Лимитерия (СИ) - Страница 81

— Юлька…

— Я знаю. Держи, — волонтёрка протянула рыжику бутыль с живой водой, дабы тот немного восстановил свою энергию. Эс принял снадобье, но глотков сделал меньше положенного, чтобы большая часть эликсира досталась Юле.

— И… как давно ты знаешь? — спросил он.

— Поговорим об этом в другой раз.

Сахарова ойкнула: Корт неожиданно взял её под локоть и рывком к себе притянул, из-за чего она прижалась вплотную к нему. Отстраниться парень ей не позволил, вторую руку кладя девушке на талию.

— Как давно ты знаешь? — свой вопрос Эс повторил несколько требовательно, отчего Юля вздрогнула. Им бы желательно убраться с поля битвы, на котором бандиты и полуночницы в ожесточённой схватке сцепились, и поговорить в более спокойной обстановке. Только Корт не сдвинулся с места. Не позволил подруге поднять голову, чтобы укоризненно на него посмотреть.

Росскийка закатила глаза.

— Месяц назад ты спрашивал у моего отца, как можно подавить в себе зверя. Тебе нужна была Волчья Мята, которая растёт только в Эйрии.

— Ясно.

С этими словами Эс отпустил Юлю, и та на два шага отошла назад.

— Прости, хе-х, — виновато усмехнулся огненный охотник, обнажая ряд белоснежных ровных зубов с двумя хищными клыками. — В последнее время я ужасно несдержан.

***

Мы сражаемся не потому, что хотим этого.

Мы сражаемся потому, что так надо.

Хог спрыгивает вниз. А потом снова бросается в атаку. Кузня расходовал энергию капитально. Он постоянно исчезал из-под ударов сверхзвукового Лимита, одновременно пытаясь достать его воздушными волнами из спиральных дыр. Всё это происходило в движении, непрерывно, безостановочно. Оба охотника были ужасно истощены и избиты, в крови, в пыли, но ни один из них пока не сдался. Они практически не разговаривали. Просто рубились жёстко, словно озверевшие собаки, спущенные с цепи.

У меня нет к тебе претензий. Я не питаю к тебе ненависти. Просто ты стоишь у меня на пути. Ничего личного.

Кузня подловил идеальный момент и взмахом руки подбросил Хога вверх. Затем прибил волной воздуха парня к полу и снова сделал взмах, только в этот раз к потолку полетел не лимитер.

Пульс!

Хог резко округлил глаза, и дикая боль пронзила всё его тело — на пару с воздушным буром, вонзившимся в живот парня. Он пробил солярного охотника насквозь, из спины оного выпуская фонтан крови и кроша его внутренние органы почти в кашу. Лимит не выдержал и блеванул кровью, пачкая ею свои руки, пол. Боль была не просто невыносимая. Она буквально выкручивала наизнанку нервные окончания Хога, отчего у него непроизвольно слёзы из глаз хлынули.

Пульс!

Ранение не просто тяжёлое — оно смертельное. Минуты две-три — и Хог умрёт от обильной потери крови. Это понимает Кузня. Это понимает сам потомок Лимитеры.

Пульс!

«Ну уж нет! Никогда! Ни за что! Не взирая на что-либо — я не подохну здесь!».

Кузня понимал: не сокрушить ему так просто того, кому благоволят сами боги. Он тяжело задышал, лихорадочно вытирая с лица пот, и зубами от негодования скрипел, наблюдая за поднимающимся кое-как на ноги Хогом. Тот при смерти… был бы, не окажись у него под рукой бутыли с мёртвой водой.

Пульс!

Хог выпил весь эликсир и зажмурился от очередной порции дикой боли, пронизывающей его подобно скальпелю. Одновременно с этим его раны начинали исчезать одна за другой, благодаря чему парень, дыша хрипло, смог подняться на одно колено, кулаком левой руки упираясь в пол. В глазах Лимита двоится, в ушах стоит шум: чрезмерное употребление волшебных эликсиров начинает пагубно сказываться на внутреннем состоянии потомка Лимитеры. Не критично, к счастью, однако карио-очаг будто в спираль изгибает невидимая чья-то рука. Хочется ещё раз желудок опустошить, несмотря на то, что в нём ничего нет.

Хог тоже тяжело дышал. В его глазах не было ничего, кроме холодной решимости. Никаких раздумий. Лишь фанатичное желание уничтожить своего врага — любой ценой.

— Больше… кх… не упаду! Не попадусь под атаку! — железно поклялся Хог. — Берегись, наёмник! Я покажу тебе кару Перуна!

***

Существует миф, повествующий о берегинях и упырях как прародителях всего насущного. Он не имеет научного подтверждения. Никто о сём не сказывал с железобетонной уверенностью, но в Яви данная теория почему-то хорошо прижилась.

Берегини — благородные и светлые духи. Пока во Тьму не пролился Свет Рода, именно они выполняли функцию по поддержанию даже самой малой жизни, которая только могла встретиться в Пустоте. Они светлячками в ней стали, путь незримый и неосязаемый чему-то освещая. Их опосредованная причастность к сотворению Мироздания оставалась под вопросом, но в черновики мифологии данные персонажи вписались прочно.

Упыри — антагонисты, сотворённые самой Тьмой. Абсолютный хаос во плоти чёрной, ничего, кроме разрушений и бедствий, не исповедующий. Их роль в Пустоте — бездумное бродяжничество в бесконечности. То, что имело физическую оболочку, они моментально уничтожали. И существовали так до тех пор, пока Род не явил себя. Впоследствии упыри переквалифицировались в живых мертвецов-кровопийц, которых периодически ещё вурдалаками кличут, и ничего общего со своими предшественниками не имеют.

Орфей над прочитанным задумался. Да, древние любили исписывать стены всякими мифами, однако не думал мальчуган, что вымышленная якобы байка про берегинь и упырей найдёт себе место не абы где, а в недрах Золотой Горы.

— Это что же получается? — удивлялся он. — Миф, высмеиваемый учёными, имеет реальные корни?

Берегини и упыри, две враждебные друг другу расы, каким-то образом оказались вписаны в историю, повествующую о Вие. Или речь шла не столько о взглядоубийце, сколько о самой горе? Орфей не понимал. Даже предположений никаких не имел, способных частично объяснить наличие оного здесь. Не стоит полагать, будто древние тупо настрочили что-то ради забавы. Нет, это неверно. Как раз-таки предшественники людского рода были возмутительными педантами в области мистики. Ни одно послание, оставленное ими для будущего поколения, не писалось от балды. Большую часть объяснений современные учёные находили благодаря их работам. Именно древние объяснили когда-то принцип взаимодействия карио без его внешнего проявления, а люди в нынешних реалиях просто модернизировали сие правило, создав копию божественного оружия — совершенное.

…Ыт… Ьседз… Кеволеч…

Орфей ни с того, ни с сего вдруг захотел покинуть это место. Образовывающийся комок бесконечных вопросов не просто намекал, а прямым текстом говорил: «Уходи отсюда». Тревога росла пропорционально с усиливающейся аурой Нави, холодным дыханием обжигая кожу одинокого человека с палочкой в руке. Будь здесь монстры, Орфей испугался бы не так сильно, как сейчас. Хотя, спрашивается, чего бояться, если древние тёмные храмы подобной атмосферой располагают? Они так-то и делались с расчётом на то, чтобы в какой-то момент человек, пытающийся обогатиться за счёт исследования архаичного наследия, вдруг прислушался к инстинкту самосохранения и убрался восвояси…

…Икев… Ьтыркто… Одан…

— Сестра, — в который раз повторил Орфей слово, ставшее его главной мотивацией в этом приключении. Снова перед глазами Якера образ златовласой Блейз возник, нежно ему улыбающейся. Аквариец сделал глубокий вдох и решительно шагнул вперёд.

…Ьтадж… Ьсолатсо… Огонмен…

***

— …Что ж, это был ожидаемый результат.

С этими словами Кузня прислонился спиной к колоне, по которой скатился на пол. Несмотря на произошедшее, он почему-то улыбнулся и закатил глаза. Наёмник был умиротворённым — а из его разошедшейся раны хлестала кровь безостановочно. Это была не единственная причина, по которой ожесточённый бой между ним и волонтёром закончился в пользу последнего. Но она стала ключевой, ставящей окончательную точку в разговоре двух охотников.