всего. А игривая колкость, смакуемая кокетливостью — попытка найти точки соприкосновения с таким же, как она, человеком с характером барана.

Элли вскоре закончила плакать и вытерла остатки слёз. Затем прикоснулась ладонями к опухшим щекам Хога, чтобы вылечить их магией воды. Пекущая боль стала исчезать.

— Насчёт твоей истовой природы, — Элли прикусила губу. — А, впрочем, ладно. Потом об этом поговорим.

— Кэп, я сам недавно…

— Говорю же: потом. Уверена, ты хочешь навестить того, ради кого жизнью рисковал.

— Да, хочу, — Хог тотчас оживился. — Где Орф?

— Мы к нему сейчас пойдём. Пока собирайся. Вещи твои я привела в порядок и на тот стул положила.

— Кэп… — Лимит грустно посмотрел на неё. Хотел было поблагодарить, но…

— Жду тебя в коридоре, — эрийка развернулась и быстрым шагом покинула комнату.

***

Как приятно вновь облачиться в своё любимое одеяние, к которому по итогам завершённого приключения теперь добавилась бандана Кузни. Всё было выстирано, выглажено, зашито и пропитано ароматом лаванды. Хог понимал, чья рука постаралась в восстановлении его одежд. Видно, что Элли душу вложила в свою работу, хоть и отказывалась от благодарностей.

Элли остановилась перед входом и прижалась спиной к стене, руки на груди скрестив.

— Дальше — сам, — сказала она с закрытыми глазами. — Я тут тебя подожду.

Хог был взволнован. Прежде чем сюда прийти, Эрия просила его не удивляться. Не объяснила прямо, чему, но опосредованно на это намекнула. Парень вскоре понял, в чём могла заключаться возможная причина его шока. Он не стал округлять глаза. Просто принял увиденное смиренно, делая глубокий вдох.

Орфей лежал на кровати. Его глаза были закрытыми (и веками, и повязкой), но, судя по ровному дыханию, находился парень сейчас в сознании. Золотистый цвет так и не вернулся к его волосам, которые, верно, отныне теперь будут белыми. Непонятно, какую конкретно функцию выполняло лекарство, поступающее ему в левую руку через капельницу, однако этим вопросом Хог не собирался задаваться. Его волновало совершенно другое.

— П-привет… Орф, — Хог долго подбирал слова для начала диалога с Орфеем, но в итоге избрал тихое приветствие. — Как… как ты?

Орфей улыбнулся. Но Лимит видел, что делает он это, скорее, вида ради, нежели действительно сего хочет.

— Привет, сэр Хог. Я не знаю. Наверное, хорошо, хе-х.

— Почему — наверное? Если ты про случившееся, то… ну… лично мне было в кайф тебе помогать. Не думаю, что рыжий с Юлькой…

— Я больше ничего не чувствую, сэр Хог.

Лимит резко сомкнул уста. Его глаза резко сузились.

— В смысле, если я ударюсь, то мне, конечно, будет больно, хе-хе. Осязание никуда не делось и это здорово. Я эмоций не чувствую, — промолвил Орфей. Он говорил так легко и просто, что у Хога на душе вдруг тяжело стало. Ему и без объяснений всё враз стало. Однако Якер продолжил: — Умом я понимаю, что всё хорошо. Ты, я, Юля, Эс — мы живы. Это классно. Но… сердцем… душой… не знаю, как реагировать. Мне… безразлично?

Вий страшен. Но не столько для окружающих, сколько для человека, который становится одержимым взглядоубийцей. Вий — сущность бесчувственная, безэмоциональная. Она существует лишь с одной целью — судить да карать своим взглядом. Ей неведомы страх, тоска, злоба, радость, печаль. От неё не стоит ждать яркой экспрессии, импульсивного поведения, фонтана чувств. Вий — пустой. В нём, кроме смертоносных очей, нет больше ничего. Он не зло, не добро и даже не нейтрал. Просто функция.

Хог не сразу разобрал намёк Элли на то, кем, а точнее, чем стал Орфей. В тот миг, когда бандиты окружили Золотую Гору, а Пингвинки купался в лучах своего триумфа, Якер не просто сломался. Он умер. Не телом, душой. С той поры Вий навеки вечные поселился внутри него и теперь являлся неотъемлемой частью молодого акварийца, в обмен на способность сокрушать что-либо одним только взглядом лишив его возможности проявлять эмоции. Хог не совсем понимал, как конкретно взаимодействует дух Вия с душою Орфея, однако предположил, что, возможно, они просто в одно целое слились, благодаря чему Якер одновременно и собою оставался, и в то же время являлся взглядоубийцей.

Орфей выжил. Как и все, вернулся в «Луч».

Но… такого ли исхода добивался Хог, когда до талого шёл?

Он безвольно упал на колени. Прямо перед кроватью, на которой лежал Орфей. Не обращая внимания на то, что за стенкой стоит Элли и может всё услышать. В момент, когда надо было радоваться, он сокрушался. Лимит искренне хотел, чтобы Орфей, на кордон вернувшись, был так же, как прежде, — улыбчив, жизнерадостен, весел. Да, от произошедшего с ним на Златогоре он был впал в депрессию на две недели, однако, верил потомок Лимитеры, ему и остальным удалось привести парня в чувство. Через какое-то время мальчишка отпустил бы эту ситуацию и снова стал прежним.

Орфей не оправится. Таков итог приключения, пережитого им вместе с Хогом, Юлей и Эсом. Он никогда больше не станет прежним. Не сможет чувствовать эмоции и проявлять их так, как это делает обычный человек. Ему отныне всё равно, что с ним будет происходить в дальнейшем. Это просто бесчувственный робот, способный оценивать что-либо только с помощью разума.

Его имя — Вий.

Ужасная участь. Ничем не лучше той, от которой Хог желал оградить его.

— Пожалуйста, сэр Хог, не кори себя. Не всё так плохо, как ты думаешь. Есть в этом и толика рацио. Например, я больше не подвержен вспышкам эмоций и могу всецело наукой заняться. Отсутствие уныния, уверен, скажется на моём обучении положительно, — стал утешать друга Орфей. — Я принял к сведению поступок моей сестры. Он оправдан. Печально, что чтобы правду вызнать, пришлось пойти на то, на что пошли вы с ребятами. Мне жаль. Извините за доставленные неудобства. В будущем я стану лучше и возмещу все убытки. Обещаю.

— Не надо ничего возмещать. Просто живи и бед не знай, а большего ни мне, ни другим не надо.

— Сэр Хог, ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Какую?

Орфей повернул голову в его сторону.

— Я понял, почему меня оставила сестра. Теперь я хочу понять, чем движим был ты, когда протянул мне руку помощи. Ты… не подумай, сэр, я не хочу на тебя давить. Если не хочешь — не говори. Просто даже сейчас, лишившись чувств, по-прежнему я не могу понять слова, которые мне сказал ты в храме Семаргла.

Спасая Тебя, я спасаю Себя — таков был ответ Хога Лимита, не пожелавшего в тот час душу обнажать перед пережившем Объятия Дрёмы Орфеем. Тогда в этом не было никакого смысла. Да и сейчас, в принципе, тоже. Задание завершено, правда раскрыта, злодей… не наказан, но воздастся ему ещё. Не волонтёрами — так кем-то другим.

— Потому что я знаю, каково это — быть никому не нужным.

Но на сей раз Хог решил не молчать и обнажить то, что жило в его душе раньше; то, что оставалось до сих пор.